Иной мир. Часть 3 - Никита Шарипов

Движение темноты и Харрор появился прямо перед нами.

— Задрал, басурманин! — взвизгнул Андрюха. — Ты что, прикалываешься, да?

Я несколько раз глубоко вздохнул. Похоже, что Харрор испытывает удовольствие от наших постоянных испугов. Ходит бесшумно вокруг да около, появляясь каждый раз абсолютно неожиданно.

— Главный беспокоится. Остальные предвкушают скорый отдых, — заговорил берсерк. — Беспокойство главного не подразумевает наличие засады. Он слишком самоуверен. Считает, что справится с любой опасность, но при этом продолжает беспокоиться. Нет, скорее опасаться. Не хочет, чтобы цель, к которой идёт, досталась другим.

— Тревор, засранец, решил сделать всё своими руками, — Андрюха тихо посмеялся. — Всегда он был слишком самоуверенным. Думаю, что совсем скоро удивится.

— Пока всё спокойно, — сказал я в эфир. — Харрора слова.

— Подробнее не объяснишь, Никита? — попросил Максим.

Я решил кратко пересказать:

— Тревор боится, что нас возьмёт кто-то другой, а не он. Засады точно не боится. Остальные бойцы в предвкушении отдыха. Устали они. Дело обещает пройти как по маслу.

— Хотелось бы, чтобы так… — пробормотал Максим.

— Если обещает как по маслу — жди проблем. — К переговорам подключился Адриан Лейн. — Не расслабляйтесь, парни. Советую вам быть втрое осторожными. Особенно тем, кто участвует в непосредственном контакте. Азулай, к тебе это больше всех относится.

— Азулай не слышит, — просветил я. Азулай — еврей из Свободных. Именно он исполняет роль Шлейфмана. Они даже похожи малость стали, после того как над обликом подставного еврея поработали Ольга и Раиса. Наши дамы, они не только убивать и лечить умеют. Если хорошо попросить, то и загримировать способны. Женщины, они везде женщины — косметику даже в этом мире с собой таскают.

— Всё, кончаем базар, — рыкнул Максим. — Всем быть на готове!

Колонна подъехала, но только одна машина въехала на территорию посёлка. Остальной транспорт остался на дороге. Пулемёты и пушки пришли в действие, тем самым показав — если кто-то появится, то ему не несдобровать. То же самое показал десяток бойцов, вывалившийся на улицу и занявшийся разведкой придорожной местности. Обнаружить кого-нибудь из наших бойцов им не светит, потому что все глубоко в лесу засели. Подстраховались мы и все следы стёрли.

Около десяти минут толковал еврей Азулай с одним из бойцов Тревора. Торговался отлично, потому что еврейская кровь одинаково жадна к прибыли. Порешали, видимо, и пошла движуха — техника въехала в посёлок, заняла выгодные позиции и была заглушена. Отряд Тревора, не забыв оставить на улице пятерых сторожей, ломанулся жрать. Только сам Тревор к своим парням не присоседился — пошёл толковать с Азулаем, уверенный, что перед ним Соломон Шлейфман. Азулай, как и прежде, не оплошал — продал наёмнику информацию о нас. Не дорого продал, но наёмник ничего не заподозрил. Решил, что раз еврей нехило наварился на жилье и хавке, то на продаже малозначимой инфы решил уступить. Тревор, как ни крути, от купленной информации почти ничего не выиграл — дорога одна и беглецам никуда не деться. Сутки и наёмники настигнут их. Сутки, и Тревор сделает то, что давно уже не может сделать Саид — поймает столь желанных Фениксу беглецов и доставит их в Иерихон. Не всех, конечно же, потому что большая часть балласт и кроме смерти ни на что может не надеется. Тревор покажет силу, и все поймут — не за Саидом нужно идти, а за ним. Собрать воедино то, что принадлежало Адриану Лейну — пустяк. Тревор способен на большее. Через год, или два, рухнувшая империя Лейна будет казаться маленьким пустячком в сравнении с империей Тревора. Одного он не учёл: скорость передвижения — это пренебрежение сбором информации. Беглецы, как бы они не торопились, тоже кусаться умеют.

* * *

Прошёл час. Двухлитровый термос с чаем мы уже опустошили, а все бутерброды съели. Андрюха расстелил у дерева коврик и решил вздремнуть. Ворочается постоянно. Видимо, не спится. Берсерк на месте не сидит. То уйдёт неизвестно куда, то возникнет из темноты неожиданной громадиной. Я сижу на сухом бревне, ем орехи из местных шишек, похожих на кедровые, иногда пугаюсь берсерка, но упорно жду. Рация молчит. Нарушить это молчание не рискую. Надо было взять с собой чей-нибудь смартфон или электронную книжку. Пофиг на то, что в темноте читать не желательно. Зато время бы убил.

Прошёл ещё час. Харрор наконец-то успокоился, сел на бревно рядом со мной и превратился в бронированного идола. Дышит так, что даже сидя рядом не услышишь. Удивительно.

Андрюха так и не уснул. Свернув коврик, решил тоже повыковыривать орехи из шишек. Сложное это занятие, потому что найти шишку, в которой не поковырялись вездесущие местные белки — настоящая удача. Если шишка побывала в лапках у белки — будь уверен, орешка тебе не видать.

Андрюха минут десять искал шишку с орешками, но удача так и не улыбнулась. Не успокоившись, он продолжил поиск, но при этом начал бурчать. Харрор, которому бурчание видимо в тягость, резко встал, чем снова напугал нас. Оказавшись у одного из деревьев, берсерк от души врезал по стволу лапой. Кора смялась и смягчила удар, но на макушку, которая высоко в темноте, сила удара всё же передалась и с неё начали падать шишки. Много шишек. Прямо по нам. Каждая шишка — размером с упитанное яблоко. С тридцати метров снарядики набрали нехилое ускорение и было больно. Особенно Андрюхе. От первого попадания шишкой по плечу он задрал голову и тут же получил другой шишкой в лоб. Одно хорошо — орехов стало так много, что можно мешками собирать.

С подарком берсерка стало проще — орешки грызёшь, истории рассказываешь, и время быстрее летит. И прошёл еще час с небольшим, когда к нам пожаловал незваный гость.

Харрор, сидящий на стволе дерева, прыгнул вперёд, словно получившая свободу сжатая пружина. От мощного толчка на земле осталась глубокая вмятина — только одна лапа оттолкнулась от толстого корня.

Бросок и полёт берсерка закончился в пяти метрах от нас. В темноте мы не поняли, кого попытался остановить бронированный мишка, но услышали хрип. Кем бы ни был незваный гость, но цепких лап Харрора он не избежал.

Медведь развернулся, и мы увидели в его правой лапе зверя, чем-то напоминающего излишне волосатую обезьяну. За время пребывания в лесу глаза привыкли к темноте, но подробностей всё же не увидеть. Размер обезьяны сравним со взрослым человеком, но туловище и конечности значительно толще. Упитанная гадина!

Что-то недовольно прорычав, Харрор подошёл к дереву и неслабо приложил обезьяну об ствол. Трепыхаться она не перестала и захрипела вдвое сильнее. Второй удар был серьёзнее и на нас снова посыпались шишки. Обезьяна наконец-то обмякла и повисла в лапе берсерка безвольной куклой. Провисела недолго, потому что Харрор отправил её в полёт-неизвестность. Сильный замах и снаряд-обезьяна пропал в темноте. Звука падения мы не услышали. Вернувшись на бревно, берсерк объяснил:

— Чуфак это был. Разведчик. Вы называете их в своём мире приматами. Наглые твари и при этом плотоядные. Хотел кого-нибудь из вас своровать и к своим утащить, но я проучил его. Расскажет родичам теперь, что тут опасно. Не сунутся…