Британские СС - Лен Дейтон

Дуглас встал, благодаря небеса за то, что у Хута нет обыкновения заканчивать встречи обязательным «Хайль Гитлер!». Проделать этот ритуал на глазах у старика рассыльного было бы выше его сил.

У себя на столе он обнаружил кипу неразобранных бумаг. Гари Вудс опаздывал, и Дуглас мысленно обругал его последними словами. Сегодня ему особенно нужна была помощь. В ежедневнике у Гарри значилось совещание у начальника криминального департамента в половину десятого. Дуглас позвонил в департамент и сообщил клерку, что Гарри нездоров. Клерк отпустил шутку по этому поводу – обыкновение Гарри опаздывать было широко известно.

Дуглас отправил человека поискать Гарри в кафе «У Джо». Для «Красного льва» было определенно рановато. Позвонил в участок на Сэвил-Роу – Гарри мог забежать туда посплетничать.

Получив отовсюду ответ, что Гарри сегодня не видели, Дуглас позвонил клерку в приемной Келлермана и попросил дать ему адрес сборного пункта, куда сгоняли арестованных из Айлингтона – там Гарри жил. Клерк разыскивал адрес четверть часа. Сначала пункт находился в товарных складах на Йорк-уэй, но к вечеру был заполнен, и с половины одиннадцатого начали использовать здание скотного рынка на Каледониан-роуд.

Дуглас набрал номер Хута.

– Штандартенфюрер, я предполагаю, что Гарри забрали в ходе арестов.

Трубка молчала.

– Он не пришел на работу, хотя сегодня у него важное совещание.

Снова молчание.

– Сэр, вы меня слышите?

На этот раз Хут ответил:

– Я удивлен тому, как долго Вудсу удавалось оставаться на свободе. Вам нужен новый помощник. Есть кто на примете? Надо, чтобы немецкий знал.

– Я пойду искать Гарри.

– Как вам угодно. Но чтоб завтра в восемь утра за его столом кто-то сидел. Нам необходим полный штат, работы по горло.

– Да, сэр, – ответил Дуглас и повесил трубку.

Гарри жил на Ливерпуль-роуд. Раньше они с женой занимали весь дом; теперь в их распоряжении остался только первый этаж, два верхних снимала другая семья. Обедали Гарри и Джоан в подвальной кухоньке. Там Джоан и налила Дугласу чаю.

Дуглас понял, что его опасения не напрасны, как только она открыла ему дверь – непричесанная, в халате, с покрасневшими от слез глазами. Она была гораздо моложе Гарри. Самая хорошенькая машинистка в канцелярии завода, где Гарри расследовал хищение. Теперь ее белокурые волосы выцвели, лицо покраснело от холода. С неловкой улыбкой она пододвинула к Дугласу чашку прозрачного несладкого чаю, пригладила всклокоченные волосы и поплотнее запахнула халат у горла.

За Гарри пришли в три часа ночи. Немецкий офицер в сопровождении двенадцати солдат и какой-то очень юный констебль из пригородного отделения, который никогда раньше не слыхал о Гарри.

– Я думаю, он и о Скотленд-Ярде не слыхал, – добавила Джоан с презрением.

– А удостоверение Гарри им разве не показал?

– Показал. Офицер глянул, поблагодарил и убрал к себе в карман. Хотя вообще был довольно вежлив. Выражал сожаление… Но по-английски почти не говорил, а у Гарри совсем плохо с немецким, мистер Арчер. Жаль, что вас рядом не было. Вот вы умеете с ними объясниться, Гарри всегда это повторял.

– Вам следовало позвонить в Скотленд-Ярд, Джоан.

– Телефонные будки были все под охраной. Солдат поставили. Разрешали только официальные звонки. Я видела, как соседка пыталась, ушла ни с чем. Я много часов ждала его в полицейском участке. Потом разыскала тамошнего сержанта, он старый друг Гарри, и я знакома с его женой. Он мне сказал, что это какая-то ошибка и мне лучше вернуться домой и лечь спать. Может, Гарри будет дома раньше меня. – Она пожала плечами. – Но его, конечно, тут не было…

– Немцы задержали сотни людей. Возможно, тысячи. Идет расследование взрыва на Хайгейтском кладбище. Поиски Гарри среди них могут занять пару дней. И еще день на оформление документов. Но его освободят. Это какая-то ошибка.

– Вы всегда были добры к нам, мистер Арчер.

По правде говоря, Дуглас всегда был с Джоан в натянутых отношениях. Ее раздражала его аристократическая речь и манеры, а также то, что университетское образование позволило Дугласу сразу продвинуться по карьерной лестнице, а Гарри на всю жизнь застрял в звании сержанта сыскной полиции.

– Мы с Гарри напарники, – сказал Дуглас.

– Знаете, он плакал, когда узнал, что вы спасли его брата от депортации. Он и не подозревал, что это вы. Он в Сиде души не чает. Плакал, честное слово, не сойти мне с этого места.

– Благодарите полицейского хирурга, Джоан. Он подробно расписал, какое у Сида слабое здоровье, и дал заключение, что к физическому труду он непригоден. – Дуглас поднялся на ноги. – Ну пойду искать Гарри. Но если сегодня он еще не вернется, не впадайте в панику. Дело долгое.

– Гарри не преступник, мистер Арчер.

– Я знаю, Джоан.

Снаружи за подвальным оком были видны только беленые ступени каменного крыльца; на каждой стоял горшок с пожухшим от холода растением. Порыв ветра смел с крыльца сухие листья с шорохом, напоминающим шум воды.

– Какая стужа… – простонала Джоан, дыша на ладони.

Дуглас подумал об арестантах, мерзнущих сейчас под открытым небом на стадионах и в загонах для скота.

– Не унывайте, Джоан, – проговорил он.

Ответом ему была тень улыбки. Разговор между ними никогда не клеился. У них не было ничего общего, кроме Гарри.

Начал Дуглас с рынка на Каледониан-роуд. Весь Лондон приезжал сюда по воскресеньям покупать все на свете – от старой одежды до антикварного серебра. Мальчишкой Дуглас бродил по рынку со своим дядей Алексом, изнывая от скуки, пока тот ковырялся в радиотехнических деталях, сломанных пишущих машинках и кучах старых книг.

Он не ожидал, что арестантов будет так много. Кое-где внутренняя проволочная ограда порвалась под напором толпы. Бесконечное море голов колыхалось непрерывно, как набегающие на берег волны, и от пустынной дороги его отделяла внешняя ограда и патрули вооруженных солдат. На столбах были пришпилены таблички с цифрами – сперва арестантов делили на группы по времени прибытия, но потом их стало так много, что группы перемешались. На глазах у Дугласа какая-то девчушка содрала с курточки желтую звезду, перелезла через невысокое ограждение, служившее когда-то загоном для скота, и влилась в другую группу. На Маркет-роуд стоили пять красных автобусов с наклейками Im Dienst der Deutschen Wehrmacht[4]. Дуглас предположил, что большинство попавших сюда евреев без всяких допросов отправится прямиком в Венлок-Эдж. В печально известный концентрационный лагерь.