Кофе с ограблением - Катарина Ингельман-Сундберг

Стеклянный вход в «Диамант» выглядел иначе и совсем не так безвкусно, как он себе представлял. Конечно, все здание было построено в тоскливом стиле 40-х годов прошлого столетия, но ведь там жила Марта. Он почувствовал, как она склонила голову ему на грудь.

– Наконец, – вот и все, что она смогла сказать, а потом заплакала. – Наконец, – повторила она, и Гений подумал обо всех тех нежных словах, которые произносили герои бесчисленных фильмов и телевизионных сериалов. Сейчас он чувствовал себя одним из них, но не мог заставить себя последовать их примеру – слишком уж банальным это казалось, поэтому он ограничился бессвязным бормотанием и неловко погладил ее по волосам.

– Привет, разве вы не узнаете меня?! – воскликнул Грабли и подошел к ним. Его шею, как обычно, украшал платок, а за время тюремного заключения он к тому же отпустил шкиперскую бородку. С радостным лицом он похлопал Гения по спине и обнял его.

Марта с улыбкой смотрела на своих друзей, которых так давно не видела, и испытывала огромное удовольствие от возможности снова стоять рядом с ними. Однако усталость после ночного приключения давала о себе знать, и из ее глаз все время лились слезы, она никак не могла справиться с ними. Грабли был прекрасен, даже если от него пахло жевательным табаком, а Гений фактически был единственным мужчиной, которому она когда-либо писала стихи, пусть даже речь в них главным образом шла о различных вариантах преступлений.

– Марта, милая, – сказал Грабли и поцеловал ее в обе щеки, как настоящий француз, явно с целью произвести впечатление своей новой шкиперской бородкой.

– Ой, как ты колешься! – воскликнула она, прежде чем спохватилась и выдала нечто более дружелюбное: – Ой, как приятно видеть тебя снова.

Тогда он улыбнулся и нежно ущипнул ее за щеку, а потом повернулся к Стине. Они, похоже, уже давно поздоровались друг с другом, поскольку платок на шее Граблей фактически висел наискось, а глаза Стины блестели, вероятно, тоже от слез. Марта видела, как она стояла у окна все утро и высматривала его, раз за разом причесывая свои аккуратно подстриженные волосы.

Пока все обнимались, Анна-Грета держалась немного в стороне. Конечно, ее радовала встреча с Гением и Граблями, но отсутствие Гуннара портило ей праздник. И еще она окончательно не отошла от своей неудачи с переводом денег по Интернету. Заметив ее состояние, Марта подошла к ней и попыталась утешить.

– Какая-то ерунда творилась с сервером «Диаманта» вчера, – сказала она.

– О чем ты?

– Ну, во всем здании был компьютерный сбой, даже у пятнадцатилетних хакеров не получалось войти в Сеть.

– Ничего себе! – воскликнула Анна-Грета, и ее лицо расплылось в улыбке.

– И, кстати, о деньгах. Похоже, все устроилось, – добавила Марта с хитрой улыбкой. Большего она не осмелилась сообщить, ведь сначала ей требовалось убедиться, что миллионерша ничего не заметила.

За вечерним кофе Марта сидела со своим вязаньем на коленях, но, вместо того чтобы принять участие в разговоре, обеспокоенно косилась на комнату Долорес. Когда дверь открылась, она от страха чуть не выронила свой клубок, но, к счастью, долгожительница, как обычно, начала ходить кругами по гостиной и болтать о своем щедром сыне. У Марты отлегло от сердца, и, вздохнув с облегчением, она повернулась к остальным и сказала:

– Значит, так, приходите в мою комнату после ужина.

После скромной порции мясного рагу с вареными бобами и холодным пюре из картофельного порошка в пластиковой упаковке Марта решила, что им не помешает перекусить еще. Она достала кофе, вафли, черничный пирог и, конечно, морошковый ликер. Первым к ней постучался Гений.

– Тебе нужна помощь? – поинтересовался он и поставил на стол коробку с тортом-мороженым. – Я подумал, нам надо отпраздновать встречу, – добавил он, а потом, набравшись мужества, наклонился вперед и тихонько поцеловал ее в губы. Марта так расчувствовалась, что крепко обняла его в ответ, и они стояли, не отпуская друг друга, так долго, что совсем забыли о торте. Если бы почти сразу не раздался новый стук в дверь, он бы, конечно, растаял.

– Может, стоит поставить его в холодильник? – сказал Грабли, входя и указывая на лужицу вокруг коробки.

– Но в таком виде мороженое вкуснее всего, – возразил Гений и быстро разложил мягкую массу по тарелкам.

А когда они с аппетитом все доели и наполнили свои чашки кофе, Марта постучала по столу и попросила внимания.

– Друзья мои, – сказала она. – Надеюсь, вы не чувствуете себя обманутыми, пусть мы и снова оказались в богадельне.

– Но, Марта, дорогая! – воскликнули все наперебой. – Мы же не останемся здесь надолго. За тебя, ловкая ты наша!

А потом все подняли свои рюмки с ликером, но на этот раз им уже не нужно было ни от кого скрываться. Они во весь голос исполнили «Давайте подымем бокалы!» и «Беззаботен, как птица», поскольку того требовали традиции, а затем все терпеливо послушали, пока Грабли спел «На морских просторах», а Анна-Грета – «Денежный галоп» в своем переводе. Когда же они закончили с пением и все рассказали о своих приключениях в тюрьме, Марта снова взяла слово.

– Я нашла исчезнувшую сумку с половиной выкупа, – сообщила она.

– Правда? Замечательно! – воскликнул Гений.

– Как, боже праведный, тебе удалось? – поинтересовался Грабли.

– Только не говори, что она была набита деньгами, – проворчала Анна-Грета.

– Евероято, я е огу поверить в это, – сказала Стина, которая простудилась и не могла произносить «м» и «н».

Марта доложила о своей ночной экспедиции к Долорес и описала, как много денег она увидела.

– В ней, наверное, было почти пять миллионов.

Пенсионеры дружно вздохнули, а Грабли вдобавок резко выпрямился, словно проглотил палку.

– Пять миллионов! – воскликнули они.

– Тсс, – шикнула на них Марта и, подойдя к своей кровати, похлопала по одеялу. – Деньги лежат здесь. Но тот, у кого находятся картины, требует вознаграждение: «Спрячьте 100 000 крон в детской коляске. Поставьте ее с задней стороны Гранд-отеля 30 октября в 13.00», – было указано в записке.

– В записке? Могу я взглянуть на нее? – спросил Гений.

– Сожалею, но я съела ее. Уничтожила улику, скажем так.

– Нельзя ли подробней? – проворчал Грабли.

Марта извинилась и рассказала о кураторах и о том, как она в последний момент проглотила послание.

– Ночью я отложила сто тысяч на вознаграждение в подушки. То есть две сотни пятисоткроновых бумажек, если я все правильно посчитала. Вы согласны спрятать двести листов в детскую коляску?

– Листов?

– Да, то есть деньги?

– Коляска, – размышляла Стина, которая как следует высморкалась и снова могла произносить все буквы. – Андерс и Эмма наверняка смогут помочь. Я попрошусь посидеть с ребенком, и мы позаимствуем их коляску. Малин ведь сейчас шесть месяцев, все получится идеально.