БЕСсильный чемпион - Григорий Володин

Дело в том, что жива, как горная река, течет по всему телу между «колодцами», и заметить ее поток просто. Фракталы же – закрытые коробки. Замкнутые инсталляции из геометрических фигур. По сути это – ментальные импланты, типа искусственных зубов, которые вживаются в астральное тело. Снаружи них всплесков силы очень мало.

– Приехали, господин, – оповещает водитель, притормаживая.

В этот раз возле спортклуба «Скала» не ошиваются бандиты. Видимо, Шарик многих перегрыз. Главное, чтобы главный засранец выжил.

– Тебе не обязательно идти со мной, – отпускаю руку Кали. – Можешь подождать здесь.

– Нет, я с тобой! – заявляет она и, встретив мой взгляд, сразу сбавляет гонору: – Если можно…

– Можно, – решаю я, и Кали разве что только не мурлычет, преданно заглядывая мне в лицо.

Внутри спортклуба дорогу нам преграждают два бандюгана. Больше внутри никого. Сам зал почистили и от трупов и от залатанных боксерских снарядов, а клетку-арену заменили. Только изрешеченные пулями стены свидетельствуют о бойне.

– Какого хрена приперлась, школота? – ковыряется мизинцем в ухе лысый здоровяк. – А телку ничего, пацан, ты привел. Оставляй – мы ее научим не только драться.

Эти либо не помнят меня, либо в день ужина Гончей гуляли далеко от базы. Тогда и нечего растрачиваться на объяснения. Дегенераты не поймут.

Шагаю прямо на лысого.

– Прочь с дороги.

– Чего?..

Плечом врезаюсь здоровяку под ребра. Высокий рост играет с ним дурную шутку – все ниже плеч превращается в кашу. Запоздало бандит надевает доспех. Теперь он как твердый кокос, внутри которого плескается молоко.

Поднимаю здоровяка в воздух и бросаю на пол. Наступаю кроссовкой ему на трахею. Легонько жму – защита выдерживает. С оскалом давлю чуть сильнее – «колодцы» в предсмертной панике мерцают. Хрипя вороной, лысый умоляюще крутит зрачками. Я же смотрю на его бледного сотоварища.

– У меня сегодня плохой день, – поясняю свое вызывающее поведение. – Сейчас раздавлю твоего друга как таракана, потом сделаю то же самое с тобой. Беги или дерись.

– О-отпусти Ку-кузьму, – мелет чушь второй бандит, выбрав третий вариант – вообще впасть в ступор. Ну, молодца, удивил! Тот еще головорез, блин.

Пускаю из пальцев паутину – нити плотно оплетают руки вместе с туловищем бандита.

– Полетай, кукушка.

Хватаюсь за паутину обеими рукам и дергаю, как канат, изо всех сил к себе. Бандита бросает навстречу со скоростью торпеды. К этому моменту поднимаю согнутую ногу, а когда разгибаю – стопа впечатывается в челюсть противника. Фронткик отправляет беднягу в новый полет, пока его не ловит стена. Ай, нет – деревянная обшивка ломается, следом не выдерживает и газобетонная кладка. Открывается еще одно окно на улицу. Бандит вываливается в проем на асфальт и уже не встает.

Вторая моя нога все еще стоит на шее лысого.

– Ты его убьешь? – спрашивает меня Кали. Ее лицо сейчас бледное, как у Белоснежки, но глаза пронизаны пониманием моей жестокости. Даже в этом разнеженном мире, не обугленном пока жаром Армагеддона, она остается верной боевой подругой.

Какой-нибудь лиричный герой на моем месте сказал бы: «Решай сама – убить мне или пощадить твоего оскорбителя?» Но это лишь глупость. Кали еще только девочка, нельзя взваливать на нее ответственность за чужую жизнь. Ее психика сломается от такой тяжести. Пока моя Кали должна только видеть умысел принимаемых мной жестоких решений, анализировать и оценивать.

Поэтому я просто говорю:

– Убью, – и тут наступает время для урока. – Или ты видишь причины не делать этого?

Всё просто. Ответственность полностью на мне, мою девушку не будет грызть совесть. Зато Кали поучится мыслить логически в экстремальных ситуациях. И вовсе не копаться в моральных терзаниях, а именно видеть, как сложатся обстоятельства.

Что-то долго она роется в раздумьях, потороплю.

– Быстрее соображай, Кали, мне надо спасать сестру.

– Полицейские, – спешно говорит, будто одернутая учителем. – Проведут расследование и могут выйти на тебя. Им не объяснишь, что ты был в своем праве и мстил за меня, – она розовеет и чуть отпускает ресницы. – За честь своей девушки.

– Соображаешь, – коротко хвалю и убираю ногу с шеи бандита. Тот уже не встанет – пока целителя не позовут.

Мы проходим через зал. Проходим по коридору мимо раздевалок и туалетов. Пинком выбиваю дверь в единственный кабинет.

Живёхонький Маклауд полуразлегся в кресле. Об его колени трется крашеная девка в одних трусиках и лифчике. Причем трусики болтаются на одной ноге у самой ступни, а чашечки лифчика задраны выше грудей, чтобы не мешать головорезу их лапать раскрытыми пятернями.

При моем вторжении девка испуганно вскрикивает.

– Какого черта… – Маклауд, заметив меня, на глазах меняется и мигом становится еще испуганнее, чем баба на нем.

– Тук-тук. Мы к тебе в гости, – говорю без капли веселости. – И кстати – если твоему человеку не вызвать целителя в течение ближайших полутора часов, он умрет от внутреннего кровоизлияния. Поэтому поспешим с разговором.

Бросаю взгляд на шлюшку.

– Вон пошла.

Девку мигом сносит с бандита. Убегая из кабинета, она будто специально, хоть и вся трясясь от ужаса, касается рукой моего бедра. Хм, а чего ее так колотит? Стоп, а во время поединка с Маклаудом не она ли попала под действие Яка? Облизывалась потом еще… Ай, неважно.

– Разве мы не рассчитались? – блеет Маклауд, пытаясь собраться с духом. – Больше половины моих людей полегло за то, что ты испытал неудобства.

– Мне плевать, кто у тебя там полег – люди или собака. Я говорю – ты слушаешь. Прерываешь хоть раз – сворачиваю тебе шею и ухожу. Ясно?

– Угу, – мрачнеет головорез.

Слышу, как Кали тяжело дышит в затылок. Бросаю косой взгляд на нее. Губы приоткрыты, глаза на пол-лица, легкая испарина на лбу. Явно когнитивный диссонанс. Ну да, таким она меня еще не видела. Не мешкая, избиваю бандитов до полусмерти, их главарю угрожаю, а тот в ответ лишь дрожит как осиновый лист.

– Группа неизвестных лиц. Автоматы, фургон «Кавказ», обвешанный по полной, словно к зомби-апокалипсису приготовленный. Номер машины, – диктую номер, Маклауд только кивает, будто на слух запоминая. – С ними отпрыск дворянского рода в бегах – лет двадцать, беловолосый, с золотыми глазами, сумасшедший. Явно в городе недавно – отпрыску запрещено появляться в России. Теперь говоришь ты: слышал о них?

Если этот вариант не сработает, остается только супернюх. Но Гончая меня вряд ли быстро нашла. Кружить по городу буду точно не меньше двух дней.

– Мы были посредниками в сделке, – наконец говорит Маклауд.

– В какой сделке?