Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин
Шрифт:
Интервал:
Чуяло мое сердце!
— Стас! — говорю я. — Зачем?
Он оборачивается.
— Что зачем?
Мы со Стасом не только ровесники, мы еще и друзья детства, почему я, собственно, и получил должность менеджера по продажам. Проще говоря, продавца. При Тохе и Тасе я обычно обращаюсь к боссу по имени-отчеству, но сейчас их поблизости нет, да и ситуация такая, что не до этикета.
— Но ты же видел сегодня, Стас! Единственный клиент за все утро! И он в двери вошел, в двери! Не портанулся — вошел…
— Сегодня — да, — нехотя соглашается он. — А раньше?
Тут мне возразить нечего. Да, действительно, случай и впрямь выпал довольно редкий. Обычно посетители поступают иначе: пых — и тут.
— Стас… — говорю я — и самому неприятно слышать свой собственный жалобный голос. — Ну ты же знаешь, фобия у меня на телепортацию…
— Придурь у тебя, а не фобия! — ощетинивается он, но тут же снижает голос на полтона (все-таки друзья детства). — Фобия у него… К психотерапевту обратись…
— Ну так как с фасадом решим? — вмешивается один из незнакомцев.
— Решили уже! — в сердцах рявкает на него Стас. — Фасад не трогаем. Только двери!..
* * *
Не о том я говорил с Маргаритой Марковной. Надо было вот о чем спросить: не требуется ли им какой-нибудь, скажем, гробокопатель? Хотя нет. Даже если бы и требовался! В пределах города, как я от нее узнал, все кладбища сейчас закрыты, простых смертных хоронить там запрещено. А до новых погостов можно добраться опять-таки только с помощью телепортации.
Впрочем, в их фирме еще имеется катафалк для клиентов с предрассудками, сам видел. Но ведь и шофером не устроишься, с автомобилями, напоминаю, у меня тоже отношения натянутые, машину водить не умею.
— Станислав Казимирович, — обращаюсь я в тоске к другу детства. — А двери когда убирать будем?
— Где-то через недельку…
Стало быть, времени у меня — всего ничего. Нужно ведь не просто найти работу, нужно еще, чтобы она располагалась в зоне досягаемости пешкодралом.
Стасу и самому неловко. Посетителей по-прежнему нет. Хмурится, покряхтывает. Наконец подходит ко мне, возлагает руку на плечо.
— Давай-ка пойдем потолкуем…
И, провожаемые понимающими взглядами Тохи и Таси, мы удаляемся в его тесный кабинетик. Там Стас извлекает из сейфа початую стеклянную фляжку коньяка и пару крохотных яшмовых рюмочек, наливает мне, потом себе. Негромко чокаемся.
— Ты пойми… — помявшись, заводит он проникновенную речь. — С дверьми это ведь не я придумал. Мы целиком зависим от фирмы-производителя. А там кто-то шибко умный нашелся… Рекомендуют убрать.
— Рекомендуют? — с надеждой переспрашиваю я. — Или приказывают?
— В данном случае это одно и то же, — ворчливо отзывается Стас. — Не хочется мне тебя терять, — признается он. — Не потому что ты работник хороший! Работник ты, между нами, хреновенький… Просто потому что… Короче, сам понимаешь почему…
Угрюмо киваю. Как-никак в одном дворе росли.
— Все-таки решил увольняться? — отрывисто спрашивает Стас.
— Ну а что делать?
Станислав Казимирович приглушенно рычит и вновь наполняет рюмки. Длинное узкое лицо, унылый нос, усики перышками. И тоже, наверное, католик. Такой же католик, как я православный.
— Ты на котором этаже живешь? На двенадцатом?
— На десятом…
— Лифты демонтируют — пешком подыматься будешь?
— Лифты?.. — пугаюсь я.
— Запросто! Новые дома видел? Там даже пролетов нет лестничных… Не предусмотрены.
С судорожным вздохом выцеживаю вторую рюмку, бессмысленно верчу ее в пальцах.
— А знаешь что? — бодро предлагает Стас. — Примем-ка мы сейчас с тобой по третьей — для храбрости, вернемся в торговый зал, возьмешь ты телик…
— Даже не думай!
— Бесплатно и насовсем! — Он повышает голос, воздев при этом длинный указательный палец, и слегка выкатывает бледно-голубые, почти бесцветные глаза. — Приз за отвагу! А? Выставочную модель подарю… А хочешь, я тебе зарплату повышу? Ну не в два раза, конечно, но…
— Прямо бес-искуситель… — криво усмехаюсь я.
— Ну! — живо подхватывает он. — Кого ж мне еще искушать-то? Только тебя! Я — бес, ты — праведник. В преисподней нам знаешь какие бонусы за каждого праведника причитаются?..
— Погоди-ка… — Я отставляю пустую рюмку. — А ты где про бесов услышал?
— Да Тоха рассказал, как тебя там сегодня в сквере просвещали…
А какие еще варианты? Поступить охранником в тот погребок, где мы обычно обедаем? Кто меня туда примет? Ни навыков, ни подготовки… Кроме того, у охранников свой профсоюз, человеку со стороны лучше и не соваться…
Да, мама, обложили твоего сына со всех сторон, податься некуда. Двери вон демонтируют, лифты…
А собственно, что меня останавливает, кроме страха? Принципы? Какие, к черту, принципы, если сам теликами торгую! А уж если взять на вооружение безумную версию дамы из сквера… Изящная, кстати, версия! Раньше люди продавали душу дьяволу, а теперь, выходит, сами платят за то, чтобы приобрести орудие самоубийства и добровольно отправиться в ад. А я, весь такой чистенький, им в этом способствую…
Правда, есть еще не менее безумная версия Маргариты Марковны… и публичное заявление патриарха…
Станислав Казимирович тем временем решительно разливает коньяк по рюмочкам.
— Собрался! — командует он. — Встать! Смирно! Локоток!..
Мы встаем, лихо по-гусарски отставляем локоток и выпиваем по третьей.
— Ну?!
— Хрен с тобой… — обессиленно выдыхаю я. — Убедил…
* * *
— Господа! — с пафосом провозглашает Стас, распахивая дверь кабинетика. — Позвольте всех поздравить!
Тоха с Тасей видят наши лица и мгновенно догадываются, что случилось. Оба вскакивают, разражаются аплодисментами, а Тася вдобавок испускает тоненький ликующий вопль.
— Позвольте приступить к церемонии! — вдохновенно объявляет Стас. — К посвящению, так сказать! Ко введению во храм телепортации и причислению к лику бесов…
Аплодисменты и вопль повторяются. Станислав Казимирович подводит меня к стеллажу, на коем возлежат самые что ни на есть крутые телики.
— Выбирай!
— Можно я? — умоляюще просит Тася. — Он же сейчас самый дешевый выберет!..
— Ладно, грабьте… — ухмыляется Стас.
И Тася, естественно, выбирает дорогущий гаджет последней модели. Я знаю, как с ним обращаться, — все-таки менеджер по продажам. Медленно-медленно набираю номер нашей демонстрационной блямбы. Состояние скверное, подавленное, и все же копошится где-то там внутри некое любопытство: что я сейчас почувствую? Неужто и вправду ничего?
— Смелее! — подбадривают меня. — Пых — и там!
Резко выдыхаю и, решившись, жму стартовую клавишу.
* * *
Стоп! А тот ли я набрал код? Во-первых, ночь. Вернее, не то чтобы ночь, но какие-то серо-багровые сумерки. Пологие склоны, скалы, зарницы над пепельным горизонтом. Под ногами что-то вроде пемзы, и она слегка подрагивает. Откуда-то приходит негромкий, но жуткий звук: то ли вздох, то ли дальний грохот, словно
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!