Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева

– Прости меня, пожалуйста!

– За что? – с едва заметной отстранённостью произнесла Хадя, и Марьяша поняла, что она знает, отчего подруга извиняется перед нею.

Хадижа ей рассказала, как однажды они с Каримом встретились возле университета, он попросил разрешения проводить её домой, и они всё шли и шли, рассказывали друг другу о себе и о своей жизни. Он поведал ей о своей несостоявшейся, очень короткой семейной жизни, в которой напрочь отсутствовала любовь, а она рассказала о своей несбывшейся любви, которая в её мечтах должна была непременно закончиться браком. Так они открылись друг перед другом, и эта прогулка так их сблизила, что, когда Карим попросил её стать его женой, она сразу же согласилась.

– И представляешь, что он сказал моим родителям? «Она меня за муки полюбила, а я её – за состраданье к ним».

После Хадиного ухода Марьяша ещё долго пребывала под впечатлением её рассказа и, много раз мысленно пожелав подруге счастья, уже видела будущую неразрывную связь между их семьями и детьми.

Через полуоткрытую дверь своей комнаты Зарема видела, как гости прощались и уходили, оживлённые и очень довольные исходом беседы. И мама тоже выглядела довольной и оживлённой, лицо её светилось удовлетворением, украшенное не тронутыми временем ямочками на румяных щеках.

– Зарема! Иди сюда, теперь уже можно! – позвала дочку Разия-ханум, когда Саидбек, перекинувшись с ней несколькими фразами и взяв со столика газеты, удалился в спальню.

– Сядь, дочка, хочу сказать тебе кое-что!

Зарема послушно села и выжидательно взглянула на мать своими большими голубыми глазами.

– Послушай, что я тебе скажу, – слегка волнуясь, начала Разия-ханум. – Ты уже достаточно выросла, чтобы понимать, что в жизни каждой девушки наступает момент, когда она становится сначала невестой, затем женой, а потом и матерью. И чем раньше наступит этот момент, тем лучше для девушки, потому что… ну, потому что так лучше! Просто потом начинаются всякие капризы, мол, это не то, а этот не такой, поэтому лучше уж выйти замуж рано, чем поздно!

Зарема, не произнося ни слова, по-прежнему не сводила с матери глаз.

– Так вот… Это первое, что я хотела тебе сказать. А второе – в вопросах брака лучше родителей никто тебе не подскажет! Лучший совет идёт от матери, потому что она сердцем чувствует, что для её ребёнка хорошо, а что – нет. И поэтому мы с твоим отцом решили, что надо отдать тебя замуж, пока мы есть и пока мы можем тебе помочь! Ведь мы оба уже немолоды, мало ли что может случиться с нами в любой момент… астафируллах, астафируллах!

Разия-ханум и сама испугалась своих последних слов, хотя понимала, что это действительно так. Всё же, подумала она глубокомысленно, жениться, конечно, лучше раньше, а вот умирать – как можно позже. Что бы там ни говорили о лучшем мире, а этот всё же предпочтительнее! И она, на минуту отвлекшись, спохватилась и продолжила, не дав Зареме и рта раскрыть:

– Так вот… На чём я остановилась? Ну, значит, мы с папой решили отдать тебя за хорошего парня!

При этих словах Зарема вздрогнула.

– Не пугайся, доченька, ничего тут страшного нет! Семья очень хорошая, достаточно известная и зажиточная… Парень, говорят, тоже хороший, университет в Москве заканчивает. Так что летом, иншаллах, и сыграем твою свадьбу!

– Но… мама…

– Никаких но!

– Мне надо учиться и…

– И будешь учишься, а как же иначе? Одно другому не мешает! – авторитетно сказала Разия-ханум.

– Но…

– Всё, милая, этот вопрос решён! Я очень рада, что ты попадёшь в хорошую семью! Ты у меня девочка смышлёная и послушная, ну и, в конце концов, не для того я в тебя столько сил вкладывала, чтобы ты противилась моему решению, тем более что это для твоего же собственного блага! Всё, всё, разговор окончен, – прибавила она поспешно, заметив, что дочь расстроилась.

* * *

Она уже давно всё знала. Знала, кто её настоящие родители и почему они отдали её. Разия-ханум сама сказала ей об этом. В другой раз она, конечно, не стала бы этого делать, но тут была вынуждена, загнанная в тупик, когда упрекнула однажды Зарему:

– Я тебя не узнаю! Ты в последнее время мне никогда ничего не рассказываешь!

– Да? А ты мне всё рассказываешь? – ответила девочка.

– Конечно, всё. Я никогда от тебя ничего не скрываю!

– И никогда не обманываешь?

– Никогда!

– Поклянись Аллахом!

– Клянусь!

– Тогда скажи мне честно, я твоя дочка или нет?

Бедная Разия снова почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног. Растерявшись, она молчала, но дочь требовательно повторила:

– Ты поклялась Аллахом! Говори мне правду!

– Хорошо, дочка, – медленно произнесла Разия-ханум. – Видит Бог, я этого не хотела, но приходится… благодаря непорядочным людям! Тебя… действительно… родила другая женщина…

Зарема при этих словах побледнела и вся напряглась, будто окаменела, но Разия-ханум, боявшаяся смотреть на девочку, не видела этого и, упершись взглядом в пол, продолжала через силу:

– Я… мне не дано было рожать детей, это было самой большой моей болью! Я так хотела ребёнка, чувствовала себя самой несчастной на земле, не имея его. И Бог послал мне тебя!

– Значит, выходит, что… что я вам действительно чужая! – Дрожащий голос девочки сорвался на крик, который тут же был перебит возгласом Разии:

– Нет! Нет, моя радость, не думай так! Ты нам никакая не чужая. У нас с тобою одна кровь, потому что ты дочка моей сестры, значит, приходишься мне родной племянницей! Так что, как видишь, мы с тобой совсем не чужие!

С большим трудом Зарема пыталась сосредоточиться на услышанном, но это плохо ей удавалось, в голове билось молоточками: «Неродная… неродная…»

Мать что-то ещё говорила, но девочка её почти не слышала и все последующие дни ходила с потерянным видом, уклоняясь от бесед. Спустя несколько дней она вдруг спросила:

– Если я вам с папой не родная дочь, то, значит, и Фарида мне никакая не сестра, и её дети мне никто, так получается?!

– Послушай, дочка, – не вытерпела Разия-ханум. – Ну сколько можно говорить об этом? Не терзай мою и свою душу, умоляю тебя! В конце концов я взяла тебя из сельского дома и растила, как принцессу. И люблю тебя больше жизни! Ты ни в чём не нуждаешься, у тебя есть всё и даже больше, и… В чём я виновата?! Скажи, в чём?

При этих словах из глаз Разии-ханум хлынули слёзы, и она, опустившись на стул, закрыла лицо ладонями.

Зарема стояла, как вкопанная, не делая попытки подойти к матери, но затем будто какая-то сила толкнула её вперёд, и уже через мгновение она, обвив материнскую шею руками, тоже горько рыдала вместе с Разией, и постепенно горечь отступала, сменившись безграничной благодарностью этой женщине, от которой она получила столько любви и нежности.