Забери мою боль - Виолетта Роман

Мимо нас проезжает черная иномарка. Машина останавливается прямо перед Лукой и Юлей. Из нее выходит высокий мужчина. Он закрывает водительскую дверь и идет прямиком к Луке. Илай же делает шаг ко мне, будто закрывая от незнакомца. А сам смотрит на него, не мигая.

– Лука?

Варламов поднимается с земли.

– Олег Александрович Орлов. Я друг покойного Потапа, – он протягивает ладонь Луке. А я понимаю, что это тот мужчина, к которому обращался Палач за помощью.

– Иди в машину. Остап отвезет тебя, – Илай буквально тянет меня за собой. И когда мы проходим мимо иномарки, меня вдруг начинает знобить. Так холодно становится и страшно! Я всматриваюсь в непроглядно-темные окна машины, но ничего не вижу. Только чувствую. Опасность чувствую. И боль.

– Илай, – поднимаю к нему глаза. Остап уже за рулем. Ждет меня.

Я не знаю, что ему сказать. Так странно все. Но я очень боюсь.

– Ты же приедешь?

Он кивает. Притянув к себе, целует в волосы.

– Приеду. Езжай домой. Здесь небезопасно.

Я сажусь послушно в машину и, пока Остап отъезжает от клуба, глаз с него не свожу. В груди давит тяжелый камень. И я не могу объяснить почему, но я чувствую его… Словно это конец всему…

В квартире тихо. Я даже пугаюсь немного. Нахожу Таню сидящей на диване с книжкой в руках.

– Привет, – шепчет она, поднимаясь. – Ева уснула. А я тут Пальму развлекаю, чтобы не будила малышку…

Я смотрю на время. Четыре часа вечера.

– Что-то поздно для сна…

– Она капризная сегодня, вялая. Температуры вроде бы нет, но я бы понаблюдала.

Господи, еще этого не хватало. Киваю и, поблагодарив Таню, провожаю ее в коридор. Она не спрашивает меня ни о чем, и я благодарна ей как никогда.

Принимаю душ и завариваю кофе. Внутри мандраж, но я стараюсь гнать прочь все мысли.

Дочка просыпается через полчаса. Выходит в комнату, сонно потирая глазки. Ее ручка наконец-то без гипса. Обнимаю крошку, забирая на руки.

– Мамочка, у меня горло болит, – хрипит крошка. Я прикладываю ладонь к ее лбу. Такой горячий!

– Ты чего это у меня? Заболеть решила? – спрашиваю ее, целуя. Укладываю на диван и включаю мультики. В тот же момент маленькая Пальма запрыгивает на руки Еве.

– Аха-х, – смеется малышка. – Привет, Пальма.

Пока Ева играет со щенком, приношу ей нурофен и стакан воды. Дочка послушно выпивает лекарство. А я набираю номер телефона детского врача. У Тани родная сестра работает педиатром. Уже пару раз я обращалась к ней, дай бог и сейчас не откажет в помощи.

Девушка обещает зайти через полчаса. Я готовлю малиновый чай для малышки и устраиваюсь с ней рядом. По телевизору показывают ее любимый мультфильм, и я с облегчением замечаю, что она немного отвлекается.

То и дело посматриваю на телефон. Руки так и чешутся написать Марике и спросить, как он. Но я не хочу отвлекать ее. В клубе гостей столько, представляю, как сильно она устала.

Через полчаса, как и обещала, к нам приходит доктор. Осмотрев малышку, назначает ей противовирусные. У Евы ОРВИ. Сбегав в аптеку, кормлю ее ужином и даю лекарства. А когда я мою посуду на кухне, дочка выбивает меня из колеи неожиданным вопросом.

– Мам, а дядя Илай теперь мой папа?

Замираю. Смахнув с рук влагу полотенцем, убираю его в сторону и подхожу к ней.

– У тебя ведь есть свой папа. Его зовут Костя.

Ева хмурится.

– Я не хочу, чтобы он был моим папой. Он злой и заставляет тебя плакать! И я боюсь его. А дядя Илай хороший! Он мне Пальму подарил.

На глаза набегают слезы. Я прижимаю к себе дочку, целуя мягкий пух ее волос.

– Идем в ванну, милая. Пора укладываться спать.

***

Всю ночь я так и не сомкнула глаз. Ева спала спокойно, температура больше не поднималась. А у меня мысли были заняты только им. Я не могла аргументировано объяснить причину своего волнения, но душа моя горела от боли и тревоги. Он ведь так и не пришел, хотя обещал. Что с ним? Чем он сейчас занят? Я боялась, что Илай сейчас наделает ошибок. Боялась, что этот срыв сломает все то, что он так долго строил…

Когда за окнами взошло солнце, я больше не могла ждать. Написала сообщение Тане. Попросила ее зайти на часик, побыть рядом с Евой. Я же хотела отправиться в клуб и посмотреть, все ли с ним в порядке.

Каждый нерв был напряжен. Я готов был в любую минуту броситься на ублюдка и разорвать ему глотку, если он хотя бы попытается сделать больно кому-то из них.

Она должна была уехать. К чертям собачьим исчезнуть, да хоть на край света, но не находиться здесь. В клубе, где в любую минуту могут убить человека. Вот так просто, посреди белого дня.

Это уничтожало меня. Каждую еб*ную секунду, последние три дня эта мысль сжирала, обгладывала до костей. Не защитил. Не уберег. Дал этим мразям убить его… Я потерял отца после того, как открылся ему. Как отпустил все обиды, что взращивал в себе все эти годы. Дал им обезглавить нас… Я не заслужил прощения. Не заслужил ничего из того что имел. И в первую очередь не заслужил ее.

Как только машина скрылась из виду, вернулся к Луке. Рядом с ним все еще стоял тот самый Орлов. Юля была рядом. В ее заплаканных глазах отражалось и мое горе. На этот раз оно у нас одно на двоих.

– Мы можем пройти куда-нибудь? У меня разговор не для лишних ушей.

Орлов выглядел подавленным. Задумал что-то? Или смерть отца так же тяжело сказалась и на нем? Лука был напряжен не меньше моего. После нескольких секунд тишины он кивнул Орлову.

– Юль, останься здесь, – перегородил ей путь, когда она ринулась за нами.

Девушка подняла на меня заплаканные глаза.

– Я тоже хочу услышать, – процедила сквозь зубы.

Наклонился к ней и в глаза заглянул.

– Я расскажу тебе все, слышишь? Только сейчас побудь с девочками.

Она кивнула. Обняла себя за плечи.

– А ты придешь? Потом ты придешь? Мне так страшно без него, Илай…

Я молчал. Ее испуганный, убитый горем вид ножом в сердце. Я винил во всем себя. И только себя. Это я не уберег, я подставил.

– Приду… – бросил короткое и отвернулся, чтобы уйти.

Она поймала меня за руку.

– Только не обмани, слышишь? Я буду здесь, – кивнула на бордюр, где с ней Лука сидел. – Я буду здесь ждать тебя. И не уйду никуда, пока ты не придешь и все не расскажешь.

Сцепил зубы и направился к кабинету Палача. Лука с Орловым уже были там.

Находиться здесь было особым уровнем пыток. Все здесь было так, словно и не случилось ничего. Словно Палач жив и просто вышел из кабинета пять минут назад и вот-вот вернется. Даже его кресло еще хранило тепло хозяина.