Пятнадцать ножевых. Том 3 - Алексей Викторович Вязовский

— Так что там с профессором?

— Мы в Вене познакомились, можно сказать, тесно общались. Вот он пригласил меня после всего пройтись, показать город. Я бы позвал его к нам, но сами понимаете...

Ясен перец, напоминать лишний раз не надо. Стоит американцу увидеть, в каком курятнике нас поселили, авторитет страны советов в его глазах рухнет вниз, пробивая встреченные по дороге плинтусы.

— Прогуляйтесь, пообщайтесь. Дело хорошее. Долго не задерживайтесь. Как вернетесь, зайдите ко мне.

— Любовь Трофимовна, извините, личный вопрос.

— Да? — смотрю, напряглась немного Люба. Хоть и академик, и героиня соцтруда, а слово «личный» не забывает.

— Вы какой шоколад предпочитаете, горький или молочный? Хотел к чаю купить что-нибудь.

Оценила. С наших грошовых суточных купить сладости — чистое расточительство. И так поменяли по сотне с небольшим швейцарских франков, даже пятидесяти рублей не получилось. Как раз на несколько сраных магнитиков хватит, если на еду не тратиться.

— На ваш вкус, Андрей. Мне без разницы, — улыбнулась она.

Ковалене я только сказал, что отпросился у руководителя делегации для общения с коллегой. Он хмуро кивнул, явно думая о чем-то другом. Потом отчет все равно потребует.

* * *

Погода здесь, конечно, натуральная осенняя. Почти как у нас, если и теплее, то на пару градусов. Ветер с озера прямо в лицо, плюс постоянно начинающийся дождь. Пшикнет и перестанет, а минут через пять опять. А зонт я не взял. Дома долго думал, стоит ли брать, и отложил в сторону. Он никак не хотел умещаться в чемодан, и я понадеялся на хорошую погоду. Поэтому сегодня много походить не получилось. Я провел Солка до его гостиницы. Хорошо быть приглашенной звездой. Джонаса поселили в «Мэриот». Не на берегу озера, но очень близко. Вышел, и назад, совсем недалеко я видел какой-то Цюрих Кантоналбанк. Какая разница, как он называется? Наверняка в нем найдется англоговорящий сотрудник, который поможет связаться с Веной и обналичить чек.

Так и оказалось. Телефонные коды доступа сработали, и я узнал сумму, которая была в моем полном распоряжении. Триста шестьдесят две тысячи и двенадцать долларов. Охренеть. Нет, не так. Надо еще восклицательных знаков насыпать. И протяжный бессвязный вопль, полный радости. Потому что сейчас это примерно как лимон с четвертью в мое время. Я таких сумм в руках никогда не держал и даже в мечтах не распоряжался. Так что я на минутку завис. Терпеливый швейцарский клерк дождался моего возвращения в этот мир и спросил, желаю ли я еще чего-то.

Пожелал. Стакан воды и обналичить... да хоть сотни три. Сколько это в франках? Для ровного счета выписал чек на шестьсот. Хватит на подарки и прочее, чтобы не давиться по вечерам консервами и супами из пакетиков. И не особо засвечиваться при этом.

Проверка чека заняла минимум времени, я даже соскучиться не успел. А ведь чувствуешь себя совсем другим человеком, когда в кармане есть немного денежек! Я это понял сразу. Ибо не пытался скрыться от дождя, а зашел в магазин, первый попавшийся, и спросил, продаются ли у них зонты. И через пять минут, отказавшись от красивой упаковочки, чувствовал себя вполне защищенным от осадков, открыв над головой изделие компании «Totes». Продавщица уверяла, что за тридцать пять франков это отличная покупка. Двенадцать рублей по официальному курсу? И я за такие деньги мучился?

В итоге в гостиницу я вернулся почти как Дед Мороз — набрал в «Мигросе» рядом с нашим отелем всяких полезностей. Я накануне его как увидел, чуть не остолбенел. Признаться, думал, что это чисто турецкая задумка, а оно вон как оказывается. Так что взял и чай в пакетиках, и колбасы с сыром в нарезке, и, ясное дело, коробку печенек и шоколадочку. На семнадцать франков весь праздник. Ожидал, что дороже будет. Или это такой магаз со специальными ценами для местных пакистанцев и нигерийцев?

В лобби меня засек чекист Коваленя. Посмотрел на пакет, ничего не сказал, но поперся за мной в лифт. Мы молча поднялись на наш четвертый этаж, и я подошел к двери, из-за которой доносился голос репетирующего свой доклад Морозова.

— Панов, к руководителю, — вдруг сказал за моей спиной куратор.

— Я вещи сейчас поставлю только, — ответил я, показывая на наш номер.

— С пакетом, — скомандовал белорус.

Я прошел к следующей двери и остановился. Не буду же я ломиться без приглашения. Хочется чекисту, пусть сам тревожит Малую. Он коротко постучал, дождался «Заходите, открыто», и чуть не за руку затащил в номер.

— Вот, Любовь Трофимовна, полюбуйтесь. Первый день, а он уже барахло тащит. Зонт купил. Где валюту взял, Панов? — рыкнул он.

— Где и все, у руководителя делегации, — ответил я, кивая на Малую. — Вчера же всем раздали. Вот, зашел в магазин, продуктов купил немного. У меня и чек остался, — я вытащил мигросовский чек и сунул его Ковалене.

— А зонты такие, Артур Михайлович, индус на углу продает, совсем дешевые, — вдруг выступила в мою защиту академица.

Коваленя буркнул что-то себе под нос и удалился бдить дальше.

— Вы как насчет чая, Любовь Трофимовна? — ничуть не расстроившись, спросил я. — Я готов, только переоденусь и руки помою.

— Жду через пять минут. Дорогой зонт? — кивнула на покупку Люба.

— Тридцать пять.

— Откройте, — попросила она. — Нууу, неплохо. Я бы такой тоже купила. Где брали?

* * *

Есть такой газетный штамп — «утром он проснулся знаменитым». Мы стали звездами за двадцать минут доклада Морозова. А что, основополагающие теории не каждый день пересматривают. Если после Вены нами просто интересовались, то здесь... А как же, показали и доказали. Такие масштабные исследования, хоть и пока однократные, трудно не принимать во внимание. Одно то, что сразу же повторить опыт решили итальянцы и американцы, причем независимо друг от друга, о многом говорит. Нам даже выделили время для обсуждения на срочно сформированной секции. Знай наших!

Даже наши советские коллеги подходили и поздравляли. Это вам не от норвежца какого-нибудь дежурной улыбки дождаться. Это признание!

В числе любопытствующих оказался и Раппопорт. Заявляя кому-то, что верил в нас с самого начала, он посмотрел мне в глаза и коротко кивнул. И тут, значит, что-то есть. Определенно сегодня мой день. Что же, надо срочно собираться в туалет. Самое что ни есть секретное место.

— Ферринг, — коротко произнес Раппопорт,