Меч Ронина - Диана Удовиченко

– Что это у тебя? Ну-ка покажи!

Над Платоновым склонился один из дайме. Только Сенкевич видел оскалившееся чудище, которое тянуло лапу к мечу из звездной пыли.

– Что это у тебя? Покажи! – В рыке демона слышались визгливые нотки страха. – Как ты посмел принести это сюда?..

– У него меч из звездной пыли! – взревел второй дайме, сбрасывая человеческое обличье.

Крик подхватили десятки звериных голосов: твари одна за другой показывали свой истинный облик. Перекидывались не только князья, но и их охрана. Вскоре комната наполнилась воющими, рычащими, визжащими монстрами. Скалились звериные морды, по полу били мощные копыта, хлопали крылья. Половина дайме оказалась демонами. Те же, что остались людьми, оказались в окружении нечисти. Похоже, князьям изменила знаменитая японская сдержанность: трудно сохранить лицо, когда отовсюду над тобой нависают потусторонние твари. Самураи растерянно оглядывались, не зная, с кем сражаться.

– Зато всем видно, кто есть кто, – спокойно заметил Дан.

Он молниеносно выхватил катану и, не поднимаясь, нанес резкий удар демону, который протягивал к нему лапы. Тварь упала, разрубленная пополам в поясе. Мощные ноги с копытами колотились в агонии, когтистые лапы, заменявшие существу руки, скребли по полу. Дан размахнулся второй раз, снес демону голову. Теперь становились видны все преимущества меча из звездной пыли – его сталь входила в тела нечисти так, словно они были сделаны из желе.

– Вперед! Бей его! – завыла тварь, похожая на смесь гиены и ящерицы. За исключением курносой морды она была покрыта зеленой чешуей, за спиной нервно мотался длинный хвост.

Три демона встали перед покоями сегуна, перегородив вход. Остальные бросились на Дана. Он вскочил, разрубил подряд двух охранников, обратившихся в подобие огромных жуков. Рогатая, с длинным драконьим телом тварь в середине комнаты изогнулась, натужилась и выплюнула столб огня. Люди рухнули на пол, демоны прянули в стороны.

Огненное копье летело прямо в Дана. Он выставил перед собой меч, ощущая, как жар опаляет лицо, как трещат волосы. Пламя, которое, казалось, должно было в ту же секунду сожрать человека, наткнулось на клинок, охватило его оранжевым шаром, на мгновение полыхнуло еще сильнее, озарив комнату ярким светом. И вдруг распалось на безобидные искорки, гаснувшие в воздухе. Сенкевич, увернувшись от атакующих демонов, забился в угол, достал из-за пазухи тетрадь, полистал и выкрикнул какое-то длинное, сложное имя, Дан не расслышал толком.

Дракон попытался еще раз харкнуть пламенем, но захлебнулся, раздулся так, что казалось, сейчас лопнет, и замер в неподвижности. По шерсти пробегали алые огоньки, из ушей и ноздрей валил дым.

– Мочи его, пока не шевелится! – по-русски выкрикнул Сенкевич. – Долго не продержу!

Дан подбежал к чудовищу, одним ударом отрубил голову. Брызнула в разные стороны черная кровь. Несколько капель упали на кожу, Дан ощутил жжение, будто от кислоты. Из обрубка шеи с шипением ударил столб огня. Пламя побежало по высокому потолку, лизнуло стены.

На Дана сзади набросились сразу два демона. Внутреннее зрение слепца не подвело: он предвидел это раньше, чем твари собрались атаковать. В тот момент, когда, казалось, монстры нападут на незащищенного человека со спины, Дан обернулся и встретил их клинком. Один взмах меча из звездной пыли стоил жизни сразу двоим сущностям.

Оружие ронинов, сопровождавших Дана, не могло так легко убивать демонов, но воины успешно отражали их атаки, держа на расстоянии и не позволяя приблизиться к предводителю.

– Тайра! – крикнул Дан, указывая на Сенкевича. – Защищай его!

Масакадо прорубился ближе, туда, где вокруг сидящей в углу фигуры сгрудились несколько тварей. Сенкевич умудрялся делать что-то такое, чтобы удерживать их на расстоянии, но было видно, силы его на исходе. Противостояние демонам отвлекало его от тетради, а без нее справиться со всеми монстрами он не мог.

Тайра загородил Сенкевича, тот выкрикнул имена, два демона, пытавшихся достать его, замерли. Масакадо сумел отрубить им головы. Дело пошло быстрее. Сенкевич произносил все новые имена, твари застывали на несколько мгновений, ронины разрубали их на куски.

Дан справлялся и без поддержки Сенкевича. Меч из звездной пыли сверкал грозной молнией, и каждый его взмах стоил жизни демону.

Здоровенное чудовище с бычьей головой подбежало к людям, которые никак не могли понять, чью сторону принять в этом странном сражении. Монстр схватил за плечо одного из дайме, вытаращил налитые кровью глаза, проревел в лицо:

– За сегуна!

– За сегуна! – с готовностью подхватил дайме и бросился на ронинов.

Самураи из его охраны тоже выхватили катаны, ринулись вслед за господином. Один за другим удельные князья становились на сторону нечисти – лишь бы сражаться за Токугава, которому принесли клятву верности.

Человек с красным, воспаленным лицом, все черты которого были карикатурно утолщены и оттого делали князя похожим на льва, поднял меч, крикнул:

– За Тосицунэ! – И схватился с первым попавшимся самураем.

Воины из охраны прокаженного присоединились к нему.

«Отани Есицугу, – вспомнил Дан. – Он поклялся Сенкевичу в вечной дружбе и держит слово». Несмотря на болезнь и слабость, дайме сражался отчаянно. Одному из самураев распорол живот, другого развалил наискось до пояса. Почуяв смерть, к трупам кинулся с десяток демонов. Позабыв о драке, твари слизывали свежую кровь, запускали лапы в исходящие вонючим паром кишки, торопливо засовывали их в пасти.

Ронины завязли в схватке с людьми, демоны переключились на Дана и Сенкевича. Покои превратились в мешанину человеческих и полузвериных тел, свистели катаны, на стены брызгала кровь – алая и черная, дымящаяся, ядовитая, словно кислота. Под потолком гудел огонь, выпущенный драконом, бежал по шелковым занавесям на окнах, бумажным ширмам, лизал стены. Три демона с нетопырьими крыльями вскарабкались на стену и поползли, прибивая пламя.

На полу извивался змееобразный демон, шипел, норовил укусить дерущихся за ноги, не разбирая, свой или чужой. Улучив момент, подполз к Есицугу, ударил хвостом, сбил с ног. Поднялся, раздувая широкий клобук, прянул вниз, вонзил зубы в горло прокаженного. Отани издал короткий булькающий вскрик, захлебываясь собственной кровью. Змея снова поднялась и закачалась над головами.

Дан прорубался к Сенкевичу, понимая: его надо обезопасить, без магии с демонами не справиться. Отовсюду раздавались дикие вопли, рычание, боевые кличи и стоны умирающих.

Высмотрев новую жертву, змея стремительно рванулась, широко распялила пасть и наделась на голову одного из ронинов на манер чулка. Воин ничего не успел предпринять, меч выпал из онемевшей руки. Демон заглотил его до пояса – из пасти торчали беспомощно дрыгающиеся ноги. Дан подбежал, рубанул по мощному хвосту, который метнулся навстречу, чтобы сбить его с ног. Потом вспорол белое мягкое брюхо. Ронин, покрытый вонючей слизью, вывалился на пол, сел, обалдело потряс головой, подхватил катану, снова ринулся в бой.