Десять пуль на сундук мертвеца - Алексей Макеев

Запах усилился, когда сыщики подошли к подъезду. Из дома пахло сразу всем: и десятки лет копившейся грязью, и прокисшими щами, и застарелым потом, пропитавшим не только одежду жильцов, но и постели и даже стены этого дома. Запах беды, запах социальной неустроенности, поломанных и несостоявшихся судеб. Запах среды, с которой знакомы все оперативники. Среды, дающей девяносто процентов преступлений на бытовой почве, дающей больше половины всех несчастных случаев в стране, среды, которая не только не умирает, но еще и пытается размножаться.

Сколько детей зачато здесь и в местах, подобных этому дому. Зачато по пьянке или в наркотическом угаре. Сколько их родилось и умерло в первые пару лет от болезней, замерзло у подъездов, где их оставляли пьяные родители. А сколько раз сыщикам приходилось доставать трупики новорожденных из мусорных баков, стоявших в таких вот неблагополучных районах любого города.

Гуров и не испытывал отвращения. Он давно привык на своей работе не обращать внимания на такие мелочи, как запах или внешний вид, и уже автоматически настроился на определенные действия: слушать пьяный бред, угрозы, слушать жалобы и откровенную клевету на соседей. А иногда и становиться объектом откровенной агрессии со стороны жильцов.

Судя по номеру квартиры, который был известен сыщикам, она располагалась на втором этаже дома. Но «легенда» требовала, чтобы они прошли и первый этаж. И работа началась. Они стучали в двери комнат, представлялись, задавали вопросы о составе семьи проживающих, о социальных нуждах. Делали вид, что знакомятся с техническим состоянием жилища и мест общего пользования. Шумавин все время торчал возле выхода с этажа на лестницу, где описывал трещины в потолке, грибок на стенах и проваливающийся под ногами пол. Его задачей было не дать покинуть здание Перову, если, конечно, уголовник был дома, или зафиксировать приход, если его сейчас дома не было.

Наконец Гуров решил, что они достаточно имитировали роль представителей местной администрации на первом этаже, и дал команду подниматься на второй. Как он и рассчитывал, человек пять жильцов, в основном женщин, потянулись за ними на второй этаж. Шум от пребывания в общем коридоре «делегации» постепенно усиливался. Галдели тетки, жалуясь на бытовую неустроенность, ворчали и дымили дешевыми сигаретами двое мужиков неопределенного возраста в грязных майках и рваных тапках на босу ногу. Два пацаненка в возрасте около пяти лет то и дело шныряли под ногами, радуясь новому развлечению.

– Ну-у, – вполне искренне удивился Гуров, увидев здоровенное, на половину потолка, темно-серое пятно. – Не боитесь, что штукатурка на голову упадет? Это же у вас крыша протекает!

– От те спасибо, начальник, – язвительно ответила одна из теток в засаленном на животе халате. – А мы, дуры, и не знали! Как это нам самим-то в башки наши тупые не пришло, что крыша течет. А кто два года пороги обивал, кто обещания выслушивал, что дома эти чертовы сносить пора, а не ремонтировать!

– А они давно по бумагам уже снесены, – хриплым голосом заметил кто-то из мужиков, – потому и денег на ремонт нет. Выделять-то не на что. Нет дома, значит, и людей нет…

– Ну, ну, ну! – уверенно пошел в атаку Крячко и ожесточенно замахал руками. – Как это нет? Мы же пришли! Как раз по вопросу расселения и пришли. Давайте делом заниматься, а не из пустого в порожнее переливать. Так, в это квартире сколько человек живет? Есть там кто?

Он демонстративно повернулся к жильцам спиной и принялся стучать кулаком в дверь. Судя по всему, в комнате никого не было. Ветхая деревянная дверь, окрашенная красным суриком еще «при царе Горохе», держалась на честном слове, но было понятно, что заперта она на единственный врезной замок.

– Чево! Чево надо-то! – раздался в коридоре надтреснутый хриплый голос, и к двери протолкалась женщина в спортивном костюме, который ей был велик и к тому же до крайности грязен.

Женщине было лет под шестьдесят, но глаза у нее очень живые и какие-то пронзительные, и вся она подвижная, решительная, «себе на уме». А еще она, видимо, проводила много времени возле мусорных баков. Вот опять два полных пакета в руках и соответствующий запах от них.

Удивительно, но большой радости от известия, что пришла комиссия по расселению, Раиса Перова не проявила. Высказавшись в том смысле, что ходят и ходят тут постоянно, лучше бы пенсию увеличили, она отперла дверь и собралась зайти в комнату. Крячко, поведя носом, ринулся выяснять, а кто, собственно, проживает еще вместе с гражданкой и какая площадь занимаемой ими комнаты.

Ответ обескуражил сыщиков. Женщина беззлобно ответила, что век бы она этого Мишку-паразита не видела. Что он только пьет, жрет, денег не носит. И лучше бы его опять упекли в колонию, где ему и самое место, раз он о матери не заботится. Как отозвались о Перове соседи, которым все уже наскучило, и они начали расходиться по комнатам, с матерью он почти не живет, хотя иногда появляется.

Гуров понимал, что расспрашивать опасно. Информация, что приходили какие-то люди в костюмах и расспрашивали о нем, могла дойти до Перова. В этом затхлом мирке он, видимо, в самом деле не проживал. Крячко его видел одетым вполне прилично. Да и Денис Колотов не отозвался о нем как о бомже.

Выручил неожиданно пацанчик лет восьми-девяти, который смотрел на чужих дядек с раскрытым ртом. Он сжимал в грязном кулачке яблоко и, казалось, забыл о нем, глядя на гостей.

– Он в большом доме живет, – неожиданно заявил пацанчик и ткнул ручонкой куда-то в сторону. – К нему Сенькин папка туда ходит водку пить.

– Какого Сеньки папа? – тут же присел рядом с ним на корточки Крячко.

– Вон там живет, – ткнул пацан ручонкой в сторону двери напротив.

– А откуда ты знаешь, что Сенькин папка ходит туда водку пить?

– А его мамка за ним туда бегает все время. Как дома поздно нет, так она сразу туда.

– А Сенька знает дом и квартиру, куда его папка ходит водку пить?

– И я знаю. Мы бегали смотреть, как Сенькина мамка его папке глаза выцарапывать будет. Она на первом этаже живет.

– Кто она?

– Сожительница, – солидно поведал мальчонка и вгрызся наконец в свое яблоко.

Где живет сожительница Мишки, которую Сенькина мамка звала не иначе как Оксанкой-шалавой, установить удалось быстро. А заодно удалось установить, что Оксанка работала в круглосуточном продуктовом мини-магазинчике в соседнем дворе. Квартира на первом этаже девятиэтажного дома выглядела, по крайней мере снаружи, вполне прилично. Входная дверь железная, вполне добротная, хотя и не очень дорогая. На окнах решетки, все аккуратно выкрашенные в белый цвет. Да и окна современные, пластиковые, а внутри видны приличные гардины. Жилье этой Оксаны никак не ассоциировалось с комнатами в «желтых домах». Чувствовался достаток.

– Как-то не очень хорошо у нас получилось с жильцами того дома, – кивнул Гуров в сторону «желтых домов».

– Перестань, Лев, – тихо ответил Крячко, покосившись на стоявшего поодаль майора Шумавина. – Что за настроение?