Лето диких цветов - Кэтрин Тейлор

– Я чувствую то же, что и ты, Саймон. Правда. Я в тебя ужасно влюбилась и больше всего на свете хочу быть с тобой.

Она собиралась продолжить, как вдруг к ее стулу кто-то подошел.

– Простите, что беспокою, – сказал Мэтт.

Он все еще был бледен, но щеки его горели. Это указывало на то, что он едва сдерживает злость. Его глаза пылали яростью. И все же он говорил тихо и сдержанно, так что люди за соседними столиками ничего не могли услышать.

– Значит, ты хочешь, чтобы я заботился о наших детях, Роуз? Но у меня, конечно, это получилось бы лучше, если бы я не видел, как халатно ты относишься к обязанностям матери. Ты должна сидеть с ними, а не развлекаться в Лондоне, – резко бросил он и покосился на Саймона.

Роуз поняла, что Мэтт не просто хочет ей насолить, но одновременно и привлечь к себе внимание Саймона. И это ему, бесспорно, удалось.

– Думаю, при таких обстоятельствах мне стоит подумать о том, не обжаловать ли соглашение о разводе и не пересмотреть ли решение об алиментах. В конце концов, я выплачиваю содержание на троих детей не для того, чтобы ты развлекалась на эти деньги с другими мужчинами.

Не дождавшись ответа Роуз, он развернулся и двинулся обратно к своему столику.

Но Роуз все равно не могла вымолвить ни слова. Эта сцена привела ее в ужас.

И Саймон, видимо, испытывал то же самое, потому что беспомощно смотрел вслед Мэтту.

– Это мой бывший муж, – поспешно объяснила Роуз. – Я как раз хотела тебе о нем рассказать.

Глаза Саймона превратились в щелочки.

– Предполагаю, в связи с этим ты наконец признаешься, что у тебя трое детей?

В его голосе слышался сарказм, и Роуз почувствовала, как внутри у нее все сжалось, когда она заметила разочарование в его глазах.

Зои заметила блестящие бисеринки пота на лбу Гарри Оуэна.

– Может, все же присесть? – глухо спросил он и опустился на диван, словно больше не мог стоять на ногах.

Он ничем больше не напоминал того подтянутого начальника полицейского участка, который несколько дней назад холодно заявлял, что не может позволить Зои ознакомиться со следственным делом даже в порядке исключения. «Теперь же он выглядит скорее неуверенно», – подумала Зои.

– Ваша речь вчера вечером была впечатляющей, – сказал он. – Совершенно верно, истина очень важна. И тот человек, которому Крис посвятил это стихотворение, уже давно должен был вам ее открыть.

– Так вы знаете, что это за человек?

Он кивнул, а Зои думала о том, что рассказала ей во время праздника «Летних танцев» доктор Корби. Неожиданно Зои показалось, что она знает, о чем хочет рассказать ей полицейский, ставший вдруг таким нервным.

– Значит, это все же была ваша сестра?

Гарри Оуэн с удивлением поднял брови, а потом покачал головой.

– Алисия? Нет. Они с Крисом были едва знакомы.

– Но кого же он имел в виду? – не унималась Зои.

Гарри Оуэн глубоко вздохнул.

– Он имел в виду меня.

– Вас?

Зои озадаченно посмотрела на него, а в это время в ее голове начала выстраиваться картина, которую она самостоятельно никогда не смогла бы воссоздать.

– Это в вас он был так сильно влюблен?

Гарри Оуэн кивнул:

– А я в него.

Зои покачала головой.

– Но… почему вы молчали об этом?

Гарри Оуэн беспомощно поднял и опустил руки. Он выглядел подавленным, и Зои видела, что его глаза наполняются слезами.

– Потому что я оказался трусом. Мы оба были такими, по крайней мере вначале. Потому что все как-то не состыковывалось. Крису едва исполнилось двадцать, а мне было уже почти тридцать. Мы боялись собственных чувств. Это было так ново, так волнительно, так захватывающе! И возникало много вопросов. Я родился в очень консервативной семье. Гомосексуальность не вписывалась в картину мира моих родителей. Если кто-то из них и заговаривал об этом, то всегда снисходительно, с ноткой сочувствия в голосе. Словно это было нечто досадное, с чем никто лично не хотел иметь дела. Словно это касалось лишь тех, кто «не совсем нормальный». «Против природы», – так часто говорил мой отец. Он бы никогда не принял того факта, что я люблю мужчину, и в моей сфере деятельности это тоже трудно признать. В полиции преимущественно работают мужчины, и я опасался реакции коллег. Поэтому я долго пытался игнорировать свою склонность. Но это не надоедливая затяжная простуда, которая рано или поздно проходит.

Зои с тоской вспомнила, как ее отец отпускал замечания при виде однополых парочек. В основном это были грубые слова или в лучшем случае снисходительные – в точности как описывал Гарри Оуэн. У нее стало тяжело на сердце, когда она представила, что испытывал ее брат.

– А как же Крис? – спросила Зои.

– Он чувствовал себя точно так же. Крис боялся, что мир его родителей рухнет, когда они узнают об этом. Вначале его это очень смущало. Он понимал, какие будут последствия, если все выяснится. Поэтому нам приходилось быть очень осторожными. Лишь моя сестра знала правду. Она помогала нам, чтобы мы могли тайно встречаться.

Мысли Зои разбегались. Значит, ее догадки оказались не такими уж неверными: Алисия действительно имела отношение к тайной любви Криса. Но только совсем не так, как она думала.

– И как долго продолжались ваши отношения?

– Примерно год, – ответил Гарри Оуэн. – Все началось летом, за год до смерти Криса. Мы признались друг другу в своих чувствах и стали писать друг другу письма, перезваниваться. Зимой я дважды приезжал в Лондон, и мы тайно встречались. Так окрепла наша любовь. И когда мы потом снова встретились в Пендераке… – Он не закончил фразу и печально улыбнулся.

– Но все это уже в прошлом, – сказала Зои. – Почему вы за это время ни разу не приехали к нам? Почему так ничего и не рассказали? Вы могли хотя бы мне сообщить. Мне было бы интересно узнать об этом.

Гарри Оуэн надолго замолчал.

– Я… я не мог, – ответил он наконец. – Потому что есть еще кое-что, о чем я никогда никому не рассказывал. И я собирался унести это с собой в могилу. – Он указал на дневник, который все еще держала в руках Зои. – И наверняка я так и поступил бы, если бы вы не прочли это стихотворение вечером на празднике. – Его нижняя губа дрожала, когда он продолжил: – Мне казалось, что правильнее будет молчать. Я думал, что уберегу Криса, если никто ничего не узнает. Но потом я прочел его письма, и стало ясно, что вы правы, мисс Бивен: Крис заслужил, чтобы я сделал это ради него. Он был удивительным человеком. Я никогда и никого так не любил, как его. И я никогда не прощу себе того, что не сумел его спасти.

Зои почувствовала, как внутри у нее все сжалось.