Во все Имперские ТОМ 12. Финал - Альберт Беренцев

Я даже поставил на вершину камня, которая была плоской, фигурку Крокодила — ту самую, из погребального кургана Рюрика.

Так что камень ныне выглядел, как некое старинное языческое капище из глубины веков.

Ворота у меня тоже были, что надо — огромные и деревянные, под древнерусский стиль. Сверху на них были вырезаны фигурные изображения ящеров, агрессивно скалящих зубы. Один из ящеров даже держал в зубах солнечный диск.

В обе стороны от ворот расходился трехметровый забор из ели. Забор украшали колья, а на колья были насажены черепа, причем не только рогатые бычьи, но и человеческие.

Да, мое поместье выглядело несколько мрачновато. Да и забор был тут такой высоты, какой раньше ставили себя только самые параноидальные АРИСТО.

Но в моем случае все это было более чем оправдано. Мне реально желали смерти слишком многие, а люди считали меня жуткой хтонью. И я не видел ни одной причины не подыграть этому образу...

Охранники уже открывали тяжелые ворота, я не спеша вышел за пределы моего поместья.

И увидел, что Дрочила не соврал. Ко мне на самом деле пожаловали не только мои гости, но и «главный», собственной персоной.

На дороге среди зеленых лугов стояли аж пять бронированных авто, гвардейские офицеры в черной форме уже вылезали наружу.

На черных автомобилях развевались флажки Ингрии — золотые кресты на серебряном фоне.

Мои долгожданные гости тоже были уже здесь, видимо, «главный» подвез их сюда, вот почему они прибыли раньше времени.

Первыми ко мне бросились две девушки, обе в мундирах.

На моей сестре Тане был черный мундир, черные брюки и высокие сапоги, её голову венчала фуражка с гербом Ингрии на кокарде, а погоны — две восьмиконечные звездочки. Таня окончила Гвардейскую Академию в Петербурге и теперь стала штабс-капитаном.

Другой девушкой в мундире была княжна Пожарская — еще одна моя дочка, но не родная, её я просто удочерил пять лет назад.

У Пожарской мундир был тоже черным, но не военным, а лицейским — княжна была на первом курсе Царскосельского Лицея. Теперь в этом учебном заведении готовили, разумеется, не магов, а просто всех подряд — от чиновников до филологов и экономистов. Лицей стал полноценным университетом, но не простым — он был чем-то вроде английского Оксфорда, местом, где можно было завести нужные связи и войти в состав новой элиты.

Пожарская, которая, несмотря на то, что я удочерил её, сохранила свою древнюю фамилию, училась на инженера-энергетика.

Эта профессия была более чем востребованной. Солярис-батареи, после того как я изгнал из мира магию, еще работали, вот только перезарядить их или сделать новые уже были невозможно. Так что теперь шёл тяжелый процесс — это мир переходил на нефть, газ, ветер, гидростанции и солнечную энергию в качестве энергоносителей. К счастью, все наработки для этого у местных ученых были, еще до того, как отрубил магию... Так что ученым даже не потребовался попаданец-прогрессор, чтобы замутить всемирную энергетическую революцию. И слава Богу. Ибо я, например, понятия не имел, как сделать из нефти электричество...

Потому-то княжна Пожарская и решила стать энергетиком, вроде её специализацией были газопроводы, девочка сочла эту профессию перспективной для себя, и я, как её приемный отец, согласился с ней.

Я не видел княжну уже пару месяцев, и теперь вынужден был констатировать, что за это время Пожарская еще подросла.

Кроме студенческого мундира на ней были черная мини-юбка и сапожки. Прическу она носила короткую, ибо косы сейчас были не в тренде — у молодежи они ассоциировались с временами прогнившей Булановской Империи. В любом случае, похоже, что маленькая княжка выросла в настоящую красавицу...

Я поцеловал и обнял сестру, потом, не менее крепко — приемную дочку.

— Ну и как экзамены? Сдала?

— Экзамены в июне, папа, — рассмеялась Пожарская, — Ты тут совсем от жизни отпал, в своей глуши.

— Это так, — честно признался я, — И это прекрасно. Жизнь — это не то, за чем следует наблюдать с интересом.

— Слова истинного Крокодила, врага самой жизни! — пробасил Словенов.

— Здравствуй, наставник, — я пожал громадную ручищу Словенова, волосатую, как у обезьяны.

Словенов весь зарос густой бородой и волосы носил длинные, как у панка. На моем наставнике было длинное пальто, сапоги, темные брюки и расшитая косоворотка. Его голову украшал бронзовый обруч с рунами, закрывавший высокий лоб.

— Рад видеть тебя в добром здравии, — заметил я.

Словенова еще четыре года назад выпустили из швейцарской клиники, признав здоровым. Словенов на момент пробуждения Либератора пребывал в Швейцарии, и это фактически спасло жизнь моему наставнику. Ибо теперь я знал от Чуйкина, что Либератор был в курсе о том, что Словенов — наставник Крокодила.

И непременно убил бы его, вот только Либератор зассал нападать на Швейцарию пять лет назад. Он решил оставить эту страну на потом, вот только никакого «потом» для монстра не наступило. Тварь сдохла, как только я уничтожил Перводрево.

— Мое здравие тебе волновать не должно, Крокодил, — ответил в своей обычной манере Словенов, — Ты о своем лучше подумай...

Чуйкин тоже был здесь — он подошел ко мне последним.

Выглядел Чуйкин, как и всегда, мрачнее мрачного. На нем была черная ряса, подпоясанная веревкой, черная борода доходила до груди, в глазах барона с красными прожилками читалась какая-то свирепая решимость.

— Спасибо, что приехал, — поблагодарил я Чуйкина, пожимая ему руку.

Чуйкину ехать ко мне было ближе всех — он принял послушничество в Валаамском монастыре, которых как раз располагался на острове в центре Ладожского озера.

— Это в в первый и последний раз, — хрипло произнес Чуйкин, — Лето я проведу в монастыре, а осенью приму великую схиму. И уже не покину Валаам никогда, до того самого момента, когда Бог призовёт меня к себе. Меня даже сейчас отпустили только потому, что я ехал к Крокодилу.

— Жаль, — я пожал плечами, — Но дело твоё, друг.

Чуйкин всегда был странным. Так что его решение стать монахом четыре года назад меня даже не удивило.

В моем поместье Чуйкин и правда был впервые. Теперь он узрел черепа на заборе и перекрестился:

— Господи, помилуй. Это человеческие что ли?

— Ага, — признался я, — Это твои бывшие кореша, Чуйкин. Радикальные масоны, те самые, которые насиловали Алёнку, когда Либератор держал её в плену. Моя жена их лично мучительно убила, а потом приказала мне украсить бошками