Наступление маршала Шапошникова. История ВОВ, которую мы не знали - Алексей Исаев

Отход 38–й армии заставил командующего 28–й армией принять срочные меры для прикрытия своего левого фланга. Во фланговый заслон была выделена 13–я гвардейская стрелковая дивизия, усиленная 90–й и 57–й танковыми бригадами. Одновременно части армии Д. И. Рябышева продолжали удерживать периметр окружения гарнизона немцев в Терновой. В итоге темп продвижения несколько снизился, и за 14 мая части 28–й армии продвинулись на 5—6 км. 14 мая 28–й армией был достигнут рубеж р. Муром, который предполагалось использовать для ввода в прорыв подвижной группы армии в лице 3–го гвардейского кавалерийского корпуса и 38–й стрелковой дивизии. Однако эти соединения еще не завершили сосредоточения для ввода в прорыв.

В результате боев 12—14 мая северная ударная группировка прорвала оборону противника на фронте 56 км. Продвижение «коренной» 28–й армии составило 20—25 км. Если бы не контрудар двух танковых дивизий, наступление могло бы считаться проходящим практически по плану. Советское командование ожидало ввода резервов противника только на 5—6–й день наступления. Контрудар 3–й и 23–й танковых дивизий удалось сдержать, но за это пришлось заплатить дорогую цену. Из восьми танковых бригад, обеспечивавших непосредственную поддержку пехоты в северной ударной группировке, шесть (57, 90, 36, 13, 133 и 6–я гвардейская) были задействованы на прикрытии левого фланга. 84–я танковая бригада, назначенная для действий совместно с 3–м гвардейским кавалерийским корпусом, понесла большие потери в ходе наступления и насчитывала всего 13 танков.

Южная ударная группировка пока обходилась без сюрпризов. В полосе наступления 6–й армии в качестве резерва был введен в бой только 268–й полк 113–й пехотной дивизии, не оказавший существенного влияния на развитие событий. К исходу 14 мая глубина прорыва составляла 25—40 км на фронте 55 км. Здесь было принято одно из роковых для общего хода операции решений: А. М. Городнянский отсрочил ввод в бой 21–го и 23–го танковых корпусов. Более того, корпуса оказались удалены от возможного рубежа ввода в прорыв на 20 км (23–й танковый корпус) и 42 км (21–й танковый корпус).

Состояние командования группы армий «Юг» к 14 мая можно было охарактеризовать как паническое. Фон Бок звонил Гальдеру и высказывал сомнения в возможности остановить советское наступление ударом группы Клейста с юга:

«атака Клейста с имеющимися силами вряд ли принесет ожидаемый успех. Клейст, с которым я разговаривал только что, думает, что атака будет удачной, если противник не атакует первым. […] Я не могу принять на себя это решение» (Воск F. von. Op.cit. P.477).

Как альтернативу удару по южному фасу барвенковского выступа фон Бок предлагал снять с фронта Клейста 3—4 дивизии и использовать их для ликвидации бреши южнее Харькова. Фактически наступление Юго–Западного фронта поставило «Фридерикус» на грань полного фиаско. Но Гальдер принял на себя рискованное решение и убедил в его правильности Гитлера. Атака на южный фас барвенковского выступа должна была начаться как запланировано.

Таким образом, по итогам боевых действий 12—14 мая можно сделать следующие выводы. Немецкое верховное командование, несмотря на некоторую растерянность командующего группой армий «Юг», приняло верное решение не отказываться от контрудара группы Клейста по южному фасу барвенковского выступа. Напротив, советское командование помимо спорного решения в полосе действий северной ударной группировки (выстраивание в заслон шести танковых бригад) допустило непростительную ошибку в использовании эшелона развития успеха. Несмотря на явно благоприятные условия ввода, 21–й и 23–й танковые корпуса не были даже придвинуты ближе к передовым частям 6–й армии. Причиной отказа от ввода корпусов в бой, очевидно, было медленное развитие наступления к северу от выступа, не позволявшее ввести в бой эшелон развития успеха. Эффект от всех этих решений окажет воздействие на развитие событий уже через несколько дней.

Борьба с оперативными резервами (15—16 мая)

По плану операции с достигнутых на 14 мая рубежей 28–я армия должна была наступать в обход Харькова с севера и северо–запада с последующим соединением с эшелоном развития успеха 6–й армии. 38–я армия должна была наступать в тыл чугуевской группировке противника навстречу стрелковым соединениям 6–й армии.

Однако к 15 мая наступление Юго–Западного фронта вступило в одну из самых сложных фаз любой операции. Для успешного наступления мало взломать фронт обороны. В подготовительный период операции противник распределяет свои силы по фронту относительно равномерно, делая акценты на особо важных участках. Точное направление возможного удара еще неизвестно, и прикрывать нужно сразу несколько направлений. После того как наступление началось, оказывается возможным снять полки и дивизии с неатакованных, но готовивших оборону участков и перебросить их для восстановления фронта или контрударов. Успех наступления зависит от быстроты прорыва фронта (сокращающего время на переброску резервов) и энергии наступающего в их разгроме по прибытии на фронт. У немцев эта технология была отработана, а Красной Армии предстояло еще выучить несколько горьких уроков, прежде чем освоить все тонкости развития тактического успеха взлома фронта в оперативный успех прорыва в глубину. Харьковская операция стала важной вехой на этом тернистом пути.

Вследствие ввода в бой резервов в лице двух танковых дивизий и трех пехотных полков наступательную задачу на 15 мая получили 21–я армия и правофланговые соединения 38–й армии. Две левофланговые дивизии 28–й армии и вся 38–я армия получили приказ закрепиться на достигнутых рубежах с задачей выстроить заслон на фланге северной ударной группировки фронта. Ударные возможности северного крыла наступления существенно понизились.

Костью в горле для наступления 28–й армии оставался немецкий гарнизон деревни Терновой, оборонявшийся в окружении в ближнем тылу 28–й армии. Как это уже было в Холме, Демянске, Сухиничах и Оленине, гарнизон получил своего рода «воздушный мост»: в контейнерах на парашютах ему сбрасывались продукты и боеприпасы. Предназначавшаяся для ввода в прорыв 38–я стрелковая дивизия была задействована против гарнизона Терновой.

Именно Терновая стала целью контрудара 3–й и 23–й танковых дивизий, поддержанных тремя вышеупомянутыми полками пехоты. Наступающим не удалось прорвать фронт, но на участке 244–й и 13–й гвардейской стрелковых дивизий положение было напряженным. Один из полков 244–й стрелковой дивизии отошел под нажимом 3–й танковой дивизии на 10 км и закрепился всего в 2—3 км юго–западнее Терновой. Отход левого фланга 28–й армии оказал негативное влияние на продвижение вперед получивших наступательную задачу 175–й и 169–й дивизий. Они продвинулись вперед только на 5 км к р. Липец и здесь наступление прекратили.

На участок наступления 21–й армии постепенно перебрасывалась с севера 168–я пехотная дивизия, которая по мере сосредоточения начала атаки на Муром. Одновременно 14—15 мая была начата переброска с курского направления 88–й пехотной дивизии неполного состава, так называемой «группы Гольвитцера». Однако советское командование не теряло надежды на успех. 3–му гвардейскому кавалерийскому корпусу было приказано сосредоточиться за смежными флангами 21–й и 28–й армий.