Огни возмездия - Эван Уинтер

из Низших Мирян, которую он встретил не так давно в Цитадель-городе. Муж умбуси тоже на него глазел – вот только с ненавистью.

Но ни его ненависть, ни волнение умбуси не имели значения. Королева Циора выехала из Кабунди со всеми здешними Ихагу, и в тот же вечер Тау пришел к королеве, чтобы узнать, каким прежде был народ омехи.

– Сразу после того как Ананти заточила Укуфу в Исихого, Отсев был слаб, – рассказывала Циора.

Тау, Циора и Нья сидели у костра в королевском шатре и пили из глиняных чашек разбавленный водой оду. Был прохладный вечер, и тлевшие угли костра создавали скорее видимость уюта, чем согревали по-настоящему. Пространство шатра, наполненное запахами горелой древесины, холста и цветов, напомнило Тау о доме, о хижине, где они жили с Ареном. И пока Циора рассказывала ему историю, он погружался в давние события, которые словно отражались на лице, глазах и губах королевы.

– Отсев ждал очень долго, прежде чем предпринять новую попытку завоевания. И поскольку ждали ее те же, кто видел, как заточили их владыку, ожидание ничуть не ослабило их решимости, – говорила Циора. – Они обещали свои души Укуфе, Ненасытному, в обмен на вечное существование. Ненасытный выполнил свою часть уговора, и пришло время Отсеву выполнить свою.

Для нас время смягчило воспоминания о войне между Богиней и Ненасытным, ведь поколения жили и умирали одно за другим, пока расы людей не забыли присматривать за землями, откуда явился Отсев.

Сначала они напали на ндола. Это был мирный народ с дарами, не связанными со смертью, и он оказался завоеван, а Отсев стал им властвовать.

Мы не знаем всего, что случилось потом. Мы можем лишь сказать, что расы людей не стали мстить Отсеву. Вместо этого они решили, что их древнему врагу, возможно, понадобилась плодородная земля ндола, ее пища и ресурсы. Они решили, что ндола некого винить, кроме самих себя за то, что были слабы и позволили себя завоевать.

Отсев, говорили они, охотится лишь за легкой добычей и остановится, как только поработит слабых и беспечных. Но наш древний враг не остановился, и ко времени, когда другие расы людей смирились с тем, что Отсев продолжает их завоевывать, их осталось слишком мало, чтобы этому противостоять.

Избранные были одними из последних, на кого напал Отсев. Он пришел в наш край во главе бесчисленного войска завоеванных рас. Явился, чтобы уничтожить народ Богини, надеясь вывести наши дары из этого мира, и высвободить Укуфу, не встретив отпора. Нас ждал конец, но Богиня дала нам своих Стражей, и мы поразили Отсев драконьим огнем.

Где мы бились, мир горел, но и этого было мало. Под началом Отсева было слишком много воинов, и наш огонь поражал не тех, кто завоевывал, а тех, кого завоевали. Вскоре мы поняли, что не сможем самостоятельно противостоять наступлению Отсева, а выбор, к кому обратиться за поддержкой, был невелик.

Самый сильный из оставшихся вольных народов на Озонте всегда сторонился прочих рас людей, но мы были в отчаянии и поэтому пошли к ним. Мы обратились к Вельможам.

Они всегда были воинами, и их дар был… прост. Их женщины и мужчины поддерживали непрерывную связь с силами Богини в Исихого. Благодаря этой связи их женщины были сильнее, быстрее и крупнее большинства из нас, а мужчины и вовсе выглядели как горы мышц.

Мы умоляли их о помощи, но они отказали. Мы сказали им, что когда Отсев покончит с нами, то придет, чтобы поработить их. Но Вельможи лишь рассмеялись. «Кровь проявит себя, – сказали они, – и ни у кого нет крови сильнее нашей».

Мы были в отчаянии и предлагали отчаянные вещи. Мы сказали, что вместе сможем победить Отсев, отвоевать захваченные ими земли и народы. Вместе, сказали мы, сможем править Озонте. Они рассмеялись. «Если бы нам нужен был Озонте, мы бы его уже заняли», – ответили они.

Тау нечасто перебивал Циору, но теперь спросил:

– Чего они хотели?

– А чего могут хотеть люди, которые так гордятся тем, что они лучше других? – спросила она. – Они хотели, чтобы их уверенность в собственной силе оказалась истинной. Они хотели быть могущественнее всех. И это пообещала им наша королева.

– Разъярение, – сказал Тау.

Циора кивнула.

– Ее имя потерялось во времени, но она была одной из самых сильных Одаренных, которых когда-либо видел мир. Она могла войти во мглу Исихого и пробыть там четверть луны, прежде чем лишалась покрова, и она видела связь между дарами каждой из рас людей. Она поняла природу силы Вельмож и нашла способ ее приумножить.

Чтобы убедить их примкнуть к омехи, она предложила Вельможам то, от чего они не смогли со смехом отмахнуться. Она сказала, что заключит договор с их народом, если их величайший воин, их чемпион, проиграет ее чемпиону в битве один на один.

Это их заинтересовало, но и вызвало подозрение. Они захотели увидеть ее бойца, и она ошеломила их, ответив, что они могут сами выбрать человека из ее народа. Она попросила лишь, чтобы они дали ей провести с ним ночь, чтобы потом он бросил вызов их чемпиону на закате следующего дня.

Тотчас согласившись, они выбрали одного из самых слабых мужчин, мятежника, который был заключен в тюрьму за высказывания против культуры Вельмож. Они насмехались над ним и над нашим монархом, говорили, что если дуэль завершится в ее пользу, то она станет заодно и их королевой.

Королева приветствовала Вельможу, которого к ней прислали, и когда они остались одни, он опустился на колени, моля о пощаде. «Я буду драться изо всех сил, но я все равно не смогу победить противника, – сказал он. – Он убьет меня, и вы лишитесь своих подданных».

Королева ответила, что этому не бывать. Она рассказала ему о даре Богини, и на следующий день, с заходом солнца, королева омехи извлекла энергию Исихого и передала ее своему чемпиону. Она разъярила его и послала драться с величайшим воином, которого когда-либо знали Вельможи.

Мятежник, отверженный, человек до того слабый, что его презрел собственный народ, сражался в сумерках на исходе дня, пока его противник, чемпион Вельмож, облаченный в черные как ночь доспехи, не был повержен.

Он был величайшим воином Вельмож, но он погиб на песках Озонте, запятнав своей кровью черную кожаную броню, которая не спасла его от силы королевы омехи.

Видя, что их сильнейший пал перед слабейшим омехи, Вельможи поняли, что истории, которые они пересказывали друг другу о том, кем они были, оказались не более чем ложью, не