Дохлокрай - Дмитрий Манасыпов

Зеркало у входа. Черна форма, черная экипировка, нашивки с триколором и щитом с мечом. Институт, его, мать их, лаборанты. Все же вышли на стражников, нашли, вцепились волкодавами, желая удушить, но взять хотя бы одного… Ну да. Только, раз уж так, хер вам на руль. Все просто.

Он ненавидел Институт.

Серебро против кевлара и титана шлемов с жилетами? Будь пули, стоило бы переживать, только в патронах картечь, в упор – почти как к маме на пирожки сходить, так же прекрасно на душе. Все, хватит тратить время, Семёныч, того и гляди, окочурится. Хорошо, что такой боров, перегородил вход, с коридора пока еще долбятся, не могут попасть внутрь. Скоро полезут через окна, не иначе.

Переломить обрез, зарядить, подхватить заряженный Семёныча, шагнуть вперед. Внутри закипело, после срыва в бункере в дикую ярость входить просто, почти сразу, стоит лишь подумать и позвать темноту, сплетенную с багровым гневом, всегда живущую внутри.

Главное – порядок и отсутствие хаоса в начале. Хаос будет для других, для стоящих в коридоре. Прямо сейчас… а пока, чтобы не мешать, положим один обрез на комод у входа.

Он рванул Семёныча на себя, сильно и резко. Дверь подалась следом, стоящий за ней черный, с шокером, не удержался, наклонившись вперед. Обрез уперся точно в подбородок. И жахнул одним стволом.

Ему почти оторвало голову, а несколько картечин, пройдя вбок, попали в лицо еще одному, стоявшему прямо перед дверью, раскрыв балаклаву красными крошечными пионами. Второй ствол обреза, вывернутого почти невозможным способом и наводимого через зеркало, грохнул в двоих, готовящихся стрелять.

Переднему разнесло плечо, раскидало ошметки с осколками, бросило бойца назад. Заднему пришлось по касательной, рикошетом от товарища стегануло по шлему. Обрез полетел туда же, заставив того инстинктивно уклониться. И в это же время в коридор, очень нагло и зло, выглянул обрез Семёныча.

Успеть подхватить падающего бойца с его шокером и рвануть с ним в коридор. Успел? Успел…

Он чувствовал, как задрожало мертвое тело, впитывая выстрелы, но это не страшно. Здесь узко, шок и трепет появились как по мановению волшебной палочки после первой крови с кусочками мозгов, а еще он быстрее. Вот вам и плюсы.

Где старшая, звонившая в дверь? Вот она.

Он ударил в колено, ощутив, как то ломается. Ярость рвалась наружу страшно, плевать желая на женщин, мужчин и всех остальных. Ты приперлась из-за двух жизней? Отдашь свою.

На ней защиты не оказалось, маскировка, все дела, легкий плащик и все. Удар левой, новым тесаком, наискось, через вспыхнувшее страхом лицо и вниз. И, обратным, второй.

Лицо развалилось до черепа, отлетели срубленные зубы и блеснуло алым из разруба на груди. Второй выпад, пришедшийся поперек, выпустил наружу ливер с потрохами. Старшая упала, сломавшись и растекаясь кровью. Дальше!

Пять двоек пришли по души сканнера Стражи и охотника. Две он почти вывел из дела, осталось шесть человек. Темно-багровая ярость внутри, выглянув через его глаза, радостно облизнулась и постучалась, прося пустить порулить. Причин отказываться от такого автопилота у него совершенно не нашлось. Сил, чтобы сдержать самого себя еще пару дней, хватит, а там…

Обрез грохнул через промежность безголового тела, сразу дуплетом, целясь в пах с бедрами. Одному размочалило яйца, второму разнесло голень, покойник полетел на них же, опрокидывая назад. Он прыгнул следом, по диагонали, оттолкнулся ногой от стены, перелетев сверху кучу-малу и упал вниз с обоими клинками в руках. Резать начал еще не приземлившись, в пируэте, достойном цирковых акробатов, вниз головой и рубящим ударом, угодившим прямо над верхом жилета.

Металл вскрыл плоть, брызнул красным в лицо. Но он уклонился, приземлившись и смахнув кисть соседу первого. Тесак прошел через штурмовые усиленные перчатки легко, как будто те купили в разделе хозтоваров. Редкий в этих краях «Хеклер и Кох» повело в сторону, остатки выпущенных пуль цокнули по плиткам на стене, рикошетя и разлетаясь в стороны.

Он отправил его в оставшуюся команду, пинком, заставляя двоих уходить вбок, сам тут же оказался рядом, присел, пропуская очередь над головой, ударил обратным хватом, разрубая изнутри ляжку, волчком прошелся по полу, обгоняя выстрелы и выпрямился, оставив один тесак торчать прямо из шеи стрелка. Клинок прошел насквозь, вылез почти у затылка.

Матово-черный «грач» почти сам выпрыгнул из чужой кобуры, пришлось качнуться маятником, пропуская пули над головой, выстрелить, прикрываясь умирающим. По пуле на каждого оставшегося, точно в глаз, почти как белку. Ему давно хватило времени получить всякие полезные навыки и остальное.

Красно-черное перед глазами тянуло идти дальше, шваркнуть гранату в подъезд, видневшийся в открытой двери смежного коридора. Он поступил иначе, закрыв дверь и расстреляв замок в закрытом положении. Они потратят не меньше пяти-десяти минут, ему хватит.

Семёныч, кое-как оклемавшись, стоял на ногах. Косился на бойню и прямо-таки ремонт, выполненный в красных тонах и держался за горло. А плюс вдруг появился еще: через окна их не штурмовали.

– Уйдем через окно, если получится.

Семёныч кивнул и снова покосился на кисель и полуфабрикаты для промышленного заливного, раскиданные по коридору.

– Ты против?

Тот покрутил головой, не скрывая темно-красной полосы на горле. Да, методы Института те еще в своем гуманизме, они любят сперва сломать, а потом задавать вопросы. Время идет, сотрудники не меняются.

Рикер все сделал правильно. А еще оказался очень запасливым, имея в своем фургоне самую настоящую гарпунную пушку с катушкой прочного линя. На хрена? Рядом Волга, там Другие, любящие воду, как иначе?

Он едва успел открыть окно и отодвинуться, когда грохнуло, тут же сменившись скрежетом, а в стене кухни появилась новая деталь интерьера: торчавший из стены стальной прут с канатом, идущим вниз. Прямо, как в крутых шпионских боевиках, мать их.

Вниз им выпало съехать на трущихся и заметно пахнущих паленым кухонных полотенцах и стрельбу. Рикер прикрывал отход, наплевав на меры безопасности и паля из «Печенега», прикрывшись дверью фургона. Из-за угла дома ему отвечали, но не очень охотно, стрелял этот модник как бог.

В машину Семёныч залетел с хрустом, впечатавшись в борт и покачнув немаленький фургон. Чуть не пришлось приземляться на него, но он отпустил руки раньше и соскочил как резиновый мячик. Первое попавшееся, АК-12, само просилось в руки и желало помочь выйти остаткам злости, полыхающей внутри.

– Едем!

Рикер, заскочив внутрь, метнулся к открытым задним дверям. Семёныч, втиснувшись на водительское, газанул, машина так и работала на холостом, ожидая их.

Фургон рванулся вперед, выкатываясь по кривому спуску на Волжский проспект. Рикер, не выпуская пулемета, гвоздил трассирующими по черным внедорожникам, высунувшимися следом. АК-12 помогал, расчетливо поплевывая в их сторону.