На рандеву с тенью - Татьяна Степанова

Под дождем они пошли к стоящему недалеко от бара «БМВ». Новосельский отключил сигнализацию.

— Да, ничего. Какого года? — Никита осматривал машину.

— Девяностого. Я его сам из Германии пригнал, один хозяин был, так что почти как новый. — Новосельский открыл переднюю дверь, демонстрируя мягкий кожаный салон.

Колосов сел за руль.

— А чего ты в лагерь спелеологов приезжал на днях? — спросил он как бы между прочим.

— Я? Когда? — Новосельский отвернулся — вроде протирал ветровое стекло. — Это какая-то путаница. Я там не был. Зачем мне? И искать я их сам не пытался. Там же специалисты работают. А я что, ненормальный, туда один соваться?

Никита хотел было сказать: зря отпираешься, я своими глазами эту тачку видел возле лагеря на шоссе. Но, встретившись с Новосельским взглядом, он решил опять-таки пока не нажимать, не торопиться с этим интересным вопросом. Лицо Новосельского, еще минуту назад спокойное и даже довольное, теперь снова стало тревожным и настороженным.

— Ну, может быть, и путаница, — покладисто согласился Никита. — Все может быть. Ладно, славная у тебя тележка. Тут у вас дороги хорошие, только на такой и гонять. — Он вылез из «БМВ». — Ладно, поговорили. А ты боялся.

— Кто вам сказал, что я боялся? — Новосельский сел за руль, закрыл дверцу. — Просто я никак не мог тогда к вам приехать. Ну все? Я могу быть свободен?

Колосов милостиво кивнул и пошел к своей «девятке». Мотор «БМВ» мощно загудел, машина плавно завернула за угол и скрылась. Позже Никита не раз горько сожалел, что тогда, возле «Пчелы», так и не спросил у Новосельского, отчего он в тот день так и не приехал в милицию? Что именно ему помешало? Вряд ли Новосельский ответил бы правдиво и честно, но спросить все же стоило. Хотя бы попытаться.

Катя планировала покинуть Спас-Испольск сразу же после сытного завтрака — как раз на автобусе в 10.30. Раньше было просто невозможно: во-первых, проснуться, во-вторых, собраться. В Москву к ней в гости собиралась и Варя Краснова с дочкой. Та, как услышала, что они едут с Катей, ночуют у нее в Москве (!), а в воскресенье отправляются на весь день в обещанный зоопарк, начала собираться еще с вечера. Уложила в игрушечный детсадовский рюкзак любимого резинового зайца, пакетик чипсов — зверей угощать — и портативный электронный букварь, с которым, как всякий современный пятилетний ребенок, никогда не расставалась.

Катя с Варварой провели вечер за телевизором. Обсуждали последние новости и так просто откровенничали. Около полуночи позвонил бывший Варин муж Денис. Как всегда, в сильном подпитии. Клялся, что «по-прежнему любит и жить не может», и требовал от Варвары пустить его тотчас же ночью «поцеловать дочь». Варя два раза бросала трубку, а он снова упорно звонил. В конце концов вести переговоры выпало Кате. Она уговаривала его, ее, снова его. Вскоре дипломатия себя исчерпала, и они просто взяли и отключили телефон.

Катя перед сном долго смотрела в окно, как в соседних многоэтажках на проспекте Космонавтов одно за другим гаснут окна. На улице моросил нескончаемый, уже до смерти надоевший дождь. Казалось — пришла осень. И Кате было грустно и одиноко. Перед тем как окончательно уснуть, она посчитала дни — когда же прилетит «драгоценный В.А.». Господи, скорее бы...

Утренние сборы напоминали воздушную тревогу. Проснулись только без четверти десять. Выскочили из квартиры, схватив в охапку сумки, Катюшку Маленькую, резинового зайца, рюкзак, и еле-еле успели на отходящий автобус.

«Ну все, — с облегчением думала Катя. — Ариведерчи! Сейчас приедем ко мне, только надо в продуктовый по дороге, а то у меня в холодильнике шаром...»

И вдруг... Все мысли разом оборвались. Автобус проезжал мимо гольф-клуба, мимо изумрудного поля, полускрытого сырым дождливым туманом. И там на обочине шоссе Катя увидела знакомый «БМВ». Двери его были распахнуты настежь. Вокруг полно сотрудников ГИБДД — они огородили этот участок дороги специальными барьерами. Тут же стояли отделовские «газики» и старая «Волга» с мигалкой.

Катя потеряла дар речи, а Варвара схватила дочку в охапку и по проходу ринулась к водителю, прося остановиться. Через минуту их уже ссаживали со всеми их вещами.

— Иди одна, — велела Варвара. — Я с Катькой побуду. Не годится ей на такое смотреть.

Среди сотрудников в форме Катя увидела Лизунова. Странно, но он один был одет по гражданке — в джинсы и новенькую толстовку. Выглядел он тоже необычно — растерянным, встревоженным и каким-то больным.

Заметив Катю, которая появилась здесь совершенно нежданно, он даже и не удивился. Молча кивнул на «БМВ». В машине сидел Антон Новосельский, безжизненно навалившись грудью на руль. Он был мертв. Его свитер спереди был в крови. Позже Катя узнала, что у него, как и у Железновой, — единственная ножевая рана в области ключицы. Возле тела был сейчас только эксперт-криминалист, он возился в салоне, осматривая труп, — силился разжать крепко стиснутую в кулак правую руку Новосельского.

— Аркадий Васильевич, ну-ка помоги мне, — негромко окликнул он Лизунова. — Тут, кажется, что-то есть. — Последнее усилие, и он с великой осторожностью вытащил это что-то из негнущихся, окоченевших пальцев.

Но Лизунов, казалось, и не слышал. Он стоял возле багажника и тоже напряженно (Кате даже показалось — как-то испуганно) рассматривал что-то, что только что поднял из травы у колес. Катя не видела еще, что нашел эксперт, зато видела, что было на ладони Лизунова. От чего он никак не мог оторваться, словно завороженный. Это был маленький темный пузырек с притертой пробкой. От него исходил горьковато-свежий аромат. На размытой дождем этикетке с трудом угадывались буквы «в...рб...н...». Катя посмотрела на Лизунова. У него был вид, словно его ударили. Пузырек она узнала — она сама брала его в руки в палатке Гордеевой в тот вечер, когда приезжала с Колосовым в лагерь. Это была «вербена». Та самая, что «способствует общению, пробуждает ум и чувства».

* * *

— А где Колосов? — спросила Катя. — Ему до сих пор не сообщили?

Лизунов оторвался от созерцания пузырька.

— Утром, в полвосьмого, когда тело обнаружили, его срочно по мобильному вызвали. Только не сюда, а прямо к прокурору. Там сейчас и эти деятели из ФСБ, — хрипло ответил он.

— Совещаются, что ли? Нашли время!

— Смерть наступила около пяти утра, — тихо сказал Лизунов. — В четверть восьмого его здесь, в машине, служащие гольф-клуба нашли. Он вчера вечером в «Пчеле» был, мы с Никитой там его застали... Следователь прокуратуры, перед тем как сюда на место выехать, нагрянул в «Пчелу». А там вся тусовка только-только очухалась от ночи. Там до фига свидетелей, понимаешь? — Лизунов впервые обратился к Кате на «ты» и так по-свойски.

— Каких свидетелей?

— У них конфликт был там — у Новосельского и Никиты. И все в «Пчеле» это видели. Видели и то, что они ушли вместе. Прокурорские там в баре у всех показания сняли. А здесь в салоне его тачки полно колосовских отпечатков — на руле, на дверцах, на приборной панели... Только его и Новосельского пальцы. Других нет.