Глаза тьмы - Дин Кунц

Элиот поднял пистолет.

Из лифта никто не вышел.

Они не могли разглядеть, есть кто в кабине или нет.

Двери закрылись.

У Тины возникло ощущение, что кто-то хотел выйти, почувствовал их присутствие и уехал на другой этаж, вызывать подмогу.

Но, прежде чем Элиот успел опустить пистолет, те же двери вновь открылись. Потом закрылись. Открылись. Закрылись. Открылись.

Температура воздуха упала.

— Дэнни, — с облегчением вырвалось у Тины. — Он показывает нам дорогу.

Тем не менее к лифту они подкрались с осторожностью, заглянули в кабину, Никого. Они вошли в кабину, двери тут же сошлись. Судя по индикатору над дверью, они находились на пятом из пяти этажей. Первый находился в самом низу, глубоко под землей. Прежде чем нажать на одну из кнопок, следовало вставить идентификационную магнитную карточку в щель над панелью управления. Но Тине и Элиоту такая карточка не требовалась: Дэнни все за них сделал. Кабина пошла вниз, остановилась четырьмя этажами ниже. Воздух стал таким холодным, что дыхание превращалось в пар. Двери раздвинулись. Они вышли в точно такой же коридор, который только что покинули. Двери кабины захлопнулись, воздух потеплел. В пяти футах от себя они увидели приоткрытую дверь. Из комнаты долетали обрывки веселого разговора. Голоса мужчин и женщин. Не меньше полудюжины. Отдельные слова. Смех. Тина понимала, что все пойдет прахом, если кто-то выйдет из комнаты и увидит их. Дэнни творил чудеса с неодушевленными предметами, но не мог контролировать людей, скажем, охранника наверху, в которого Элиоту пришлось стрелять. Если бы их обнаружили, один пистолет Элиота не мог бы остановить толпу. И даже если бы Дэнни обезвредил оружие нападавших, им пришлось бы всех убить, чтобы вырваться, а она знала, что у них не хватит духу устроить бойню, даже ради спасения собственной жизни.

Этот этаж размерами не отличался от верхнего: один коридор длиной в сто футов, второй — как минимум в четыреста. Сколько комнат? Сорок? Пятьдесят? Шестьдесят? А если с чуланами, то сотня?

И когда надвинулось отчаяние, в коридоре похолодало. Она огляделась в надежде, что ребенок вновь подскажет путь, и действительно, одна флуоресцентная лампа мигнула. Потом вторая, слева от первой. Третья, еще левее.

Они пошли по короткому коридору в указанном направлении. Закончился коридор еще одной стальной, герметично закрытой дверью, похожей на те, что разделяют отсеки на подводных лодках. Металлическая поверхность тускло блестела, зато клепки сверкали.

Когда Тина и Элиот подошли к двери, установленная по центру, напоминающая рулевое колесо ручка начала вращаться. Дверь открылась. Элиот вошел первым, выставив перед собой пистолет. Тина — вплотную за ним.

Они очутились в прямоугольной комнате двадцать на сорок футов. В дальнем конце середину стены занимало окно, вероятно, в холодильную камеру: стекло почти полностью покрывала изморозь. Справа от окна находилась герметичная дверь, двойник той, через которую они вошли. По левую руку вдоль стены стояли компьютеры и другое оборудование. На мониторах (Тина даже не смогла сосчитать, сколько их) в режиме текущего времени менялись какие-то числа, графики, диаграммы. У второй длинной стены стояли рабочие столы, на них лежали книги, папки, стояли лабораторные инструменты, которые Тина видела впервые и, конечно же, не могла определить их предназначение.

За одним столом сидел мужчина с курчавыми волосами и пышными усами. Высокий, широкоплечий, лет пятидесяти с небольшим, в белых брюках и куртке. Когда они вошли, он пролистывал какую-то книгу. Второй мужчина, моложе первого, чисто выбритый, также одетый в белое, сидел за компьютером, следил на бегущей по экрану информацией. Оба посмотрели на незваных гостей, лишившись от изумления дара речи.

— Тина, закрой дверь, — распорядился Элиот, переводя пистолет с одного на другого. — И запри, если получится. Если служба безопасности узнает, что мы здесь, какое-то время они добраться до нас не смогут.

Тина закрыла дверь. Несмотря на огромный вес, двигалась она на удивление легко, словно обычная дверь в обычном доме. Повернула ручку-колесо и зафиксировала его специальной шпилькой, которая не позволяла открыть дверь снаружи.

— Готово, — доложила она.

Мужчина, сидевший за компьютером, повернулся к клавиатуре и начал что-то лихорадочно печатать.

— Прекратите, — посоветовал Элиот.

Мужчина, похоже, не собирался останавливаться, пока компьютер не получил бы команду поднять тревогу.

Элиот не знал наверняка, сможет ли Дэнни блокировать компьютер, поэтому выстрелил, и экран разлетелся тысячью осколков.

Мужчина вскрикнул, отъехал от стола на стуле на колесиках, вскочил.

— Кто вы такие?! — взревел он.

— Я — человек с пистолетом, — резко ответил Элиот. — Если тебе этого недостаточно, могу угомонить и тебя так же, как эту чертову машину. А теперь припаркуй свой зад на стул, если не хочешь, чтобы я разнес твою гребаную башку!

Тина никогда не слышала, чтобы Элиот говорил таким тоном, а от ярости, которая проступила на его лице, даже у нее по спине побежал холодок. Не вызывало сомнений, что в таком состоянии он не остановится ни перед чем.

Молодой парень тоже это понял. Сел, побледнев, как полотно.

— Отлично, — Элиот обратился к обоим: — Будете сотрудничать, останетесь живыми и невредимыми. — Он нацелил пистолет на мужчину постарше. — Как зовут?

— Карлтон Домби.

— Что ты тут делаешь?

— Работаю, — вопрос, похоже, удивил Домби.

— Какая у тебя работа?

— Я ученый-исследователь.

— В какой области?

— Моя специализация — биология и биохимия.

Элиот перевел пистолет на молодого.

— А ты?

— Что — я? — недовольно переспросил молодой.

Элиот вытянул руку, нацелился ему в переносицу.

— Я — доктор Захария.

— Биолог?

— Да. Бактериология и вирусология.

Элиот чуть наклонил пистолет, но руку не опустил.

— У нас есть вопросы, на которые вам лучше ответить, и без вранья.

Домби, который, в отличие от коллеги, явно не собирался изображать героя, спросил:

— Какие вопросы?

Тина вышла из-за спины Элиота.

— Мы хотим знать, что вы с ним сделали, где он.

— Кто?

— Мой сын. Дэнни Эванс.

Наверное, никакие другие ее слова не вызвали бы и сотой доли того эффекта, как эти. Глаза Домби вылезли из орбит. Захария смотрел на нее так, будто она только что умерла и тут же воскресла.

— Господи, — вырвалось у Домби.

— Как вы сюда попали? — спросил Захария. — Вы не могли сюда попасть. Никак не могли.