Не доверяйте кошкам! - Жиль Легардинье

Я обдумываю свой план днем и ночью. Тщательно изучаю его со всех возможных сторон. Каждые сорок секунд я нахожу очередной аргумент, доказывающий, что дело провалится, но избегаю говорить себе, что в итоге могу оказаться за решеткой. Одновременно я представляю, что Рик будет вне себя от благодарности за эту прекрасную, но неудавшуюся попытку, и тогда уже я стану той девицей, которую он попытается вызволить из тюрьмы. Жду не дождусь, когда он отвезет меня в свой дворец…

Странно, но я чувствую себя намного лучше с тех пор, как затеяла это дело. Я не говорю себе, что собираюсь совершить ограбление. И даже представить не могу, что агент ЖТ может быть втянута во что-то недостойное. Нет. Я делаю это для Рика. Я готовлю ему самый замечательный сюрприз в его жизни, самое большое доказательство любви, которое глупая молодая женщина может дать симпатичному парню. Самый дурацкий поступок в моей жизни, возможно, станет самым красивым.

Я не боюсь ни обвинительного приговора судьи, ни осуждения толпы, ни критических замечаний своей матери. Мадам де ля Саблиер говорила: «Цель не стоит той ошибки, которую совершает нежность». Мазарини утверждал: «Нужно быть сильным, чтобы противостоять катастрофе, нужно быть великим, чтобы обратить ее себе во благо». Мадам Триньоне, моя учительница по изобразительному искусству в лицее, добавила бы: «Сам кашу заварил, сам и расхлебывай».

Ничего, мы еще посмотрим. Если я выберусь из этой передряги, меня саму попросят написать афоризмы, которые будут жить века. Я непобедима. Мир принадлежит мне. Надо не забыть вынести мусор перед уходом.

Мне приснился сон. В самом красивом в мире концертном зале я выхожу на сцену в ореоле сияющих бесчисленных бриллиантов, покрывающих мое тело. Передо мной ровными рядами вытянулись тысячи кресел, обитых красным бархатом, абсолютно пустых, за исключением одного, в самом центре партера. У меня единственный зритель: Рик.

Горло сжимается от волнения, но я иду к центру сцены и величественно кланяюсь. Медленно, под звуки первых нот, из оркестровой ямы поднимается симфонический оркестр и замирает передо мной. Лола сидит за роялем.

Мой голос начинает тихо звучать, словно тайное послание, робкое признание. В этой песне вся моя жизнь, обещание, которое я даю любимому. Здесь есть и ритм, и скрипки, и рок, и блюз, и медленный фокстрот, диезы и соло. Несколько минут на квинтэссенцию одной жизни, несколько секунд на то, чтобы воспламенить сердце. Я пою для него, ему одному я готова все отдать.

Я уже слышу музыку, произношу слова. В моей песне говорится о любви, о надежде, обо всем, чем может пожертвовать женщина ради любимого. Я надеюсь, что он дослушает до конца. А потом к моим ногам упадет красная роза. Я хочу, чтобы он снял с меня все мои драгоценности. У меня больше нет сомнений — я там, где должна быть, делаю то, во что верю больше чем когда-либо. Единственное, чего я боюсь, — проснуться и увидеть перед собой полный зал с одним пустым креслом в середине партера. Именно сегодня решается моя судьба.

Ксавье часто рассказывал, что перед началом операции члены отряда коммандос молчат, чтобы лучше сосредоточиться. Наверное, поэтому он не произносит ни слова, когда везет нас к поместью Албан Дебрей, с которой у нас назначена встреча.

Ксавье надел тот же темный костюм, в котором был на похоронах мадам Рудан. Стоя в нем возле гроба, он был похож на мужчину в трауре, что не было правдой. На этот раз, за рулем своего впечатляющего бронированного автомобиля, он выглядит как телохранитель, который одним нажатием секретной кнопки может выпустить баллистическую ракету из потайного люка, — и это тоже неправда.

Мощная машина движется по улицам. Сквозь тонированные стекла я вижу, как прохожие оглядываются нам вслед.

Я сижу на заднем сиденье, рядом с мадам Бержеро. На ней роскошное меховое манто. Хоть оно и синтетическое, да к тому же немного ей мало, эффект потрясающий. С макияжем и прической от Лены она действительно похожа на русскую миллиардершу, роль которой должна исполнить в моем сценарии. Посадка головы, благородные черты лица, уверенность во взгляде — попробуйте продать более двух миллионов багетов и такое же количество круассанов самым разным людям!

Я одета в шикарный, довольно строгий костюм жемчужно-серого цвета, который одолжила мне Жеральдина. Думаю, мне он идет гораздо меньше, чем ей, но мадам Дебрей будет смотреть не на меня.

Теперь мне уже нельзя отступать от задуманного. Я стараюсь не думать о том, во что втравила дорогих мне людей. Софи наверняка уже прибыла в поместье Дебрей, где будет изображать журналистку, пожелавшую увековечить многообещающую встречу наследницы одной из крупнейших французских компаний по производству кожгалантереи класса люкс и богатейшей деловой женщины, которая, возможно, вложит средства в дальнейшее продвижение этой компании на международный рынок.

Машина сворачивает с бульвара и углубляется в узкие улочки. Независимо от скорости, на которой Ксавье выполняет повороты, подвески удерживают нас в строго горизонтальном положении, и мы не чувствуем никакого дискомфорта. КСАВ-1 и правда исключительный автомобиль. В зеркале заднего вида я ловлю взгляд Ксавье. Отправляясь в опасное место, коммандос имеет право гордиться своим творением. Мадам Бержеро тоже под впечатлением от машины. Она даже почти забыла о недостойном поступке, который собирается совершить ради меня. Еще час назад мы обе занимались обычной работой в булочной, но как только в полдень на витрине опустилась штора, декорации тут же изменились. Мадам Бержеро отправилась переодеваться. Один занавес опустился, другой поднялся.

Она наклоняется ко мне:

— Значит, я ничего не говорю, так?

— Совершенно верно, вы лишь шепчете мне что-нибудь на ухо, а я перевожу мадам Дебрей.

— Ты не оставишь меня ни на секунду, договорились? Иначе я совсем растеряюсь.

— Я буду следовать за вами как тень. Я же ваш переводчик и личный секретарь.

Ни ей, ни Ксавье, ни даже Софи я не сказала, что собираюсь делать. Моя официальная цель — осмотреть местность, в частности основной зал музея, чтобы помешать Рику совершить глупость накануне торжественного открытия. На самом деле я толком не знаю, как поступлю, оказавшись перед витриной номер семнадцать. Придется импровизировать. Если появится возможность, украду ее ценное содержимое и убегу. Я готова ко всему, и одна отвечу за последствия. Мои друзья не пострадают, потому что они ничего не знают, к тому же я написала три письма — в полицию, во дворец правосудия и в мэрию, — которые поручила Мохаммеду отправить завтра, если не зайду к нему до этого времени. Мосты сожжены, назад ходу нет. Вот увидите, я сама проведу в бегах остаток своих дней, а Рик будет меня сопровождать. В отличие от него, я без колебаний позову его с собой. Уверена, Стив сможет спрятать нас в Австралии. Мы будем питаться мясом кенгуру, а Рик станет меня лечить, после того как, бросив в первый раз бумеранг, я получу его обратно в физиономию.

Мы только что свернули на улицу, ведущую к поместью. По бокам ее выстроились роскошные владения, сгрудившиеся возле легендарного адреса, словно придворные вокруг монарха. Вдали уже различимы величественные ворота, на которых, как и на дорогих сумках, переплетаются инициалы знаменитого основателя. Здесь намного красивее, чем со стороны заводских помещений.