Большая книга ужасов. 39 - Ирина Андреева

— Куда смотрит санэпидстанция! Этих существ, да еще таких крупных, не должно быть в школе! — возмутилась я и, преодолевая страх, смахнула паучище с подруги.

Появился кто-то из учителей, растолкал нас, поднял Алю и унес в медкабинет. Учителя еще долго бегали по коридорам, что-то говорили друг другу, отмахивались от нас, велели не лезть с вопросами и идти по кабинетам. Вскоре к школе подъехала «Скорая», и мы сразу поняли, к кому ее вызвали.

— М-да-а, — протянула я. — Маш, как ты думаешь, это несчастный случай или здесь имеет место магия?

— А я откуда знаю! Ты же у нас ученица ведьмы, а не я, — пожала плечами Никитина.

До урока физкультуры, в раздевалке, где мы переодевались, я заметила, что у Михайловой из пакета с формой выглядывает бутылка с водой. Значит, угостить ее своей водицей мне не удастся. Что же делать? Я стала лихорадочно разрабатывать план действий.

На зарядке Вероника постоянно задевала кого-нибудь руками, или кто-то задевал локтем ее, скакалка выпадала у нее из рук, мяч улетал неизвестно куда, а чужой мяч то и дело норовил попасть ей по макушке. Вскоре мы начали делать физические упражнения на растяжку и гибкость, разбившись по парам. Обычно я стою вместе с Машкой, но в этот раз получилось, что моей парой стала Вера. На втором упражнении она странным образом поскользнулась и упала на пол, потянув за собой и меня. Потирая ушибленный локоть, я встала, с тоской взглянула на Машуню и подумала о том, сколько еще таких приземлений мне предстоит за одно занятие. Как бы травму не заработать! Буду потом хромать, украшенная синяками. Стоп! А ведь это мысль.

Когда через некоторое время Вероника опять уронила меня, я охнула и сделала вид, что мне очень больно.

— Девочки, что ж вы такие сегодня неуклюжие? — вздохнул подошедший физрук. — Ты, Вера, вообще какая-то не такая, все у тебя из рук валится, все не так выходит.

— Ох, мне так больно, можно я не буду дальше выполнять упражнения? — спросила я, делая мученическое лицо.

Физрук бросил взгляд на мою ногу в синей штанине спортивного костюма и пробормотал: «Ну, да, конечно, если так болит». Прихрамывая, я побрела из спортзала, оставив Михайлову без пары.

Очутившись одна в нашей маленькой раздевалке, я, не мешкая, приступила к исполнению своего плана. Я нагло полезла в пакет Веры, вытащила из него бутылку. Вода в ней была не газированная и не минеральная, как раз то, что мне надо, — одноклассница не заподозрит подмену, и я вылила всю воду в раковину. Затем я открыла свою бутылку из-под лимонада и стала переливать святую воду в бутылку одноклассницы. Мои руки слегка подрагивали от волнения, я постоянно оглядывалась на дверь. Ведь в любой момент сюда могла зайти Михайлова — ей без пары сейчас нечего делать в зале — и застать меня за этим странным занятием. Как я ей буду объяснять свои действия?

Но все прошло как надо. Воду я перелила, почти не расплескав, закрыла крышечкой бутылку и положила обратно в Веркин пакет.

В перерыве девчонки гурьбой ввалились в раздевалку. Светка тут же упала на лавочку со словами:

— Ну, физрук — зверь, совсем нас загонял!

— Да ладно, — махнула рукой Машка. — С прошлым физруком мы, кажется, бегали гораздо больше.

— Больше или меньше мы бегали — не знаю, — отозвалась Вероника, — но я вот устала, вспотела и очень пить хочу, — с этими словами она вынула из пакета бутылку и одним махом выпила почти половину.

— Ой, Верунчик, дай и мне попить, — попросила Байкова. Вера любезно протянула Свете воду. Байкова сделала несколько глотков и дала допить оставшееся Маше.

Перерыв закончился, и мои одноклассницы снова пошли в зал, а я осталась в раздевалке, так как у меня «все еще болела нога». Но одиночество длилось недолго. Минут через десять вернулась Вероника.

— Ты чего? — я изобразила удивленное лицо. — Упала? Болит что-нибудь?

— Даже не знаю, — развела руками Вера. — Не то чтобы болит… в животе какая-то неприятная резь периодически появляется. Может, я съела чего?

— Или выпила, — подсказала я. — Наверное, вода, которую ты выпила в перерыве, была плохой.

— Да нет, вроде обычная вода. Хотя был у нее какой-то привкус… но ведь Машка и Светка тоже ее пили, и ничего, прыгают сейчас, в баскетбол играют, значит, не от нее.

— Это от нее, — сказала я.

— С чего такая уверенность? — удивилась Вероника.

— Я тебе воду подменила. Ты не пугайся, я не отравы какой-нибудь налила, сама же видела, что Байкова с Никитиной бегают как ни в чем не бывало. Это святая вода была. Я сейчас объясню, зачем я это сделала. Я обратила внимание на то, что с тобой происходит, на все эти неприятности. У меня есть одна знакомая. Она знахарка. Так вот она сказала, что все это очень похоже, как если б на тебя навели порчу. Э-э… — протянула я, не зная, что говорить дальше. Может, спросить напрямую, каким образом к ней Апексимов ушел?

Но спрашивать ничего не пришлось. Михайлова подсела ко мне близко-близко и зашептала на ухо:

— Знаешь, Ирка, я и сама так думаю! Только вот что мне делать, не знаю! Может, твоя знакомая знахарка мне поможет? Я уже так устала от всего этого — хоть реви!

— Ну, чего реветь, когда у тебя теперь такой поклонник завелся! Гоша глаз с тебя не сводит, — произнесла я. — Вер, моя знакомая очень добрая женщина, но, если ты не расскажешь ей всей правды, она не станет тебе помогать.

— Э-э… а что я, собственно, должна правдивого рассказывать?

— Если человек когда-нибудь пользовался магией, то порча с него снимается по-другому. Если я ей передам, что ты никогда не колдовала, а потом выяснится, что это не так, она тебя прогонит, и никто тебе больше не поможет! — врала я, надеясь, что Михайлова испугается.

На минуту одноклассница о чем-то задумалась, а затем спросила:

— Может, ты мне ее телефон дашь? Или адрес?

— Нет! Знахарка очень занятой человек, она так просто, с ходу, не принимает и ни с кем по телефону не общается. Ты лучше мне все расскажи, а я ей передам, — решительно заявила я. И добавила: — И даже попрошу, чтобы она с тебя без очереди порчу сняла. У нее очередь знаешь какая длинная.

— Хорошо. — Голос Михайловой сделался еще тише. — Только поклянись, что никому, кроме нее, не расскажешь!

— Клянусь, — с готовностью кивнула я.

— Мне уже очень давно нравился Гошка. Алинка по нему с седьмого класса сохнет, а я тогда смотрела и думала, чего она в нем нашла, неужели ни в кого другого, посимпатичнее, влюбиться нельзя было. Помнишь, какой Гошка тогда был, мелкий, сутулый, лицо в прыщах. А она о нем, я знаю, стихи писала и все ждала, что он на нее внимание обратит. И обратил. Я сначала думала, ну и хорошо, подруга реветь перестала, не грустит больше, не вздыхает от своих горьких чувств. Да и Апексимов на нее положительно влияет, Алька не такая зубрила стала — Гошка ж веселый раздолбай. Так вот, а когда мы первого сентября в девятый класс пришли, я взглянула на Георгия и прям не узнала. Так он за лето изменился! Так вытянулся. Раньше росточком с нашу Скрипачеву был, а тут такой высокий стал, в плечах широк, а лицо у него немножко смуглое, глаза темные. В тот же день Алька позвала меня посетить вместе с ними выставку. Ну, помнишь, наша классная пыталась нас культурно воспитывать и велела всем после летних каникул принести билетики из музеев, где мы были. Вот так мы и пошли втроем на выставку уже не помню какого художника, это неважно. Важно другое, я вдруг поняла, что Гоша — он не только веселый парень, но еще и очень добрый, внимательный. Он все время спрашивал, не устала ли Алина, не дует ли ей, не купить ли ей воды, не хочет ли она мороженого. В общем, весь девятый класс я была словно не своя. Мне хотелось общаться с Гошей, слушать его шутки, гулять с ним. Но с ним гуляла Аля, и он никого, кроме нее, не видел. На день рождения одна подружка подарила мне книжку. Там были всякие заговоры, в том числе и для любви. Ты не думай, что я такая плохая. Я, между прочим, целый год страдала, а виду не подавала. Думала, думала: ну, подруга как-никак, а с другой стороны, в борьбе за личное счастье подруг нет. Я даже начала встречаться с одним парнем, надеясь, что забуду Гошку, но после второго свидания наши отношения порвала. Влюбилась я по уши в этого Апексимова, и все тут. Я сначала колебалась, колебалась, прибегнуть к магии или нет. Своими силами у меня ничего не выходило — Гоша меня вообще не замечал. А потом не выдержала, выполнила один из обрядов, написанных в книжке. Если честно, думала, что не подействует. Ведь я какую-то фигню делала. Нарвала во дворе травы, сварила ее в маленькой кастрюльке вместе с железным навесным замком и ключом. Потом замок и ключ к себе под кровать положила, воду вместе с травой в банку перелила, пошла с ней в дом, где Гошка живет, и разлила у его квартиры под дверью. Живописная лужа получилась.