Диадема Марии Тарновской - Ольга Баскова

Я обнял своих друзей:

– Простите меня, ребята. Мне и в голову не пришло, что Елена может пойти на такое.

– Мы рады, что все хорошо закончилось, – успокоил меня Виктор. – Заканчивайте свои дела и приезжайте к нам. Обещаю, донбасские котлеты будут отменными.

Вена. 1907 г.

Сентябрьская Вена встретила Филиппова теплым ласковым солнцем и по-летнему чистым, безоблачным небом. Владимиру Гавриловичу не раз приходилось бывать в этом городе, и всякий раз он удивлялся чистоте. Мостовые были вылизаны, будто их специально мыли мокрыми тряпками с мылом, тротуары, чугунные ограды – все блестело, казалось милым и аккуратным. Филиппову не хватало растрепанности берез и антрацитовой грязи петербургских улиц. Да, здесь было чисто и красиво, но это не было родным.

Шохер встретил его с любезной улыбкой – как иностранец, он расточал улыбки направо и налево – и повел в кабинет. Австриец не предложил чаю с вкуснейшими венскими пирожными, справедливо полагая, что Филиппов хочет как можно скорее все выяснить о документах Комаровского.

– Мои люди узнали довольно много, – он говорил по-французски с каким-то жестким акцентом, – Петр Комаровский действительно оставил завещание и страховку. Желаете ознакомиться с их копиями? Прошу вас.

Владимир Гаврилович бережно взял в руки лист бумаги – по его мнению, этому документу не было цены.

– Обратите внимание на девятый пункт страхового полиса, – подсказал Шохер. – Он показался мне довольно странным.

Пробежав глазами стандартные восемь пунктов, Филиппов остановился на девятом и почувствовал, как покрывается противным липким потом.

В девятом пункте несчастный граф написал, что Мария должна получить все даже в том случае, если его смерть будет насильственной. Аккуратно положив копии на заваленный бумагами стол австрийского коллеги, Владимир Гаврилович откинулся на высокую спинку стула, и его руки с набухшими венами стали лихорадочно дергать ворот мундира. Ему не хватало воздуха. Он нисколько не радовался оттого, что почти разоблачил эту коварную женщину – дело оставалось за малым…

«Господи, – думал он, – ну как ей удавалось использовать мужчин? И не худших мужчин России, может быть, даже лучших. Как? Как?»

Шохер глядел на него и понимающе кивал:

– Держу пари, вы думаете сейчас о том, как эта женщина покоряла мужчин, почему они плясали под ее дудку и следовали за ней по пятам, хотя должны были бежать без оглядки. Еще мудрец Ларошфуко задавался вопросом, почему одни люди, несмотря на свои отрицательные качества, притягивают, а другие, несмотря на положительные, отталкивают. Мария притягивает, хотя, вижу, вам душно при одном упоминании ее имени. У меня она вызвала такие же эмоции.

Филиппов кивнул:

– Да, вы правы.

– Кстати, моим людям удалось выяснить, что эта дама сейчас в Австрии. – Шохер протянул Владимиру Гавриловичу сигару, но тот отказался. – Представляете, она была тут через три дня после смерти Комаровского.

Лоб начальника сыскной полиции Петербурга был усеян бисеринками пота. В довольно холодном кабинете Шохера он задыхался, потел.

– Узнав о том, что Тарновская в Вене, я поручил следить за ней и добывать информацию. – Шохер посмотрел на толстую сигару и, покрутив ее в пальцах, спрятал обратно в коробку. – Нашим полицейским удалось узнать, что она остановилась в гостинице «Золотой лев». Там ее уже поджидала горничная.

Филиппов скривился:

– У нее все давно было запланировано.

– Еще бы, – согласился Шохер и потрогал светлую жидкую бороду. – Есть еще кое-что. Моим людям удалось также выяснить, что следом за Марией в «Золотом льве» поселился некто Зейфирд.

Эта фамилия ни о чем не сказала Филиппову.

– Чем интересен этот человек? – отрывисто спросил он.

– Его часто видели с Тарновской, – заметил Шохер. – Как считает обслуживающий персонал гостиницы, у них близкие отношения. Я сделал запрос в Италию, отправил фотографию Зейфирда, и мне ответили, что этот господин останавливался в Венеции в той же гостинице, что и Наумов, а во время убийства прохаживался возле дома Комаровского. Я считаю, мы можем его брать.

– Свидетели надежные? – поинтересовался Филиппов. – Сами понимаете, Мария и ее сообщник – люди грамотные, юридически подкованные, и против них нужны веские улики.

– Свидетели – путешественники из Франции, – пояснил австрийский коллега. – Им вполне можно доверять. Скажу больше, итальянские коллеги утверждают, что один из них случайно сделал интересное фото. Хотел снять красивый дом, а Зейфирд просто оказался рядом.

– Редкая удача. Будьте добры, дайте взглянуть на фото этого Зейфирда, – попросил Владимир Гаврилович, и Шохер охотно выудил снимок из папки.

– Вы подозреваете, что он из России?

– Я уверен в этом. – Владимир Гаврилович поднес снимок к глазам. – Скажу более, мне знакомо его лицо. Был бы снимок чуть лучше… Вы позволите отправить его в Россию с ближайшей почтой?

Шохер пожал плечами:

– Разумеется. Скажите, что бы вы сейчас делали на моем месте? Стали бы арестовывать этого господина или дождались бы сведений из России?

– Нам ничто не помешает сделать обыск в его номере, – проговорил Филиппов, глядя в окно. Накрапывал мелкий противный осенний дождик – совсем как в Петербурге. – Против него и так достаточно улик. Сведения из России помогут установить его личность. Вы ведь тоже уверены, что он никакой не Зейфирд.

Шохер растянул в улыбке бескровные губы:

– Представьте себе. – Он придвинул к себе бумаги. – Я собираюсь провести обыск у этого субъекта. И чем скорее, тем лучше. – Австриец посмотрел на часы, висевшие на стене.

Филиппов поднялся и стал надевать пальто.

– Я поеду с вами, если вы не возражаете.

– Я буду очень рад, – сухо ответил Шохер, и вскоре экипаж вез их к гостинице.

Гостиница «Золотой лев» не представляла собой историческую достопримечательность, но здесь, в шикарных номерах со всеми удобствами, селилась явно небедная публика. Господин Зейфирд занимал номер на втором этаже, с прекрасным видом на маленький аккуратный парк.

Когда полицейские громко постучали в дверь, он быстро открыл ее и вышел в коридор, запахивая полы банного белого халата.

– Чем могу быть полезен, господа?

Его широкое одутловатое лицо не выражало беспокойства, воспаленные глаза буравили точку на стене, и Шохеру показалось, что Зейфирд находится в неадекватном состоянии. Неужели наркотики?

– Полиция, – бросил он и оттеснил мужчину в номер. – У нас ордер на обыск.

Зейфирд растерялся и развел руками.

– Но в чем дело? Понятия не имею, чем мог заинтересовать полицию.