Хранительница - Лин Петрова

поиграем во что-нибудь. В ту игру, где мне Рита желание проиграла, как же она называется? Или в другую, а?

— Крестики-нолики — Лина радостно ответила.

— Да ну вас, опять меня в дураках оставите — Игнат притворно махнул рукой.

Я наклонилась к Люсе:

— Люся, ты чего задумчивая сегодня? И слова не скажешь? Что случилось?

Люся подняла на меня свой взгляд:

— Потом поговорим. Разговор не для стола. Мне очень нужно с тобой поделиться.

Я кивнула. Что у нее может случиться-то?

Тут Реммир замер, взгляд стал отрешенным. Таким я его еще не видела. Я обвела взглядом присутствующих. Слуги продолжали спокойно заниматься своими делами, значит им это не в новинку.

Реммир расслабился и сказал, вставая:

— Мельсин вызывает. Скоро буду — и вышел.

А, это тот доверенный Хранительницы, который ребят лечил. Когда буду в столице, именно с ним мне придется встретиться и от него зависит моя дальнейшая судьба. Стало немного беспокойно. Ну да ладно, прорвемся.

Нам не оставалось ничего больше, как продолжить ужин за неспешными разговорами.

Я вскользь обратила внимание, что Силика отпустила слуг одним движением руки.

Мы уже хотели вставать из-за стола, как Силика объявила десерт. И перед каждым поставила изумительную красоту.

Мне подали в последнюю очередь и мне бы насторожиться, увидев, что моя порция стоит немного в стороне от других. Но я наблюдала за Силикой и её выражением лица. Она, не поднимая глаз и без лишних эмоций, поставила десерт и отошла.

В небольшой формочке, напоминающей орех, нам подали порезанные засахаренные фрукты, сверху сладкая шапка из взбитых сливок, обсыпанных разноцветной крошкой, а сбоку вставлена малюсенькая ложечка. Дети, никогда не видевшие такую красоту, замерли от восхищения. Люся тоже застыла, рассматривая свой десерт, не решаясь разрушить эту сказочную красоту.

Я, посмеиваясь над их реакцией, взяла ложечку, зачерпнула взбитых сливок и отправила в рот. Кисло-сладкий вкус наполнит весь рот. Вкусно, только остаётся горьковатое послевкусие. Я пожала плечами, наверное, так нужно. Вслед за мной и остальные приступили к десерту.

Лина, зажмурив глаза, прошептала:

— Вкусно.

Марк осторожно отодвинул ложечкой сливки, рассматривая фрукты.

Люся, как и я, решила начать со сливок. Игнат, чисто по-мужски, глубоко вогнал ложку и поднес ко рту все, что смогла уместить ложка. Так и сидел с ней во рту, причмокивая. Как дети, ей богу.

Внезапно голова закружилась, я схватилась за стол одной рукой. Это я наверно перетрудилась сегодня с непривычки. Нужно пойти прилечь, только детей дождусь, неприлично ведь из-за стола вскакивать. К головокружению присоединился какой-то металлический привкус во рту. Что за ерунда? Я подняла голову и наткнулась на пристальный взгляд Силики. Её рот кривился, скрывая победную улыбку. В глазах начало темнеть. Эта дрянь, что, отравила меня? Только меня? А дети? Я с усилием повернула голову, пытаясь сквозь темноту в глазах, разглядеть детей и смахнула свой отравленный десерт, тем самым привлекая к себе внимание. Мне удалось разглядеть, что дети ели, как ни в чем ни бывало, радостно переговариваясь. Облегчение — хоть детей не тронула.

— Ритка, ты чего так неосторожно-то, такую вкуснотень…

Игнат замолчал на полуслове. Я попыталась перевести на него взгляд, но в голове нарастал гул. Я стала терять сознание, заваливаясь на бок.

— Даже побороться не дали. Просто устранили — последнее, о чем я успела подумать.

А последнее, что я услышала, это крики детей. Линкино «ма» и — «Рита» Марка. И эти два слова слились в моей голове, все загудело. Было ощущение, что все вокруг задрожало и завибрировало.

Я отключилась.

***

Что ж так не вовремя Мельсин вызывает? Только думал отдохнуть, планы строил. Вообще-то правильно. Пока был в дороге, он не вызывал, вдруг опять что случится.

Мельсин сегодня был задумчивый. Он стоял у окна, сложив руки за спиной. Почувствовав мой приход, не оборачиваясь, сказал:

— Садись.

Затем, постояв еще некоторое время в тишине, обернулся, прошел к стулу и сел напротив меня. Лицо уставшее, всегда веселые глаза, сегодня были задумчивыми, а взгляд рассеянным.

— Ожидание убивает — он устало потер лицо

— Ну, давай, рассказывай, что новенького? — и он увидел мой браслет на руке.

Его глаза округлились от удивления:

— Ого. Попался, паренек. Это кто такой смелый, вернее смелая, чтобы нашего Реммира окольцевала? Давай, рассказывай — он с оживлением потер ладони.

— Чего это я? Посмотреть же можно! — и замер на месте.

— Интере-е-е-есно. Закрытая информация — и перевел взгляд на меня — В последнее время что-то происходит. Мне закрывают информацию. Я ещё могу понять информацию про наследницу, ищите сами и будет вам сюрприз. Но и другую информацию тоже не говорят. Я в растерянности. Может моё время уже вышло?

Он сидел молча, опустив глаза, я не посмел прервать его молчание.

— Я восемь веков служил Хранительнице и её потомкам. И вот сейчас я в смятении. И ведь ничего не объясняет. Говорит «так нужно». Ничего не понимаю.

Кажется, мне передалось его настроение подавленности. Чем я могу ему помочь? Ничем. Разве что поддержать.

— Если говорит, что так нужно, значит нужно. С ней ведь не поспоришь, правда? А это — я вытянул руку, показывая браслет — Переброшенка, я тебе о ней говорил. Сложилась такая ситуация, я посчитал нужным ей помочь. И знаешь, не жалею об этом. Даже…

Я замолчал, боясь произнести это вслух, потому что ещё сам для себя ничего не решил.

— А, та слегка сумасбродная девица? Информации по ней мне не дают, так что рассказывай — Мельсин оживился и с вниманием принялся слушать — Ты уж извини, что интересуюсь. Сам-то, забыл уже, как с женщинами общаться. Так хоть послушать.

С чего начать то? Начну с самого начала. Пожалуй, с того момента как увидел её на берегу с опухшим лицом. Мельсин слушал, то смеясь вместе со мной, то хмурясь от истории с Дикими, то качал головой от истории с принятием детей. Только и слышалось его: «Ишь ты. Да ладно! Во даёт. Интересно».

Я пока рассказывал, сам заново прожил всю историю. Теперь совершенно точно знаю, что тогда поступил правильно.

— Я у тебя вот еще что хотел спросить. Думал сам справлюсь, но видно не судьба. Я столько лет мотаюсь по стране, в надежде отыскать сына, даже странно, как будто сквозь землю провалились. Если сможешь, конечно, подскажи, где искать.

Мельсин пожал плечами:

— А я все ждал, когда попросишь? Теперь и не знаю, смогу ли помочь»— и замер.

Его голова слегка наклонилась, словно он внимательно слушал и кивнул:

— Единственное, что могу сказать