Мельничиха из Тихого Омута - Ната Лакомка

- В своём мире? - уточнил он. - Из какого же мира вы пришли? Из мира ангелов? Фей?

- Из мира людей, - ответила я с досадой. - Только, насколько я понимаю, мой мир будет существовать лет через пятьсот.

Судя по взгляду, судья не очень-то мне поверил, но о моём мире больше не расспрашивал. Больше его интересовали моргелюты, и когда я описала, как выглядели водяные, он хлопнул ладонью по столешнице:

- Так я и знал, что в этом омуте понабилось чертей! От них-то и все беды! Вот почему все эти бедолаги идут в озеро. Это колдовство, чёрное колдовство...

- Уверена, что моргелюты ни при чём, - возразила я. - Они. они достаточно безобидные, хотя у них нет никакого понятия о том, что хорошо, а что плохо. Бриско каким-то образом смог с ними подружиться, спаивал их, а взамен моргелюты стопорили графские мельницы.

- Ничего себе, заявленьице! - судья второй раз стукнул по столу. - А последняя поломка на графской мельнице - это не их ли лап дело?

- Их, - уныло призналась я. - Но я им запретила, велела больше такого не делать. Я, правда, не знала, что они сломают чужую мельницу. Но они хотели мне помочь. Раньше Бриско использовал их подобным образом, вот они и решили передо мной выслужиться. Как оказалось, покойный мельник был не слишком хорошим человеком.

- Догадывался, - бросил судья и зашагал по дому, размышляя вслух: - Итак, Бриско заключает договор с дьяволом.

- Простите, но дьявол не участвовал, - запротестовала я. - И договора не было. Так. устное согласие.

- .без разницы, - отмахнулся судья, - он заключает договор, и я получаю колдуна на своей территории. Потом он женится на сиротке Эдит, обучает её колдовству, и они на пару начинают соблазнять деревенских девиц. Вы ведь не станете отрицать, что видели в голубятне девушек из деревни? - он резко обернулся ко мне. - И то, как они радостно вас встретили, означает, что Эдит тоже участвовала в ведьминских шабашах.

- Ой, ну что вы сразу всё на ведьм переводите! - перепугалась я. - Кто знает, чем они там занимались? Мне кажется, дальше безобидных заговоров на любовь дело не пошло.

- А вы считаете заговор на любовь таким уж безобидным? Хозяйка, а вам бы хотелось, чтобы вас кто-то приворожил? Ну вот господин Закхей, к примеру?

- Упаси Боже, - очень искренне произнесла я.

- Вот-вот, - он обвиняющее посмотрел на меня сверху вниз. - Мужчинам, знаете ли, тоже не хочется влюбиться в какую-нибудь красотку, а после свадьбы прозреть и обнаружить рядом жабу.

- В сказке, вообще-то, всё было наоборот, - возмутилась я и ахнула, потрясённая новой догадкой: - красотка, а на самом деле жаба. Вот что они. - и я замолчала намертво.

- Предупреждаю, молчание может стоить дорого, - судья снова начал свои уговоры. - Вы прекрасно знаете, кто там был, среди ведьм. Почему вы их покрываете? Я не верю, что вы с ними в сговоре. Вы сторонний человек в этом деле.

- Уже не сторонний, - вздохнула я. - Моргелюты обрадовали, что я здесь навсегда. И вернуться в свой мир у меня не получится. Мне кажется, я там утонула по-настоящему. Вряд ли Витька бросился за мной в озеро, как вы...

- Витька? - переспросил он. - Это муж?

- Муж, - поколебавшись, сказала я.

Ничего не смогла с собой поделать, но признаваться принципиальному средневековому мужчине, что сожительствую с мужиком без брака (пусть даже в моём мире это -обыденное дело) - было как-то не очень. В конце концов, я имею право умолчать о своей личной жизни. Она никого не касается.

- Значит, там муж. - задумчиво протянул судья. - А дети?

- Детей не было, - покачала я головой. - Но давайте не будем больше об этом? Вы сами говорили - прошлое пусть остается в прошлом. Сейчас гораздо важнее разобраться в настоящем. И пока я не буду знать, что деревенские ведьм. девушки в чём-то, действительно, виноваты, я их не выдам. Я знаю, как у вас обходятся с теми, кого подозревают в колдовстве.

- Знаете вы, - хмыкнул судья и снова уставился на меня из-под бровей. - А кем вы там были, в своей прежней жизни? Кухаркой? Бумагоделом? Но повадки у вас - не как у простолюдинки. И говорите вы так ловко, как бисеринки нанизываете.

- Вот бисеринки, кстати, не умею, - призналась я, довольная, что мы сменили тему. - Раньше я работала библиотекарем. смотрителем хранилища книг.

- И всему научилась, охраняя книги? - недоверчиво спросил Кроу.

- Вы даже не представляете, что даёт доступ к чужим знаниям.

Мы помолчали, а потом Кроу кивнул, принимая мою позицию.

- Хорошо. Я обещаю, что если ведьмы не замешаны в убийствах или прочих мерзостях, после разоблачения они отделаются только церковным покаянием - вы назовете мне имена?

- Церковное покаяние - это девчонок запрут в монастырь на веки вечные? Ну нет.

- Церковное покаяние, - пояснил он терпеливо, - это усиленная молитва. Возможно, власяница. Но это не точно. Может, и без власяницы обойдёмся.

- Власяница. Сами бы её поносили, - проворчала я, вспоминая, что там ещё полагалось из церковного арсенала в качестве наказания.

- Мне нужны эти водяные черти, - судья говорил, как припечатывал. - Чертям не место рядом с людьми.

- Они не черти, - упрямо возразила я. - Я считаю, это какой-то подвид живых существ, нам не известных. И они не станут с вами разговаривать. Они боятся вас, как. как черти ладна. Они говорили, что чувствуют рядом с вами смерть. Они - дети природы, они любят всё живое, а вы их пугаете, потому что рядом с вами мертвецы.

- Об этом вам рассказали эти милые черти? - осведомился Кроу. - Что они любят всё живое?

- Я сама догадалась, к вашему сведению. Это видно. Они - дети стихии, дети природы. Они боятся смерти и не станут её причинять.

- О, конечно, - пробормотал он. - Вы догадались.

- А что вас смущает? - бросилась я в наступление. - Догадалась же я, что вы - некромант? И про моргелютов несложно додуматься.

- И про ведьм? - спросил он саркастически.

- Можно и про ведьм, - сказала я важно. - Есть у меня кое-какие соображения.

- Выкладывайте, - приказал судья.

- Я могу внедриться к ним и всё разузнать наверняка. Буду вроде тайного агента, -предложила я и скромно закончила: - За отдельную плату, разумеется.

- Ну, разумеется! - судья дал волю голосу. - Вы в своём уме, женщина? А, простите, вы же в чужом. Ум-то не ваш, а бедняжки Эдит.

- Зачем же переходить на оскорбления? - надула я губы. - Если вам жалко пары серебряных монет в месяц...

Он даже глаза закатил, такой глупостью ему показались мои слова.

- Да не жалко, - рыкнул он и оказался возле меня в одно мгновение. Навис надо мной -чёрный, злой, горя глазами. - Вы даже не понимаете, чем рискуете. Ведьмы, черти и прочий сброд - это вам не шуточки, и не ромашки на поле собирать. И даже не мешки с мукой таскать. Туда только залезть - и точно голову потеряешь.