Пристрели их, майор! - Сергей Зверев

— Какого?.. — только и смог вымолвить он, уже отжав кнопку на рации в исходное положение.

К голове девочки был прижат ствол пистолета, а по щекам ребенка безостановочно катились слезы. За спиной девочки проглядывала еще одна фигура кавказца. Тот, что находился перед фургоном, призывно помахал своим оружием, давая понять Виктору, что тому следует покинуть автомобиль. Водитель одновременно испытал чувство страха, досады и злости. Скрипнув зубами, он, как во сне, распахнул дверцу и соскочил на асфальт. Кавказец с оружием тут же приблизился к нему вплотную.

— Деньги! — коротко распорядился он. — Или твоей девчонке конец!

Виктор молча кивнул. Ему понадобилось не более минуты на то, чтобы нырнуть обратно в салон, а затем появиться вновь, но уже с увесистым зеленым мешком, снабженным деревянными ручками.

— Бросай! — последовала новая команда со стороны кавказца.

Небольшой шрам у него на подбородке зловеще сверкнул в неоновых лучах придорожной вывески.

Виктор бросил мешок. В этот момент он не мог видеть того, что происходило с противоположной стороны фургона. Степан Макарович и Игорь вышли из «Валькирии» с выручкой и нос к носу столкнулись с Ваххитом и Султаном. Позади инкассаторов шла женщина в большой красной шляпе и в вычурных очках с золоченой оправой. При виде чеченцев женщина от неожиданности вскрикнула, но тут же поспешно закрыла рот ладошкой, как только Султан вскинул вверх руку и в упор выстрелил Степану Макаровичу в лицо. Затем она развернулась и бросилась обратно в магазин, но Султан послал вторую пулю ей в спину. Женщина словно наткнулась на невидимую стену, а затем рухнула лицом вниз на кафельный пол. Султан стремительно вырвал мешок с деньгами из рук оседающего на асфальт инкассатора.

Игорь тем временем, вместо того чтобы воспользоваться своим автоматом, напролом кинулся к Ваххиту. Сбить крепкого и атлетически сложенного чеченца с ног у него не получилось, и тогда он сомкнул пальцы на горле противника. Дуло «вальтера» уперлось Игорю в грудь, и звук выстрела получился значительно глуше, чем ему следовало бы быть. Пачкая кровью спортивный костюм Ваххита, инкассатор стал сползать по боевику вниз. Пальцы на горле тут же ослабли. Ваххит с отвращением оттолкнул от себя неверного.

— Все, уходим! — обратился он к Султану, заметив возникшую внутри магазина суету. — Быстро!

Еще при звуке первого выстрела Виктор непроизвольно дернулся, и стоящий напротив него Умар, нервы которого в последнее время и так были на пределе, расценил это движение как попытку оказания сопротивления. Его «макаров» изрыгнул огненную вспышку раньше, чем Умар успел сообразить, к чему приведет это необдуманное действие. Пуля угодила водителю в грудь. Девочка в салоне «БМВ» истошно закричала, попыталась вырваться из рук Хафиза, но хватка последнего оказалась жесткой. Он едва не вывернул девочке руку.

Умар не стал проверять, удалось ли ему прикончить неверного с первого выстрела. По большому счету, это не имело значения. Со своей позиции он видел, что Ваххит с Султаном уже завершили свою часть операции, а потому оставаться и дальше возле магазина на Васильевской было лишено всякого смысла. Умар забросил мешок с деньгами в «БМВ» и сам плюхнулся на переднее сиденье.

— Поехали! — приказал он Айрату.

Тот запустил двигатель, автомобиль сорвался с места. Умар оглянулся. Рядом с фургоном валялись три трупа, а с противоположного конца квартала отъезжала машина, на которой к месту проведения акции прибыли Султан и Ваххит.

Девочка продолжала верещать на заднем сиденье, и Хафизу никак не удавалось зажать ей рукой рот.

— Зачем ты ее с собой тащишь? — вспылил Умар, чувствуя, как от этого крика у него раскалывается голова.

— А что с ней делать-то? — озадаченно откликнулся Хафиз.

— Просто вышвырни ее из машины!

— На ходу?

— Вышвырни, я сказал!

Хафиз перегнулся через хрупкое тело шестилетней девочки и распахнул дверцу. Затем отпустил ее и ударом ноги в бедро помог покинуть салон. На то, что произошло с ребенком в дальнейшем, Хафиз предпочел не смотреть. Умар и подавно не обратил на это внимания. Ему достаточно было того, что крик наконец прекратился.

* * *

Урус-Мартан. База чеченских боевиков

Гамзало швырнул на стол свой паспорт.

— Назырбек, ты поедешь сейчас в аэропорт Грозного и закажешь билеты на Урал. Поедем втроем. Ты, я и Махмуд. Я хочу, чтобы ни у кого из членов джамаата не осталось желания вести себя, как Умар. Завтра мы должны быть в Екатеринбурге, Назырбек. Я не хочу откладывать разговор с Умаром…

Расадулаев водрузил ноги, обутые в тяжелые солдатские сапоги, на деревянную лавку.

— Где твой паспорт? — Назырбек выставил перед Махмудом раскрытую ладонь.

Тот полез в нагрудный карман камуфлированной куртки и извлек из него необходимый документ.

— Вот он, держи.

— Муса вчера был в Чечне, — Гамзало дождался, когда Назырбек сложит паспорта в свою сумку, и продолжил: — Ты можешь ехать в Грозный. Мы обсудим все по дороге…

— Да, Гамзало. — Назырбек поспешно поднялся с лавки.

Через минуту братья услышали, как во дворе заревел мотор его машины.

— Муса доложил мне об отряде Абдулина в Екатеринбурге, — сообщил полевой командир. — Все, что нам докладывали об этом человеке, — правда. Он компрометирует идеи ваххабизма. Пришло время его убрать.

— Но Умар приносил большие деньги, — возразил Махмуд. — За одного только Кеплера мы получили три миллиона долларов…

— Вот именно, что приносил, — оборвал брата Гамзало. — Муса оставил мне бухгалтерские документы Екатеринбургского общества ислама. Я внимательно посмотрел их. Кеплер был первой и самой удачной операцией Абдулина. Умар мог бы стать настоящим моджахедом, и у меня даже были планы сделать его имамом уральской группировки. Но он оказался слаб. Вот эти бумаги. — Чеченец бросил на стол сложенные вдвое измятые листы бумаги. На них шариковой ручкой были написаны какие-то слова и цифры. — Умар стал воровать. Подсчеты говорят о том, что его закят составлял не больше десяти процентов. Остальное он использовал для собственных нужд. Он отрекся от джихада. А главное шариатское правило: за отречение от ислама — смерть. Мы должны совершить этот акт правосудия.

Махмуд в очередной раз отметил, что глаза Гамзало загорались всякий раз, когда он начинал говорить о вере.

— Прикрываясь знаменем борьбы с неверными, он совершает нападения на предпринимателей, грабит их, а деньги забирает себе. О том, что он ведет неправедный образ жизни, мне говорили люди из его отряда. Свои поступки он называет джихадом. Он — не ваххабит! Он — маньяк. Умар совершенно потерял бдительность. Он совершенно забыл о конспирации. С группой вооруженных людей вошел в мечеть с автоматом и стал кричать о том, что все муллы продажные и что настоящая религия — это ваххабизм… Он ставит под удар наши планы об образовании братства правоверных от Урала до Кавказа… Умар будет уничтожен. Мы должны это сделать.