Я промазал, опер - нет - Владимир Колычев

– Ух ты, какой пассаж! – пьяно засмеялся Василий. – Это что, любовь? Девушка, вы не ошиблись аэродромом?

Он с удивлением и одновременно с восторгом смотрел на Леру. Значит, она не мерещилась мне.

– Нет, не ошиблась, – засмеялась девушка, ласково обнимая меня за шею.

Она была в знакомом платье, но я легко мог запустить руку под подол. Вернее, мне казалось, что возражать она не станет... Но все же я удержался от искушения. В конце концов я человек, состоящий из мужчины и самца. Мужчина во мне потерял недавно любимую девушку и горько скорбел о ней. И я не должен был допустить, чтобы похотливого самца во мне стало больше, чем разумного мужчины.

– А знаете, почему я про аэродром спросил? – продолжал наседать на нее Ветряков. – Потому что вы как тот самолет, который дорог в обслуживании.

– А это для кого как!

Она склонилась ко мне и, коснувшись губами моего уха, шепнула:

– Не надо денег, ты уже за все заплатил...

Я понимал, что это своего рода приманка. Сейчас я расслаблюсь, а она сделает один дорогой заказ, другой, а платить придется мне. Но при этом я не видел в зале ни одной девушки, что сидела на коленях у своего клиента. Только мне одному сделано исключение. И это притом, что я далеко не самый богатый здесь и щедрый...

– О чем вы там шепчетесь? – завистливо, как мне показалось, спросил Ветряков.

– О любви, – очаровательно улыбнулась ему Лера.

– Тогда и я кое-что ему шепну, – он потянулся ко мне и тихо сказал на ухо: – Берегись! Москва – город соблазнов.

– Я и сам это знаю, – громко ответил я.

– Думай сам... А вы, девушка, рискуете оказать Ивану медвежью услугу. Не так давно он потерял любимую девушку, которая чем-то похожа на вас. Ее убил один очень подлый человек, которому Иван хотел бы отомстить...

Я посмотрел на него раздраженно и с удрученностью. Зачем он это сказал? Зачем напомнил мне, что я должен отомстить Хряпову, человеку, который владел сидящей у меня на коленях девушкой?

– Мне очень жаль.

Лера спорхнула с моих колен, и я невольно схватил ее за руку, чтобы не убежала. А она, похоже, не собиралась уходить. Села в кресло, сложив ладони на колени сомкнутых ног. Поза послушания, жалостливо-сочувствующий взгляд.

– Не слушай его, – вымученно улыбнулся я.

– Я уже весь вибрирую, – засмеялся Ветряков. – Пардон, это не я, это телефон...

Он вытащил из кармана мобильник, приложил его к уху.

– Привет... Нормально... Музыка? Так рейд у нас, по злачным местам. Нет, не на всю. Сейчас протокол составим и домой... Отлично! – просиял он. – Лечу!

Он вернул телефон на место и обескураженно посмотрел на меня.

– Вот попал!

– Что такое?

– Да жена вернулась. Внезапно. И с проверкой. Пришла домой, а меня нету! Где я? А я в рейде. И пьяный... Девушка, вы меня не поцелуете?

– Зачем? – без всякого на то желания кокетливо повела она бровью.

– Для полного счастья, – знаком подзывая к себе официантку, с унылым весельем сказал Ветряков. – А то, знаете ли, обидно, когда тебя вешают ни за что.

– Так не бывает, – мотнула головой Лера. – Если вешают, то обязательно за что. Или за шею, или за кое-что другое...

– За это кое-что меня сегодня и повесят. Так хоть поцелуешь меня, виноват буду, и уже не так обидно.

– Может, тебе еще и приват исполнить? – хихикнула девушка.

– Ну, я бы не отказался. Но время, знаешь ли. Бежать нужно.

Капитан собрался оплатить последний заказ без моего участия. Но у меня еще оставалась пара тысяч, и, несмотря на его уговоры, я расстался с ними.

– Ты со мной? – спросил Василий, думая о чем-то своем.

– Куда? К твоей жене?!

– Ну да, ну да... Деньги есть?

– Найдем.

Наличных у меня не осталось, но была еще карточка, а там около двадцати тысяч – все мои сбережения.

– Ну ладно, бывай! Если что, звони, выручим! – сказал он, демонстративно грозно глянув на Леру.

– Все будет хорошо, – совсем в том не уверенный, сказал я.

Ветряков ушел, и только тогда до меня дошло, что он фактически бросил меня на произвол судьбы. Да, он спросил, поеду ли я с ним. Но я же не мог поехать к нему домой, к его разъяренной, наверное, жене. А он не предложил мне отправиться в гостиницу... Должен был, но не предложил. Может, забыл. А может, нарочно оставил меня здесь, чтобы я впутался в историю... Если так, то никакая жена не приезжала, и не уйдет он дальше машины, где ждет его начальник, пытающийся выловить Хряпова на меня...

Может, это и к лучшему... Мысль о том, что Лера принадлежит Хряпову, действовала мне на нервы. Как бы не вообразить, что ей угрожает смертельная опасность, исходящая от Хряпова... Да и не в Лере дело. Она хоть и очаровала меня, но я не сдамся, потому что у меня есть Олеся, светлая о ней память удержит меня на поводке... Но именно из-за Олеси я могу сорваться, наброситься на Хряпова, чтобы взыскать с него за убитую любовь. И хорошо, если за мной наблюдают рубоповцы. Может, они не станут доводить дело до греха и сразу спасут меня...

– Ну и ладно, – почесал я затылок.

– Что? – спросила Лера.

– Ничего. Я что, вслух что-то сказал?

– Сказал.

– Это я спьяну.

– Ты пьян?

– Да не очень, – мотнул я головой.

На самом деле опьянел я здорово. Но что удивительно, на ногах держался довольно крепко, и в кресле меня не качало. В голове каша, но язык не заплетается... Хорошая, видать, водка...

В бутылке оставалось еще немного.

– Будешь? – спросил я, обращаясь к танцовщице.

– Буду.

– Или тебе больше вино нравится?

– С тобой и водка сладка, – нежно улыбнулась Лера.

– Сладко ты поешь, как та Сирена. Поешь, зазываешь, а потом погубишь...

– Думаешь, обиделась? Ничуть... Да, я такая, пою, танцую и раздеваю... И тебя раздеть хочу. И не только потому, что ты мне очень понравился. Еще и потому, что ты мне уже заплатил. И китайцев разбудил. Они о-очень щедро мне аплодировали... Но танцевать я буду тебе... Хочешь приват?

– Э-э... – замялся я.

– Хочешь, – подсказала мне Лера. – Ну, чего сидишь, наливай!

Я и не заметил, как мы расправились с остатками водки в бутылке. Стол опустел. Мне вдруг показалось, что пустота образовалась и в душе. Уши, казалось, заложило ватой, от музыки остались только глухие басы, которые смешивались со стуком моего сердца. Лера мне что-то говорила, я хоть и плохо, но слышал ее голос, только вот смысл ее слов не воспринимал.