Ночи, которые потрясли мир - Эдвард Радзинский

К этому посланию было приложено письмо странного пациента жене Асе.

Через некоторое время мне позвонил старик, бывший заключенный. Оказывается, в его лагере сидел загадочный Семенов, и все звали его «сын царя», и все в это совершенно верили…

По моей просьбе в ЦГАОР сделали ксерокс нескольких страниц хранящегося там дневника Алексея 1916 года.

Вместе с письмом, которое в 1949 году из больницы отправил странный пациент жене Асе, я пришел в Институт криминалистики… Они старались помочь, но… Но документы оказались несопоставимы: письмо Асе, написанное изысканным, изощренным почерком, и дневник тринадцатилетнего Алексея с его неровными каракулями.

Так что не смогли сказать ни «да», ни «нет».

Лукоянов

Он отсутствовал во время расстрела, не было его и когда хоронили царские трупы. Буквально накануне «ликвидации Романовых» председатель Уральской ЧК Ф. Н. Лукоянов вдруг отбыл в Пермь — перевозить архив ЧК. Да, глава всей УралЧК, руководитель «особого задания» не присутствовал при исполнении этого задания! Не смог перебороть себя, не смог присутствовать?

Во всяком случае, он так и оставался в Перми во время страшной казни.

Вскоре, в 1919 году, Ф. Н. Лукоянов заболел тяжелым нервным расстройством. И мучился им всю жизнь.

Бывший председатель Уральской ЧК умер в 1947 году — накануне тридцатилетия Ипатьевской ночи. Юбилея он не пережил. Похоронен на родине в Перми.

Юровский

В тридцатых годах в лагеря и на смерть отправлялись один за другим виднейшие партийцы. В 1935 году пришла очередь и его семьи. Красавица Римма, любимица комсомола, была арестована и отправлена в лагерь. Он было бросился за помощью к Голощекину, но и тот ему помочь не смог.

Теперь он должен был доказать: партия — его семья.

И если партии нужна его дочь…

По-прежнему они встречались на квартире Медведева и вспоминали. Все о том же, о расстреле. Больше в их жизни уже ничего не было. Прозаично вспоминали об Апокалипсисе за чашкой чая. И обсуждали, кто все-таки выстрелил первым.

Сын чекиста Медведева: «Однажды Юровский пришел торжествующий — ему привезли вышедшую на Западе книгу, где было черным по белому написано, что это он — Юровский — убил Николая. Он был счастлив…»

Белобородов

Но никогда на эти посиделки не приходил их прежний друг Саша Белобородов, тогдашний нарком внутренних дел РСФСР. Как и дочь Юровского Римма, Белобородов поддерживал Троцкого. Накануне ссылки Троцкий жил в его квартире. Белобородов был исключен из партии, но покаялся, перестроился и был восстановлен. И занимал большие должности.

Из письма Н. Бялер:

«В 30-е годы наша семья жила в Париже в посольстве. Мой отец, Бялер Аким Яковлевич, был секретарем военного атташе.

В 1935 году отец привел домой человека, которого представил как Соколова Николая Алексеевича. Была ли это фамилия настоящая? Не знаю. Приезжали из СССР не всегда под своей фамилией. Почему я его запомнила? Ведь я видела в посольстве и в нашем доме очень много знаменитых в то время людей. Приезжали со своими экипажами Чкалов и Громов, были Тухачевский, Уборевич и Якир… Этого направил в Париж лично Ворошилов. На консультацию к онкологу, которого звали, кажется, профессор Рокар. Мой отец был с ним знаком. Рокар поставил диагноз: рак горла, лечить отказался. Когда об этом доложили Ворошилову, тот приказал: пусть все-таки проведут курс лечения. К Рокару ездил сам посол Потемкин, после чего был назначен курс лечения, в том числе протертая, полужидкая пища 5 раз в день, вот эту пищу готовила Соколову моя мать. Мы с матерью водили Соколова на лечение, гуляли с ним по Парижу, в общем, проводили с ним весь день…

Пишу об этом подробно, чтобы было понятно, почему Соколов был откровенен с моей матерью. О своем близком конце он хорошо знал. Так вот, он рассказал матери, что командовал взводом, который расстрелял царскую семью. Считал, что это грех на его совести… Когда мы вернулись в Москву, отец нам сказал, что Соколов умер в Кремлевской больнице в 1938 году… Мне мать передала этот рассказ в конце 60-х годов, после смерти отца, так как дала ему слово, что это навсегда останется между ними…»

Почему же атташе Бялер берет у жены слово не рассказывать никогда о знакомстве с таинственным Соколовым? А потому, что неправду сказал он жене о конце «Соколова», ибо решил не пугать жену. Нет, совсем не в больнице, но действительно в 1938 году окончил жизнь этот «командир взвода, расстрелявшего царскую семью».

Впрочем, «командир взвода» — это такой же псевдоним, как Соколов Николай Алексеевич. Хотя последний — псевдоним насмешливый. Ибо мы помним — так звали знаменитого следователя, занимавшегося расследованием убийства Царской Семьи…

Но кто же он?

Выяснить несложно. Этот человек должен был занимать такую должность, чтобы «сам товарищ Ворошилов» — «Первый маршал» заставлял советского посла в Париже хлопотать об этом странном пациенте. Из всех участников расстрела таким мог быть только один — Александр Белобородов. Жестокий Белобородов. Веселый, беспощадный молодой Белобородов, который оставил навсегда лежать в уральских горах пятнадцать Романовых. Теперь — нарком внутренних дел РСФСР и смертельно больной, несчастный человек, с трудом глотавший жидкую пищу, которую подносила ему на ложечке сердобольная женщина… Но это еще не был его конец. Конец его ждал в Москве.

В 1938 году заберут «кремлевского боярина». И в лубянском доме жалкий, бессильный, придерживая спадающие брюки, познает он многое в этот миг… И уже потом, пройдя сквозь все муки ада, отправится уральский Наполеон к той последней стенке… К «пинку под зад».

Так с пулей в сердце встретил двадцатилетний юбилей казни Семьи Александр Белобородов.

Голощекин и КО

А потом пришла и его очередь.

Длинная вереница титулов товарища Филиппа:

С XII по XV съезд — кандидат в члены ЦК партии, с XV съезда — уже член ЦК. Главный государственный Арбитр при Совнаркоме. И с каждой ступенькой наверх — на ступеньку ближе к смерти.

В 40-х годах и он выполнил всю неминуемую программу «кремлевских бояр»: ГУЛАГ — расстрел и безымянная братская могила — яма, засыпанная землей.

В яме, предназначенной для них Отцом и Учителем, окончили свои дни расстрелянные Дидковский и Сафаров, и командарм Берзин. Лишь Толмачев, единственный из руководителей Уралсовета, — успел погибнуть на гражданской войне.

Но так или иначе все подписавшие приговор о расстреле погибли от пули.

«Но Давид сказал Авессе: не убивай его; ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется ненаказанным?» (1 Цар. 26:9)

А непосредственные палачи?