Любовь к красному - Ольга Гусейнова

— Ты как? — шмыгнула я носом. Сама-то спала до ночи, а трагедия случилась днем.

— Не очень, но держусь. — Некогда гламурная менталистка совсем по-детски ладонью вытерла нос, впервые на моей памяти совершенно не беспокоясь о впечатлении, которое производит на окружающих мужчин. Значит, дело плохо. — А ты?

— От успокоительного шатает, — поморщилась я.

Мы обе синхронно обернулись, посмотрев на мужчин, и Ясмина неожиданно поинтересовалась:

— Господа, кто-нибудь желает перекусить? Выпить чаю, кофе? — Затем перевела взгляд на меня и спросила: — Ты не против, если я похозяйничаю, пока ты будешь давать показания?

— Мы только поговорим и… — начал было отказываться Тавита.

Но Ясмина прервала его:

— И я о том же. Все вымотались и голодные. Говорите уже, кто что будет. Эва прекрасно готовит и для своего любимого шелона весь холодильник забила вкусняшками.

Я застеснялась, даже ущипнула подругу, зато мой любимый шелон обнял меня со спины и поцеловал в макушку.

Следующие полчаса Ясмина накрывала стол на кухне и, наверное, специально оставила двери открытыми и гремела посудой, таким нехитрым способом давая знать, что поддерживает меня. А я, устроившись на диване, мучительно вспоминала все подробности нападения под пристальным вниманием законников. Меня закидывали вопросами, и под конец я отвечала не задумываясь, механически.

— Подождите, вы сказали, что били его магией сутевика? — вмешался до этого молчавший Лайл.

— Да, в тот момент ничего другого ни в голове, ни под рукой не нашлось, — горько хмыкнула я.

— А откат? Откат получили? — Он жадно уставился на меня, подавшись вперед.

— Да, — кивнула я, — сразу, как проснулась здесь, вспомнила. Но вы должны понимать: я не вникала, не могла анализировать, складывать фрагменты в единую картину. У меня не было даже мгновения на оценку и…

— Нам все понятно, Эва, никто слова не скажет против, но что именно удалось узнать? — выпалил Тавита и резко сменил тон, покосившись на Доминика: — Припомните, пожалуйста.

— Мужчина шестидесяти трех лет, туманник-экзорцист, как вы и предполагали. Родился на островах, переехал сюда еще в детстве. Я видела картинки пригорода, где жила его семья. Может быть, ошибаюсь, но его семью поглотил туман. Наверное, лет пятьдесят назад, во время бури, которая накрыла побережье.

Тавита встрепенулся:

— Да-да, было-было, мой дед тогда внуком на третьем участке служил, как раз береговая линия на севере Солары пострадала. Он рассказывал, что целый квартал обезлюдел и несколько дней туман держался у самой суши. Ту бурю не прогнозировали, она разразилась внезапно, а потом еще лет десять байки ходили, что из тумана на улицы призрачные монстры выползали и людей забирали…

Я невольно схватилась за горло, слушая начальника отдела, занимающегося самыми опасными преступлениями.

— Давай ты у себя дома байки будешь рассказывать, а не сейчас? — неожиданно раздраженно оборвал его Доминик.

Тавита, нахмурившись, буркнул:

— Я к тому, что примерно знаю, какие кварталы тогда пострадали от нашествия тумана. И если показать фотографии Эвелине, то, вполне вероятно, она узнает дом, где жила семья этого урода.

— Может быть, что-то еще? — обратился ко мне Шмит.

Я пожала плечами, пытаясь вспомнить.

— Не женат и никогда не был… — Немного помолчав, тяжело вздохнула и продолжила: — На его счету гораздо больше убийств. Раньше он тренировался, если так можно выразиться, а сейчас следует четкому плану.

— Какому? — глухо спросил оставшийся сидеть на шкуре Арджан.

— Все, что он желает, — это власть и время. Он настоящий темный душник: не по дару, а по сути. Собирает души убитых в самый пик страданий, поэтому и мучает жертвы.

— Думаю, вначале он мучил их вынужденно, а сейчас пристрастился, — заметил Лайл, устало откидываясь на спинку кресла.

— Не знаю, — выдохнула я. — Пока он пытался убить меня, я не заметила на его лице и тени эмоций. Только тогда, когда ранила его самого, вышел из себя. А до… будто выполнял рутинную работу…

— Что-то еще? — спросил Хиз.

Я удрученно покачала головой:

— Нет, к сожалению.

— У нас есть полное и четкое описание его внешности! — потирая ладони, воодушевленно начал Тавита. — У нас есть примерный район его проживания в детстве, а значит — прекрасные перспективы найти и нынешнее и, главное, — имя и фамилию. Наши шансы взять монстра за я… арестовать Любителя Красного никогда не были столь высоки.

— Мне бы твой энтузиазм, — мрачно произнес молчавший до этого Дариан, осаживая улыбающегося Тавиту.

— Вам, шелонам, пессимизм простителен. Вы же замороженные! Вечно в плохом настроении, мнительные, занудные и педантичные. — Энтузиазм Тавиту не покидал.

— Потому что шелоны пока не видят причин для радости, — заявил Дариан. — Земляр большой; маньяк может скрыться в любом, самом темном уголке мира, а искать его можно до следующего нашествия тумана…

— Стол накрыт, прошу, — вмешалась Ясмина.

Мужчины невольно перевели взгляд на яркую, фигуристую, все равно красивую и харизматичную туманницу, никого, кроме Доминика, равнодушной к своим прелестям не оставившую. Только Арджан смотрел на нее мрачно, жадно, с затаенным страхом, чего раньше я за ним не замечала. Видимо, осознав сегодня, что может потерять эту женщину в любой момент, испугался. А Ясмина еще не верила, что он ее любит. Нет, так на нелюбимых не смотрят.

Мы потянулись в столовую перекусить. Ели молча, хоть и заметно воспряли духом, а у меня аппетита не было совсем, только пить хотелось. Но под озабоченным взглядом Ника пришлось впихнуть в себя мясной рулет и пару ложек салата.

А когда приступили к чаепитию, мужчины опять переругались. Потому что Тавита попытался поговорить о нашем участии в ловушке. В итоге Арджан с Домиником чуть не перегрызли ему горло. Арджан требовал невероятное для сути ищейки — передать поиски маньяка Хизу, а сам собрался войти в команду охраны ловушки. Доминик сразу безапелляционно заявил, что ему плевать на маньяка, что он будет моей тенью по принципу «куда она, туда и я». Дела передал Дариану, который лишь недовольно кивнул.

Прошло приличное количество времени, пока определили основное направление совместных мероприятий, место ловушки и даже количество лиц, которые будут охранять дома и нас с Ясминой.

Я рассеянно вертела пальцами крупную ярко-красную клубнику, когда Ясмина задала интересный и мне вопрос:

— А какое послание он нам оставил? Маньяк ваш?

Все тут же замолчали, отводя глаза кто куда. Но разве менталистку можно удержать? Случай не тот. Ее ясные глаза ярко вспыхнули, когда она уставилась на Тавиту — обычного человека, в отличие от других туманников, собравшихся за столом. Посверлила его глазами, а потом, поймав виноватый взгляд, побледнела, уронила одинокую слезу и бросилась вон из кухни, закрыв рот руками.