Лейб-гвардии майор - Дмитрий Дашко

Принц двинулся в карете, сопровождаемый сорока слугами: адъютант, секретарь, пажи, лакеи, повара, даже личный доктор. Я поначалу думал, что такой «подарочек» станет всем обузой, но потом, увидев, насколько прост в обращении и неприхотлив в быту кирасирский полковник, пришел к выводу, что Антон Ульрих, в сущности, неплохой малый, а его длинный «хвост» не более чем вынужденная плата за статус. Как ни крути, а все же принц.

Прикинув все за и против, решил познакомиться поближе. Скоро представился и подходящий случай.

По мере продвижением к теплым краям снега становилось все меньше, затем он уступил место весенней распутице. Полозки пришлось сменить на колеса, но и они не спасали, когда приходилось двигаться по разбитым дорогам.

Карета принца основательно завязла в глубокой луже. Кучер безрезультатно пытался править лошадьми, чтобы вытащить экипаж на ровное и сухое место. Каждый раз карета немного подавалась вперед, но почти сразу возвращалась, застревая еще сильнее. Спины лошадей лоснились от пота, богато отделанный экипаж со страшным скрипом кренился, переваливался с боку на бок. Жалобно звякала сбруя, комки грязи летели во все стороны, но настырный кучер не прекращал тщетные попытки.

Помощи ждать было неоткуда. Солдаты давно ушли далеко вперед. Даже обоз, благополучно преодолевший эту напасть, успел скрыться из виду. Принц оставался предоставленным святому угоднику Николаю и не слишком расторопным лакеям.

Слуги, облепившие транспорт господина, как мухи арбузную корку, собирали по окрестностям хворост и старательно кидали под колеса. Сухие ветки бесследно растворялись в необъятном море грязи и помогали как мертвому припарки.

Я как раз проезжал мимо и еще издали заметил застрявший экипаж. Подполковник отправил меня с поручением, выполнив которое, я возвращался к четырехместному возку Бирону.

Моя лошадь поравнялась с увязшей каретой.

Дела у страдальцев продвигались неважно. Уже поздний вечер, скоро луна скроется за рыхлыми тучами и станет темно. Ночевать здесь никому не улыбалось. Все рассчитывали встать на постой в ближайшей деревне, до которой такими темпами еще пилить и пилить.

– Да что же это за мучение такое! – кричал кто-то по-немецки. – Это не яма, это просто бездна!

Я узнал адъютанта Антона Ульриха – подполковника Геймбурга. Как Манштейн от Миниха, так и он ни на шаг не отходил от своего начальника.

– Обычная русская дорога, господин подполковник. Впереди еще много таких, по сравнению с которыми эта покажется ведущей в рай, – философски заметил я.

– Кошмар какой-то! – возмутился Геймбург.

– Когда мы выехали из Петербурга, я наивно думал: хуже не будет, но теперь убедился, что будет, да еще как! Россия не перестает меня удивлять, – поддержал его другой голос, раздавшийся из самой гущи событий.

К моему удивлению, он принадлежал принцу, который выбрался наружу и наравне со всеми, стоя по колено в мутной жиже, толкал карету.

– Впрочем, чтобы быть объективным, замечу: у меня на родине дороги в это время не лучше, – прибавил Антон Ульрих. – Правда, в таком случае всегда можно взять на помощь мужиков из ближайшей деревни, но в здешних краях поселения слишком удалены друг от друга. Я нахожу эти местности довольно безлюдными.

«Вот и повод сойтись поближе. Масть сама в руки прет», – решил я, спрыгнув с лошади, и сразу пожалел, что не надел высоких сапог.

Вода хлынула через край голенища, ноги моментально промокли. Ладно, не сахарный.

– Хотите присоединиться? – устало спросил принц.

– Почту за честь, ваше высочество. Надеюсь, не помешаю.

– По-моему, мы уже перепробовали все способы, – покачал головой Антон Ульрих. – Скорее всего, придется все бросить и наравне с остальными скакать в седле, что, впрочем, вполне подобает мне как солдату.

Я оценил реплику по достоинству. Его высочество нравился мне все больше и больше. Никакого чванства. Бесценное качество для монарха. Впрочем, если верить Пикулю, в захудалых немецких княжествах принцесса, торгующаяся на рынке за пучок укропа, – рядовое явление.

– Не извольте волноваться. Наша нигде не пропадала, не пропадет и здесь, ваше высочество. Что-нибудь придумаем, – изрек я с нарочитым энтузиазмом.

Кажется, он передался и Антону Ульриху. Белобрысый, худющий, без парика, в мокрой, прилипшей к телу одежде, он походил на подростка, а не на титулованную особу, будущего отца российского императора.

Когда принц волновался, он начинал сильно заикаться. Это часто служило поводом для издевательств со стороны недоброжелателей, которых хватало.

Эх, тяжело ему добиваться расположения принцессы. И хотя саксонца графа Линара потихоньку, чтобы не привлекать внимания к скандальным обстоятельствам бурного романа с принцессой, спровадили восвояси, вряд ли впечатлительная Анна Леопольдовна, втрескавшаяся по уши, быстро забудет первую большую любовь. На фоне роскошного самца, который прыгал из постели в постель, сражал дам наповал пачками, обладал высоким ростом, рыже-белокурыми волосами и так ухаживал за нежной кожей лица, что каждую ночь специально мазался какой-то помадой и спал в перчатках и маске, субтильный заика-принц терялся.

Что самое интересное: в Россию Антон Ульрих приехал, не зная, что его прочат в женихи принцессы Анны. Парень долго считал, что ему просто доверили честь командовать новым кирасирским полком и что это и есть вершина его карьеры.

Как говорится, все могут короли, но вот с женитьбой у него и впрямь напряги.

Принцесса его тихо ненавидела, ее раздражал покладистый нрав жениха и далеко не геройский облик, хотя, как это часто бывает в жизни, внешность Антона Ульриха оказалась обманчивой. В слабом теле билось благородное и храброе сердце.

– Надеюсь, на небесах с одобрением слышат ваши слова… – Принц вопросительно уставился на меня.

Я поспешил представиться. Вряд ли Антон Ульрих мог знать мое имя.

– Барон фон Гофен, ваше высочество. Адъютант подполковника Густава фон Бирона.

– Тогда прошу вас, господин фон Гофен. Уповаю на вас и вашу уверенность. – Его высочество кисло улыбнулся. Ему все обрыдло, он уже отчаялся и ни во что не верил. В том числе и в меня и в мои силы.

Ошибаетесь, ваше высочество.

– А ну разойдись.

Я оттеснил от кареты хлипких немчиков, набранных под стать худенькому и низкорослому принцу, приналег плечом и громко приказал кучеру:

– Чего ждешь? Правь давай.

Кучер выпучил глаза, опасливо взялся за вожжи и принялся понукать лошадей.

Я обратился к прочей прислуге:

– Ну, а мы чего стоим? Кого ждем? За дело, братцы, – и неожиданно для себя пропел заразное: – Э-э-й, ухнем!

Антон Ульрих встал рядом, поднатужился.

– Еще-е-е ухнем! Сама пойдет!