Алексей Справедливый - Юрий Иванович

– Шла бы ты, милая, в публичный дом да заработала себе на приличное платьице.

Под смех окружающих, плохо соображая, Гали сумела из себя выдавить:

– Зачем вы так? Вам же удалось достать пригласительный…

– А мне и не надо было, я и так его имел. А вот два моих достойнейших друга остались по твоей вине на улице.

И обещали тебя за это весьма страстно отблагодарить, когда ты пойдешь домой. Уж они тебя приласкают…

Не в силах больше вынести такого потока грязи, девушка вскипела, резко шагнула вперед и нанесла звонкую пощечину толстомордому молодчику.

– Вы, сударь, самая низменная мерзость!

И тут же в ответ получила удар в лицо. Ноги ее подогнулись, и она осела на пол. Попытавшись в горячке поднять голову, девушка увидела подошедшего слугу, того самого, который показывал ей перед балом замок графа. Затем послышался удар, сопровождающийся хрустом костей, сотрясший пол грохот, и в звенящей тишине раздался голос:

– Вышвырнуть эту падаль на улицу!

Прежде чем утонуть в сгущающемся тумане забытья, Галисия Лобос успела подумать: «За что меня вышвыривать?! Что я такого сделала?..»

Инцидент привлек к себе внимание очень многих участников бала. Во-первых, из-за самого факта мордобоя. Во-вторых, из-за того, что молодчика, который оказался сынком знаменито скандального барона Цыдалки, расторопная охрана с огромным удовольствием вышвырнула прямо на улицу, к ногам так и не разошедшейся толпы зевак. И пострадавший, выплевывая выбитые зубы и размазывая текущую из губ и носа кровь, долго с мычанием катался по мостовой, пока его не подобрала вызванная кем-то санитарная карета.

Толпа обступила лежащую на полу девушку, одетую в скромное платьице. Пытающийся привести ее в сознание Алексей обратился к окружающим:

– Кто это и где она живет?

Все начали переглядываться и перешептываться, а потом одна из дам скривила ротик в подобии улыбки и сказала:

– Обнищавшая дворяночка. Живет совсем рядом…

И она назвала адрес.

Алексей знал эту улицу. Еще раз с помощью своей силы Шабена удостоверившись, что у девушки ничего серьезного и она потеряла сознание не так от удара, как от слишком бурных эмоций, он, словно пушинку, подхватил ее на руки и понес к выходу. Выйдя на улицу, он не стал передавать девушку слугам, а сам поспешил к нужному дому.

На резкий стук отозвались сразу же, словно служанку заставили спать под дверью:

– Кто там?

– Здесь проживает Галисия Лобос?

Тотчас дверь открылась и на пороге появилась сухонькая женщина:

– Да!

Увидев на руках мужчины безвольное тело, она воскликнула: «Что с ней?» – и тут же, потеряв сознание, съехала по дверному косяку на пол.

Не ожидавший такого поворота событий Алексей шагнул в слабо освещенную прихожую.

– Эй, кто-нибудь есть? Отзовитесь! Нужна помощь! Эй! Сюда!

Как ни странно, никто на его призывы не отозвался. Алексей прошел в комнату, уложил девушку на продавленный диван и поспешил за старшей женщиной. Ее вообще, казалось, воздушное тело положить было не на что. Пришлось устроить женщину на столе, подложив под голову какую-то подстилку со стула. И только потом Алексей догадался подвесить над собой яркого светляка. При хорошем освещении он более тщательно осмотрел женщин и быстренько подлечил их магической энергией. Теперь оставалось только ждать, когда они очнутся.

Алексей вновь вышел в прихожую и на лестнице, ведущей на второй этаж, увидел своим умением две затаившиеся личности, которые очень походили на детей. Стараясь не спугнуть их, иномирец приветливо улыбнулся и сказал:

– На балу у графа Фаурсе Гали потеряла сознание, вот я ее и принес домой. Женщина, которая нам открыла, тоже потеряла сознание от испуга. Это ее мать? И есть ли еще взрослые в доме?

В ответ послышался шепот спорящих девочек, и вслед за тем тоненький голосок спросил:

– А ты кто?

– Я? Первый помощник торгового атташе Сапфирного королевства.

Такой ответ, видимо, детей не удовлетворил, и они потребовали уточнения:

– Ты ее кавалер?

И таким дрожащим голосом был задан вопрос, что парень вздохнул от безнадеги: «Видимо, в этом доме все помешаны на поисках богатого жениха для этой девушки. Но деток пугать не стоит…»

Он засмеялся и сказал:

– Ну, я не знаю… О таких вещах не принято признаваться каждому встречному-поперечному.

– А мы не «каждые»! – рассердилась одна девочка и встала на ноги.

– Мы ее сестры! – тут же поддержала ее другая.

И сразу стало видно, что они двойняшки. Страшно худые и перепуганные.

– А-а! Ну, это другое дело, – басовито согласился Алексей и осторожно уселся на рассыпающийся от времени стул. – Тогда давайте будем знакомиться.

Одетые в застиранные и разные ночные рубашки девочки осторожно спустились вниз и, бесшумно ступая в тряпичных тапочках, приблизились к ночному гостю. И все еще с немалым сомнением произнесли свои имена:

– Лея…

– Лана…

– Ох, какие у вас красивые имена!

– Это нас так папа назвал, – тут же похвасталась Лея.

– Молодец: и коротко, и красиво. А вот меня длинно и долго выговаривать надо: А-лек-сей.

– Подумаешь! – фыркнула Лана. – Я вот запросто могу повторить: Алексей!

– И я!

– Отлично! Сразу видно, что вы девочки умные и очень сообразительные. А раз так, то, может, принесете мне из вашей аптечки баночку с таким едким запахом, которым помогают вернуться в сознание?

Девочки сразу погрустнели:

– А у нас нету…

– Тогда принесите то, что есть!

– А у нас ничего нету.

– М-да. – Алексей ожесточенно потер висок. – Ну, тогда хоть миску с холодной водой и полотенца, чтобы сделать компрессы.

Вот это уже было явно в наличии, потому что девчушки вихрем сорвались с места, скрылись где-то в глубине дома и вскоре вернулись с требуемыми вещами. Но если вода в миске была вполне подходящей, то миниатюрные тряпочки ну никак не походили на полотенца. Скорее на кусочки когда-то разрезанной и много раз постиранной ткани.

Делать было нечего, и Алексей, проклиная свою черствость и недавнее презрение к действительно нищей дворянке, принялся делать компрессы на лоб лежащим женщинам.

Первой очнулась мать. Она при помощи парня слезла со стола и наклонилась над Гали:

– Доченька! Что с тобой?! Очнись!

Словно услышав материнский зов, девушка открыла глаза, осознала, что она дома, потрогала языком страшно распухшую от удара щеку и прошепелявила: