На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале - Кирилл Якимович

Поднятый по тревоге пулеметный взвод заменил бездействующих артиллеристов и вокруг аэросаней стали щелкать пули. Через какое-то время к пулеметным очередям присоединились выстрелы исправленных орудий. Группа решила не искушать судьбу и повернула на восток.

На расстоянии четырех километров от берега огневой залп финских пушек накрыл цель. Снаряды стали падать вокруг движущихся разведчиков, поднимая в воздух фонтаны воды, снега и льда. Обычно в такой ситуации сани быстро выходили из-под зоны обстрела, стоило лишь дать полный газ и по зигзагообразной траектории унестись подальше от неприятельского берега. В этот раз быстро уйти не удалось, потому что одни из саней напоролись на припорошенные снегом ледовые торосы и снизили скорость передвижения. Медлительностью экипажа воспользовались финны на батарее «Юляппяя», усилив огонь и пытаясь взять экипаж «в вилку». Один из снарядов разорвался недалеко от идущего «ведомым» экипажа и опрокинул сани, перебив у них одну из лыж. Разведчики подбитого аппарата бегом перебрались в кабину притормозивших впереди идущих аэросаней.

Бросить на льду почти невредимый аппарат, чтобы он достался врагу, было невозможно. Поэтому находившийся в первых санях Салагин принял решение уничтожить обездвиженное средство зимней транспортировки.

Сделать это было так же нелегко, как и выбраться из зоны обстрела. Описав круг, исправные аэросани вернулись к подбитому агрегату. Когда сани поравнялись с целью, Салагин бросил гранату, но не попал. Взрыв гранаты повредил осколками обшивку саней, но не нанес каких-либо существенных разрушений.

Когда разведчики попытались взять поврежденные сани на буксир, батареи противника открыли кучный огонь по месту расположения обездвиженной машины. Тогда экипаж решил не гневить судьбу и поскорее выйти из зоны обстрела, считая, что финны сами за них выполнят работу по уничтожению оставленного имущества. С тем разведчики и вернулись на базу в Саунассаари.

Как только двое аэросаней скрылись за снежным горизонтом, за брошенной машиной с финского берега незамедлительно отправилась запряженная четырьмя лошадьми упряжка. Прибывшие на ней артиллеристы перевернули сани, взяли трофей на буксир и отвезли его в местечко Лохийоки на ремонт.

Разведывательные выезды все равно давали свои положительные результаты. Чем больше было рейдов, тем точнее обозначались позиции противника на ладожском побережье.

Именно после уточнения данных разведки батареей «Ярисевя» очередной раз всерьез занялась артиллерия Красной армии. Учитывая то, что расположение финских береговых укреплений было давно известно советским корректировщикам, значительных недолетов и перелетов практически не было. 17-го числа батарея фактически перестала существовать, обозначив это событие высоким столбом черного дыма. В «черный день Тайпале» склад боеприпасов батареи получил прямое попадание снаряда, который вызвал детонацию боезапаса. Взрыв уничтожил одно орудие и повредил казенную часть второго.

В полном соответствии с приказами по 13-й армии РККА следующий раунд противоборства был назначен на начало «второй адской недели», когда советские войска прорвали финскую оборону в Кирвесмяки и Теренттиля.

На этот раз решили просто пробиться на материк со стороны мыса Ярисевянниеми, считая, что без уничтоженной батареи оборона противника не сможет выдержать нажим с озера. В отправленной колонне были лыжники все того же 97-го лыжного и 91-го отдельного разведывательного батальонов. Прикрывали группу со своего берега свежеприбывшие из Ленинграда бойцы Берегового отряда сопровождения Ладожской флотилии. Вся группа охранялась несколькими танками и пятнадцатью аэросанями и со стороны смотрелась как внушительное соединение, резко отличающееся от предыдущих вылазок советских войск в этом районе.

Ни системы GPS, ни ГЛОНАСС в те времена не было. Компас и карта мало могли помочь, если вокруг безбрежная пустота ровного как стол снега без каких либо видимых ориентиров. Поэтому красноармейцы вышли не к северу от уничтоженной батареи, где редкие вражеские посты просто разбежались бы, увидев прущую на них армию, а к югу от мыса Ярисевя, то есть району, вплотную примыкающему к фронту Тайпале, который с востока атаковали роты 15-го стрелкового полка. К тому же эффект внезапности (как и в предыдущих случаях) здесь не существовал по определению — в покрытом снегом метровом льду Ладожского озера окопы не выроешь… Поэтому группа попала в «огневой мешок», организованный пулеметами противника. Кроме пальбы из стрелкового оружия, к неприятному удивлению красных командиров, из расположения уничтоженной батареи по ним стали стрелять из пушки!

Все дело в том, что финнам удалось собрать одно орудие из разбитых двух. Правда, наводить его приходилось «на глаз», а для производства выстрела по ударному механизму приходилось стучать молотком. После третьего снаряда на стволе образовалась трещина, но именно этот снаряд попал в один из направлявшихся к берегу танков. Машина задымилась и замерла. Следующие три снаряда разорвались рядом, разбрызгивая осколки стали и льда по белым маскхалатам. С двух, трех, четырех сторон по лыжникам метелила свинцовая пурга. И некуда было укрыться, кроме брони танков и призрачной надежды, что фанерные аппараты на лыжах смогут направить пулю в другом направлении.

Первым запаниковали командиры батальонов Севрук и Егоров. От командиров паника и растерянность сразу же передалась рядовому составу. Едва финская пуля царапнула руку капитана Севрука, он приказал вынести себя из боя. Оставшиеся без руководства красноармейцы начали беспорядочный отход в направлении своего берега…

Это был самый настоящий разгром. Ускоренное отступление смогли прикрыть только выстрелы 6-й отдельной батареи из бухты Саунаниеми, откуда на подмогу отступающим сослуживцам поспешно выдвинулись моряки с отряда берегового сопровождения. Они-то своим огнем и прикрыли отступающих красноармейских лыжников.

А потом началось растаскивание брошенного на льду имущества как с советской, так и с финской стороны. Основной ценностью, которая привлекала обе стороны на сбор оставшегося вооружения, было оружие автоматическое — большинство бойцов из лыжной бригады на вооружении имели автоматическую винтовку Симонова, АВС-36.

Сбор амуниции и вынос раненых продолжался до глубокой ночи. Пятерых убитых и двоих раненых вынести не удалось, и их оставили лежать на льду. Больше масштабных попыток обхода линии Маннергейма по льду замерзшей Ладоги не предпринималось до самого конца войны.

Команда аэросаней под командованием капитана-лейтенанта Салагина тем не менее продолжала наносить беспокоящие визиты к передовой противника. Обычно в разведку посылалось звено из двух саней. Внимание советского командования привлекали не только позиции по берегу озера в районе Тайпале, но и остров Коневец, с его двумя береговыми батареями и гарнизоном из трехсот солдат неприятеля.

Произведенные 18 февраля выстрелы из покалеченной пушки «Канэ» оказались последними и для самой финской батареи на мысе Ярисевянниеми. Оставшаяся без вооружения артиллерийская позиция осталась служить в качестве ложной цели для самолетов противника. После ликвидации этой батареи последней надеждой на существенное артиллерийское противодействие советским частям остались четыре орудия батареи «Каарнайоки», скрытые в бетонных двориках посреди глубокого леса в девяти километрах от линии фронта. «Батарея-призрак», она так и не была обнаружена разведчиками Красной армии до конца войны. В рапортах о действиях вражеской артиллерии советские наблюдатели принимали ее огонь за действия полевых орудий, и даже за перемещающийся финский бронепоезд, которого в этих местах не могло быть по причине отсутствия железнодорожного полотна. Ее четыре шестидюймовых ствола всегда внезапно открывали огонь и так же внезапно замолкали, каждым таким ударом нанося значительный ущерб подразделениям Красной армии.