Федерико Гарсиа Лорка. Стихотворения. Проза. Театр - Федерико Гарсиа Лорка

Второй Друг. Как вздумалось, через окно. Дети меня подсадили. Мы подружились, еще когда я был маленький… Сейчас хлынет ливень… тот самый, прошлогодний – чудесный ливень. Вдруг смерклось так, что у меня пожелтели руки. (Старику.) Вы помните?

Старик (желчно). Я ничего не помню.

Второй Друг (Другу). А ты?

Первый Друг (серьезно). И я.

Второй Друг. Я был еще маленький, но все помню.

Первый Друг. Пойми…

Второй Друг. Этот дождь я уже видел. Дождь – как это прекрасно… Он вбегал в школу со двора и разбивался о стены на сотни крохотных голых женщин, которые жили в каплях. Неужели вы их не видели? Когда мне было пять лет… нет, три… нет, нет – только годик. Чудесно, правда? Так вот, тогда я и поймал такую капельную женщину и целых два дня держал ее в аквариуме.

Первый Друг (насмешливо). И что же, она подросла?

Второй Друг. Нет, стала еще меньше – совсем девочкой, как и должно быть, как всегда и бывает, и становилась все меньше и меньше, пока не стала каплей воды. И пела она песню…

О, верните

крылья!

мне пора.

Умереть,

как умерло вчера!

Умереть

задолго до утра!

Поднимусь

на крыльях

по реке.

Умереть

в забытом роднике.

Умереть

от моря вдалеке.

И теперь я все время пою эту песню.

Старик (зло, Юноше). Он совершенно сумасшедший.

Второй Друг (услышав). Сумасшедший? Потому что не хочу сделаться больным и морщинистым, как вы? Потому что хочу прожить свою жизнь, а у меня ее отнимают? Я не хочу вас знать. И не хочу видеть таких, как вы.

Первый Друг (пьет). Все это – только страх смерти.

Второй Друг. Нет. Сейчас, когда я шел сюда и только начинался дождь, я видел, как хоронили мальчика. Я хочу, чтоб и меня так похоронили, в таком же маленьком гробике, и чтоб вы шли за ним наперекор грозе. Но мое лицо… оно – мое, а его у меня крадут. Я был маленький и пел, а теперь такой же старик, как вы, бродит во мне и держит наготове две или три маски. (Вынимает зеркало, смотрит.) Нет, все-таки нет, все-таки я еще вижу, как сижу на черешне… в серой матроске… в серой матроске с серебряными якорями… Боже мой! (Закрывает лицо руками.)

Старик. Платья рвутся, якоря ржавеют. Иначе не бывает.

Второй Друг. Не говорите так, прошу вас!

Старик (с воодушевлением). Рушатся дома.

Первый Друг (с силой, как будто защищается). Дома не рушатся.

Старик (невозмутимо). Гаснут глаза, и острый серп срезает прибрежные камыши.

Второй Друг. Конечно. Все это будет – когда-нибудь.

Старик. Нет. Уже было.

Второй Друг. Прошлое замерло – разве вы не знаете? И будить его надо осторожно, нежно. Иначе через четыре или пять лет разверзнется провал, куда все мы рухнем.

Старик (в ярости). Молчите!

Юноша (весь дрожа, Старику). Вы слышали?

Старик. Больше, чем нужно. (Быстро идет к правой двери.)

Юноша (вслед). Куда же вы? Постойте! (Идет за ним.)

Второй Друг (пожав плечами). Старик упрям, это понятно. Но и вы, кажется, не возражали?

Первый Друг (все время пьет). Вот именно!

Второй Друг. Сколько можно пить!

Первый Друг (серьезно и с достоинством). Я делаю то, что мне угодно, а вашим мнением не интересуюсь.

Второй Друг (смутившись). Да, конечно. Я ничего и не говорю. (Влезает на кресло с ногами.)

Первый Друг торопливо осушает рюмку за рюмкой и, хлопнув себя по лбу, как будто вспомнив о чем-то, быстро выходит через левую дверь. Второй Друг откидывается на спинку кресла. Справа появляется Слуга, как всегда неслышно, на цыпочках. Начинается дождь.

Второй Друг. Дождь. (Смотрит на свои руки.) Какой ужасный свет. (Засыпает.)

Юноша (входя). Завтра он вернется. Мне это необходимо. (Садится.)

Появляется Стенографистка. У нее в руках чемодан. Пересекает сцену, но на середине вдруг резко оборачивается.

Стенографистка. Ты звал меня?

Юноша (закрывая глаза). Нет. Я тебя не звал.

Стенографистка идет к двери, не сводя с него глаз и ожидая, что он позовет.

Стенографистка (в дверях). Я нужна тебе?

Юноша (закрывая глаза). Нет, ты мне не нужна.

Стенографистка уходит.

Второй Друг (во сне).

О, верните

крылья,

мне пора!

Умереть,

как умерло вчера!

Умереть

задолго до утра!

Начинается дождь.

Юноша. Уже поздно. Хуан, зажги свет. Который час?

Хуан (с особым значением). Ровно шесть, сеньор.

Юноша. Хорошо.

Второй Друг (во сне).

Поднимусь на крыльях

по реке.

Умереть

в далеком роднике.

Умереть

от моря вдалеке.

Юноша негромко постукивает пальцами по столу.

Медленно опускается занавес.

Спальня в стиле начала века. Вычурная мебель. Длинные пышные шторы с кистями. Стены разрисованы ангелами и облаками. Посередине кровать под пологом. Слева туалетный столик, на нем светильники в виде ангелов с гирляндами электрических лампочек в руках. Балкон открыт – комнату заливает лунный свет. Где-то настойчиво гудит автомобильный рожок. Невеста вскакивает с кровати. На ней роскошный пеньюар со шлейфом, весь в кружевах и розовых лентах, прическа с локонами.

Невеста (высовываясь на балкон). Иди сюда. (Слышен гудок.) Сейчас придет мой жених, тот, прежний, – поэт, и мне надо, чтоб ты был рядом.

Через балконную дверь входит Игрок в регби, он в шлеме и наколенниках. В руках у него коробка сигар, он без конца закуривает их и гасит.

Невеста. Иди же. Два дня тебя не видела.

Обнимаются. Игрок в регби вообще ничего не говорит, только закуривает и тушит сигары об пол. Он полон сил. Порывисто обнимает Невесту.