Комитет охраны мостов - Дмитрий Сергеевич Захаров

пялилась на пойманную. Каждый раз Светлане казалось, что упырица в самом деле вот-вот укусит или схватит, но, наверное, Светлана была нужна синим как какое-то другое мясо.

К утру снегурка оставила пост. В окно (в комнате оказалось окно) постепенно протекло немного серого света, и Светлана поняла, что лежит в детской, судя по дешёвым обоям с синими и красными машинками. Скорее всего, это был один из тех домов, которые так и не сдали после банкротства «КрайКома». Светлана попробовала заплакать, и это у неё не получилось. Она когда-то думала, не взять ли в этих башнях новое жильё, собрать в нём новый дом — такой, чтобы и Аньке подошёл, и может, чтобы дочь осталась в нём ещё на какое-то время, не спешила оставить мать. Светлана даже разглядывала какие-то планировки.

Господи, планировки. Планировки. Господи. Когда-то! Когда-то было такое безнадёжно тёплое когда-то! Господи!

Довольно скоро вернулись — уже вдвоём — снегурки. А ещё раньше них в комнате образовался стук их каблуков. Такой громкий, будто синих ожидался минимум взвод.

При виде агенток «…льной службы безопасности» в Светлане снова что-то выключилось. Совершенно незачем было сопротивляться, незачем было пытаться понять, что и для чего с ней делают. Зачем запихивают в душ. Бросают какие-то шмотки. Заставляют пить нечто, похожее на кислую рисовую кашу.

Зачем снова смотрят ночью. И следующей ночью.

— Поможешь, — уверенно сообщила ей высокая снегурка на третий день.

И Светлана не спросила, почему та в этом уверена. Она совсем не хотела этого «почему».

— Поможешь, — повторила синяя, — и тогда вернёшься.

— Смотри у меня, — предупредила вторая. Она улыбалась ночной неживой улыбкой.

Светлана слонялась от «Кванта» до «Луча», от «Детского мира» до «Краскона» и ещё просто по Ленина, Маркса, Диктатуры — всматриваясь в лица, надеясь непонятно на что. На внезапное спасение. Конечно, она никого не встретила.

Снова вернулась к «Кванту» — в нём проще греться. На огромном экране над входом беззвучно вопила реклама. Подготовьтесь к новогодним праздникам! Новая акция «Командора»! «Полярный мост» — большой разговор на ТВК!

Светлана остановилась и посмотрела на экран. Там уже побежала цветная рябь про распродажу обуви. ТВК, подумала она, ТВК.

Через полчаса она была уже на Копылова, где под огромной спутниковой тарелкой больше двадцати лет жила телекомпания.

— Вы к кому? — спросили её на входе, и она назвала первое имя ведущей, которое пришло в голову, — Мария.

— Скажите, что я — мама Ани Пазниковой.

— Подождите пока, — сказал охранник, странно на неё посмотрев.

Его не было минут семь, а потом к Светлане выбежала девушка — никакая не Мария. Извинилась, сказала: Маши сейчас нет, давайте, может, я?

— Вы действительно мама Ани? — с каким-то даже восторгом спросила она.

— Действительно.

— Ой, слушайте, мы все так за неё и за вас… и за всех переживаем!

— Спасибо, — выдавила из себя четверть улыбки Светлана. Она не знала, что тут можно ещё сказать.

— Да не за что. Вы что-то хотели?

Она хотела. Ей нужно было найти других родителей, потеряла контакты. У Светланы был такой дикий — устало-умоляющий — вид, что девушка Катя тут же закивала.

— Я сейчас переговорю, — пообещала она, — вы пока кофе, ладно? Я вам маффины принесу…

— Дело «Комитета», о котором мы уже не раз рассказывали, каждый день обрастает всё новыми странными подробностями. Три недели назад мы узнали, что мост, который, по версии следствия, хотели взорвать обвиняемые, — это мост в компьютерной игре «Minecraft». Следствие объясняет это «подготовкой к реальному минированию». Десять дней назад пришло известие, что один из «комитетчиков» — фотограф Бахрам Гулиев — найден мёртвым в СИЗО. Следствие считает его смерть самоубийством, у правозащитников остаётся много вопросов.

На прошлой неделе апелляционный суд отказался изменить подсудимым по делу «Комитета» меру пресечения, несмотря на многочисленные свидетельства проблем со здоровьем как минимум у обеих девушек: Анны Пазниковой и Дарьи Лапиной.

А сегодня к нам в редакцию обратилась мать одной из них — Анны, самой младшей из фигурантов дела, которой на момент ареста было 16 лет. Светлана Пазникова рассказала, что уже долгое время не может связаться с дочерью, следователь перестал выходить на связь, а свиданий ей под разными предлогами не дают. Она просит родителей других обвиняемых по делу «Комитета» выйти с ней на связь, чтобы выработать совместный план действий, сформировать линию защиты ребят. Контакты Светланы есть в редакции.

В дороге не разговаривали.

Сухощавый мужчина с водянистыми глазами, который назвался Виталием, сначала внимательно разглядывал Светлану, затем спросил про телефон и предупредил, что «всё лишнее» сгорит от электромагнита, который у него с собой. Светлана пожала плечами, она не поверила ни в какой магнит.

Этого Виталия она не знала, а его глаза и кудлатую башку ни разу не видела в суде, она бы запомнила. Может статься, он был никаким не посланцем родительского комитета, а ещё одним синим упырём или даже вовсе грабителем, убийцей, маньяком. Светлане было плевать.

Они сели в машину, и Виталий, немного подобрев, сообщил, что «остальные ждут». Светлана натянуто улыбнулась. Она не хотела ни этого Виталия, ни остальных, она хотела, чтобы всё побыстрее кончилось и можно было добежать до Аньки. Бежать раньше — нельзя. Нельзя забегать на территорию снегурок без разрешения… При воспоминании о снегурках Светлану замутило, и Виталий, косивший в её сторону глазом, это заметил.

— Ты нормально? — обеспокоенно спросил он. — Зелёная совсем. Остановиться? Надо чего?

Светлана сделала рукой «не надо».

— Да блин, — по-своему истолковал происходящее Виталий, — после сидения в их сучьих подвалах попробуй не позеленей! Ты дыши медленно!

Светлана кивнула. На этом общение, к взаимному удовлетворению, завершилось.

Виталий долго ездил кругами — очевидно, ловил «хвост» или даже старался от него убежать. Наконец, резко рванул на какой-то просёлок, поскакал по лесу, снова свернул на нормальную дорогу и уже гнал на сто тридцати, не останавливаясь.

Светлана закрыла глаза, но темнота была неприятна, тогда она их снова открыла и принялась рассматривать дырки на обивке сидения впереди. Они были похожи на следы от выстрела дробью.

За бурыми (коричневыми? бордовыми?) воротами прятался большой краснокирпичный с зелёными прожилками дом. Его — тоже зелёная — крыша стекала с верха постройки, как сахарная глазурь с кулича. У высокого, похожего на торт-пирамидку крыльца стояла приветственная делегация: мужчина и женщина. Женщина незнакомая: маленькая, полноватая, коротко стриженная, в пальто с асимметричной косой застёжкой. Мужчина — будто целиком состоящий из седой бороды и запавших чёрных глаз, одетый в чёрный же спортивный костюм. Светлана содрогнулась от отвращения. Оказывается,