Битва судьбы - Дмитрий Казаков

– Но ведь «Книга Дней» не спасает от неприятностей совсем? – спросил Ратан.

– Несомненно, – кивнул Родомист. – Неприятности происходят оттого, что учесть все тонкости Силы невозможно. И всегда получаются какие-либо несоответствия. Но вернемся к тем, кто идет против.

Маг на миг замолк, закусил губу, собираясь с мыслями.

– Они подобны тем, кто идет против течения! – значительно сказал он. – Им сложно, они тратят много сил, но они и имеют больше шансов выбирать, реально что-то менять в жизни, в своей, и окружающих. Последствия действий таких людей предугадать крайне сложно. А тот, кто отмечен Даром, идти против Силы не может, – закончил Родомист неожиданно грустно.

– Почему? – изумился Ратан. – Ведь он может больше, чем обычный человек!

– Большой парус имеет преимущество, когда плывешь по ветру. А если еще и нельзя такой парус снять? Понятно?

Хорт кивнул, Ратан лишь неопределенно хмыкнул. Понятно или нет – не так важно, важнее то, что Родомист преобразился. Сидит довольный, лицо румяное, глаза блестят. Главная цель достигнута, маг отвлекся от грустных мыслей и вновь стал похож на человека.

– Может, закончим умничать и поедим? – вопрос Хорта прозвучал как никогда кстати. Голод, на время заглушённый многомудрыми размышлениями, вернулся и настоятельно потребовал внимания.

Моряк

Неприятности Истарх учуял с самого утра. Едва выбрался на палубу, как ему не понравилось небо. С запада наползали рваные, клочковатые облака. Выше них надвигался полупрозрачный полог. Вскоре его тонкая пелена закрыла все небо, и солнце превратилось в слепое белое пятно.

С рассвета было душно, к полудню жара стала невыносимой. Матросы ходили по палубе почти голые, в набедренных повязках, с кусками белой ткани на головах. Ветер стих, и корабль еле полз по отливающему зеленью зеркалу моря. От палубы поднимались жаркие, душные запахи.

– Никак буря будет, – подошел к Истарху помощник.

– Обязательно, – кивнул Истарх. – И буря сильная.

– Может, маг чего сделает? – спросил помощник с надеждой.

– Это вряд ли, – пожал Истарх плечами. – Они все вместе около Островов с трудом бури смиряют, а тут он один.

Солнце померкло, скрытое огромной, иссиня-черный тучей. Сразу стало холодно. Подул, набирая силу, свирепый, особенно неприятный после духоты, ветер. Море утратило зеленый цвет, о борта разбивались волны серо-стального оттенка.

Успели снять паруса и задраить люки, когда ударил первый шквал. Истарха едва не сбросило с палубы. Он вцепился в фальшборт и заорал: «Всем вниз! Живо!»

Матросы горохом посыпались под палубу.

Море словно вскипело. Почти из ниоткуда возникли двух-трехсаженные волны. От их ударов корпус вздрагивал. Ветер дул с ошеломляющей силой, его гул перекрывал грохот волн. Низкие синие тучи, казалось, цеплялись за верхушку мачты.

Пошел дождь. Из облаков ударили настоящие струи воды, по силе сравнимые с водопадом. Истарх отодвинул помощника, и сам встал к рулю. Всеми силами удерживал корабль кормой к волнам.

Под ударами ветра скрипела и тряслась мачта, того и гляди —¦ переломится. Очередная волна просто накрыла судно, перекатившись через палубу от кормы к носу. Бурлящий поток вцепился в ноги, пытаясь утащить за борт. Чтобы не смыло, Истарх привязался к рулю.

Он быстро вымок, но упорно держался на ногах. Когда ветер чуть стихал, сквозь его грозные песни и гулкие удары водяных гор слышался грохот прибоя, причем рядом. Судно медленно, но верно сносило к берегу, и капитан ничего не мог поделать.

Мощная длань ветра вцепилась в одежду, заставляя крепче ухватиться за руль. Истарх чувствовал, как дрожат от напряжения руки. Мачта согнулась и, с ужасным треском надломившись, улетела за борт. Огромная щепка просвистела рядом, оцарапав щеку. Истарх судорожно вздохнул, представив, как кусок дерева длинной в пол-аршина входит в глаз, разрывая мозг.

Накатила новая волна. Корпус задрожал, словно сотрясаемый лихорадкой. Удар, и вода накрыла Истарха с головой. Он вцепился в руль и закрыл глаза, а когда волна ушла, мокрым кулем рухнул на палубу.

Задраенный ранее люк открылся, из него выбралась невысокая фигура. Осторожно, сгибаясь под мощью ветра, айн пополз к Истарху. Несколько раз останавливался, прижимаясь к палубе, пережидал порывы. Когда подобрался ближе, Истарх разглядел, что это Плотин. Зеленые волосы мага слиплись, став похожими на водоросли, глаза лихорадочно блестели.

– Ты чего вылез? – заорал Истарх, помогая привязаться нежданному гостю. – Что случилось?

– Мы погибнем, – маг произнес это так тихо, что Истарх скорее прочитал по губам, чем услышал. – Напор Силы таков, что корабль не устоит.

– Кончай панику разводить! – крикнул Истарх, но налетевший ветер вбил слова обратно в горло, заставив айна закашляться.

Глаза Плотина изумленно расширились. Он смотрел за спину Истарху, с ужасом и отрешенностью. Истарх обернулся, и замер, словно скованный льдом. Исполинская, зелено-черная, увенчанная короной пены волна падала на корабль, заслонив могучим телом половину неба. Приближалась медленно, словно в кошмарном сне, а Истарх только и мог, что смотреть.

Мир вдруг исчез. Чудовищная тяжесть легла на плечи. Истарх ощутил, как трещит что-то под ногами, как кружится вокруг вода в бешеном круговороте. Закрыв глаза, капитан гибнущего судна что есть сил вцепился в обломок руля.

Когда легкие начали гореть, требуя воздуха, Истарха вынесло на поверхность. Соленый, напоенный влагой воздух ворвался в горло, возвращая силы и возможность соображать.

Держась за кусок дерева, Истарх осмотрелся. Вокруг – огромные волны, сверху – затянутое черным пологом небо. К рулю оказалась привязана еще веревка. Истарх мгновенно вспомнил, что на ней должен быть маг. Плотина, не подающего признаков жизни, удалось быстро вытащить на поверхность.

Очередная волна легко, играючи, воздела айнов на высоту нескольких сажен, и тут Истарх увидел берег. Совсем недалеко, в полуверсте. И когда следующий вал накрыл мореплавателей громоздким полупрозрачным телом, Истарх знал, что делать.

Вынырнул и, таща за собой руль и привязанного к нему Плотина, поплыл к берегу.

Сотник

– Что, отступаем? – Эоган едва не поперхнулся от изумления, когда услышал от тысяцкого приказ. – Столько крови пролито у этого драного городишки, столько наших погибло, и теперь – отступаем?

– Успокойтесь, сотник, – устало сказал тысячник. – Стремительно теплеет, дороги развозит, и вскоре обозы не смогут доставлять продовольствие. Кроме того, потери слишком велики. После распутицы мы вернемся сюда, и тогда – отомстим.

– Но это же месяц, или полтора! А так могли бы прямо сегодня ударить и разметать врага!

– Вам ясен приказ, сотник? – тысячник повысил голос. – Или вы более предпочитаете обращение «десятник»?