Шелковые узы - Нэн Райан

— Раньше ты мне больше нравилась, чем теперь, когда стала леди. Как я помню, тогда ты была восхитительно откровенной.

Она попробовала вырвать руку, но Джонни держал крепко. Она буквально зашипела от злости.

— Ты хочешь сказать, что я лгу?

Сильно прижимая ее вырывающуюся руку к своей мускулистой ноге, Джонни наклонился вперед.

— Ты прокралась сюда тайком. Ты предлагаешь мне взятку, чтобы заставить меня покинуть город. И ты имеешь наглость говорить, что сделала это для моей же пользы! — Он рассмеялся снова, взял ее за подбородок, повернул ее лицо к себе и наклонился ближе. — Милочка, ты наверно забыла, с кем ты говоришь. Это я, Джонни, помнишь? Ты можешь быть откровенной со мной.

— Прекрасно! — закричала Невада, прищурив синие глаза. — Мне не нравится, что ты приехал сюда, не нравится, что ты нашел меня. Я хочу, чтобы ты уехал.

— Почему?

— Ты всегда все знаешь! Вот ты и скажи мне!

Он усмехнулся и провел большим пальцем по ее нижней губе. Она сердито отвернулась. Он повернул ее лицо к себе.

— Невада Мэри Гамильтон, ты пришла сюда, чтобы купить мое молчание. Не так ли? Хорошо, любимая, ты можешь расслабиться. Я и не помышлял сообщать ученому профессору и его чрезмерно заботливой матушке, что мисс Мэри Гамильтон из Гамильтонов штата Теннесси однажды развлекалась, — он многозначительно подчеркнул своим глубоким голосом слово «развлекалась» — на борту «Подлунного игрока» — дворца карточной игры в Мемфисе, и что я был настолько удачлив, чтобы разделить страстную ночь…

Разъяренная Невада отбросила его руки и вскочила, тыча пальцем прямо в его лицо.

— Сообщай им все, что тебе будет угодно, ублюдок! Мне все равно. Иди прямо сейчас и дай объявление на первую полосу «Сент-Луис пост»!

— Возможно, я бы так и сделал, — сказал он, поднимаясь с кресла, — но меня ждет игра в «Олив».

Она повернулась и направилась к двери. Джонни сказал ей вслед:

— Приходи еще, когда сможешь остаться подольше.

— Иди ты ко всем чертям! — бросила она через плечо, выскочила из двери, быстро наклонила голову под веткой дуба и понеслась через двора вне себя от ярости.

Снова упав в кресло, Джонни рассмеялся.

В тот день он отсутствовал за столом во время обеда, и Невада безмолвно поблагодарила судьбу за маленький подарок. Она была настолько сердита, что не могла ручаться за свои манеры в присутствии Джонни. Без него обед прошел приятно, не спеша, и позже, когда Малькольм предложил ей выйти на свежий воздух, чтобы насладиться прекрасным майским вечером, Невада удовлетворенно кивнула.

Сидя с ней на длинном диване, Малькольм говорил о книгах, музыке и их свадьбе. И они даже не заметили, как пролетело время. Они не хотели спать и оставались на залитой лунным светом веранде. Когда рука Малькольма обняла ее плечи, Невада улыбнулась ему и подняла лицо. Малькольм нагнул голову и поцеловал ее прямо в губы приятным, мягким и нежным поцелуем. Потом он поцеловал ее снова. И еще раз. Несколько поцелуев. Теплые, нежные поцелуи. Наконец он вздохнул и озорно улыбнулся.

— Эти поцелуи, — сказал он, — вызывают у меня жажду. Пойду поищу чего-нибудь прохладительного.

— Давай я схожу, Малькольм, — предложила Невада.

— Нет, нет. Побудь здесь немного. Я всего на одну минуту.

Он поцеловал ее в щеку, поднялся и вышел. Невада вздохнула, откинулась на спинку удобного старого дивана и мечтательно закрыла ее глаза, потом открыла. И задохнулась от удивления и тревоги, увидев вспышку загоревшейся спички в дальнем восточном углу галереи.

Она испуганно наблюдала, как оранжевый круг осветил смуглое улыбающееся лицо Джонни Роулетта. Вскочив с дивана, она устремилась к нему. Джонни сидел развалясь на тростниковом стуле, прислонившись спиной к столбику перил; недавно зажженная сигара дымилась в губах, растянутых в саркастической усмешке.

— Как долго ты здесь сидишь? — решительно спросила Невада. — Ты шпионил за нами! Отвечай, как долго?

— Достаточно давно, чтобы почувствовать сожаление, моя дорогая.

— То есть?

— Эти поцелуи. — Он пожал широкими плечами. — Даже отсюда я могу сказать, что они далеко не идеальны.

— Ты врешь. — быстро возразила она. — Это… это были замечательные поцелуи. Поцелуи глубокой преданности. Ты просто ревнуешь.

— Ревную? — он тихо рассмеялся. — Ты, верно, шутишь. — Он поднялся на ноги и стоял, возвышаясь над ней. — Вовсе нет.

Невада запрокинула голову, глядя ему в лицо.

— Я-то знаю, что ты ревнуешь, признаешь ты это или нет. — Она самодовольно улыбнулась.

— Ни чуточки. Честное слово.

Джонни вынул сигару изо рта и отшвырнул ее на лужайку. Он протянул руку, положил на ее плечо и усмехнулся.

— Вот если бы старина Малькольм поцеловал тебя так, — сказал он.

И, прежде чем Невада смогла остановить его, он притянул ее к себе, и его губы накрыли ее губы. Он застиг ее с широко открытым ртом и воспользовался этим преимуществом. Пока она боролась, хныкала и бессильно колотила его твердую грудь, Джонни целовал ее с такой чувственной силой и страстью, что Невада ощутила горячую волну, которая затопляла ее, несмотря на отчаянные усилия остаться равнодушной. Одной сильной рукой, крепко обвивающейся вокруг ее фигурки, он прижимал ее к своему напряженному длинному телу и целовал ее жадно и настойчиво, его язык глубоко и ритмично погружался в ее теплый влажный рот.

Когда она прекратила борьбу, и ее протестующие стоны перешли в тихие вздохи возбуждения и удовольствия, Джонни оторвал свои губы от ее лица и улыбнулся, глядя в ее прекрасное запрокинутое лицо.

— Вот если бы Малькольм поцеловал тебя так, тогда я мог бы чуть-чуть ревновать тебя. — Он отпустил ее, проворно спустился вниз и ушел прочь, ни разу не оглянувшись.

Ошеломленная, потрясенная Невада стояла, тупо глядя ему вслед, ее сердце неистово колотилось в груди, мысли путались.

— Ублюдок! — наконец сердито пробормотала она, задыхаясь. — Бессердечный ублюдок!

— Что ты сказала, дорогая? Я не расслышал.

Невада обернулась и увидела Малькольма, держащего в руках поднос с двумя высокими запотевшими стаканами.

— Ничего, Малькольм, — она улыбнулась и подошла к нему. — Я ничего не говорила.

Он поставил поднос.

— Холодный лимонад, любимая. Это должно охладить нас.

Лето в штате Миссури становилось все жарче, последние дни мая больше походили на августовские. Сухая и палящая жара. Из-за отсутствия дождей в последние три недели хорошо ухоженные Джессом газоны поникли и потеряли свою изумрудную зелень. Высокая живая изгородь пожелтела, листья скручивались и падали на потрескавшуюся землю. Под поникшим кустарником ковер хрупких сухих листьев покрывал иссохшую почву. Даже могучая Миссисипи страдала от засухи. Ее широкое русло больше не было полноводным, речные лоцманы рассказывали, что новые песчаные мели ежедневно поднимаются из речных глубин.