Теодосия и Сердце Египта - Робин Лафевер

– Окажусь права, – заверила я, и мама как-то странно взглянула на меня. – Да, мама, а что с теми людьми в усыпальнице? Что вы с ними сделали?

Мама озадаченно нахмурилась, а мое сердце упало.

– Какие люди, дорогая?

– В гробнице Аменемхеба были трое мужчин! Один из них Боллингсворт. Он шпион, работающий на Зм… на немцев! Это он украл у тебя Сердце Египта.

Как я сожалела о том, что не могу рассказать маме всю историю от начала до конца.

– Успокойся, милая. Успокойся. У тебя просто был шок от травмы. Между прочим, прежде всего мы вынули из колодца тебя и отнесли в безопасное место. А потом вернулись туда, но никого не встретили.

Ага, вот в это время они все и скрылись.

А потом до меня дошел смысл маминых слов.

– Ты хочешь сказать, что, когда вынимали меня, вы даже ничего не осмотрели?

Мои родители даже не взглянули на только что открытую гробницу. Из-за меня. Невероятно!

– Нет, мы занимались только тобой. Нужно было доставить тебя домой, обеспечить медицинский уход… А откуда были те люди, о которых ты говоришь? – спросила мама, наклоняясь ко мне. – Из Британского музея?

– Нет, – покачала я головой в ответ. – Это были немцы. Мне показалось, что они ищут вещи для продажи на черном рынке.

Мама неодобрительно хмыкнула, а я вдруг почувствовала огромное облегчение и слабость во всем теле. Свое дело я сделала, и теперь можно отоспаться в свое удовольствие.

* * *

Генри и бабушка Трокмортон встречали нас на вокзале. Генри выглядел очень даже бодрым, но порой бросал на меня хмурые взгляды, словно был чем-то очень недоволен. Бабушка Трокмортон, в свою очередь, была так сердита на меня за мой побег, что вообще со мной не желала разговаривать. Я решила, что такое молчаливое наказание с ее стороны меня вполне устраивает.

Когда мы направлялись к бабушкиному экипажу, я улучила момент, чтобы оттащить брата в сторонку.

– Слушай, Генри, мне жаль, что я не могла сказать тебе, что собираюсь в Египет, но я…

– Я думал, ты доверяешь мне, – произнес он. – Ведь мы договаривались, что будем партнерами, одной командой. – Он засунул руки в карманы и добавил, глядя в сторону: – По крайней мере, я так думал.

О боже. Я перебирала в уме всевозможные извинения, чтобы принести их Генри, но не могла выбрать ни одного. В итоге я решилась сказать правду.

– Генри, ты годами не интересовался тем, что происходит у нас в музее. И вдруг ни с того ни с сего заинтересовался. Ты должен понять, мне к этому нужно привыкнуть. Я уже смирилась с тем, что все всегда делала одна…

Генри пожал плечами и поддел носком ботинка лежащий на земле листок. Его щеки слегка порозовели.

– Дело не в том, что меня заинтересовал музей. Просто ты впервые перестала смотреть на меня как на раздавленного жука, которого нужно поскорее выбросить в мусорное ведро.

– О, Генри! – так вот в чем дело! Он ждал, чтобы я обратила на него внимание, так же, как я сама ждала этого от мамы и папы. – Я чувствую себя такой виноватой! Но, между прочим, моя поездка в Египет была идеей Вигмера. Можно сказать, его приказом. И он заставил меня поклясться, что я все сохраню в тайне.

Голова Генри резко повернулась, в его глазах вспыхнули огоньки.

– Правда? Вигмер? Ты теперь работаешь на него? Как Уилл? – живо спросил он.

– Что-то в этом роде. Выполняю его задания. Время от времени.

– Вот это да, Тео! Потрясающе! – Взгляд Генри сделался восхищенным, а я почувствовала себя немного легче.

Тут я уловила какое-то движение в толпе позади бабушки Трокмортон, а затем увидела и грязную маленькую руку, потянувшуюся к ее сумочке.

Я открыла было рот, но тут же снова закрыла его. Что мне сказала бабушка Трокмортон, когда я сошла с поезда? Что я ничуть не лучше уличного мальчишки. Что ж, пускай узнает, что такое настоящие уличные мальчишки.

Уилл – а это был он – поднял голову и увидел меня. Он моргнул и тут же исчез в толпе.

– Теодосия! – сказал папа, оборачиваясь. – Что ты там плетешься? У нас и без того с тобой хватило неприятностей, чтобы еще потерять тебя в двух шагах от дома. – Затем он протянул мне руку и мягко добавил: – Пойдем.

Как тепло, как радостно было вложить свою руку в папину ладонь. Затем я нерешительно протянула свою руку Генри. Он посмотрел на нее, сделал большие глаза и пробормотал:

– Девчонки.

Но мою руку он все же взял, и мы все вместе отправились домой.

Дома я провела почти целую неделю, и сегодня настал день, когда мне впервые разрешили вернуться в музей. Знали бы вы, как мучительно провести столько времени в таком подвешенном состоянии! Это очень действует на нервы. Мой милый папа даже принес мне домой из музея Исиду, чтобы она составила мне компанию (поплатившись за это, между прочим, царапиной на левой щеке).

Мама и папа решили, что жезл Оз станет главным экспонатом нашей новой выставки, и они укажут на табличке, что этот жезл нашла я! Можете представить? Мое имя будет внесено в список музейной экспозиции – мое, одиннадцатилетней девочки. Честно признаюсь, что, узнав об этом, я онемела от радости (а такое, должна заметить, случается со мной крайне редко).

Я сидела в своей рабочей комнате, пытаясь сделать по памяти чертеж открытой мной гробницы, когда за дверью громко скрипнули половицы. Я замерла. Может быть, это Фагенбуш? Хотя я и знала теперь, что он не шпион и не предатель, но все равно ему не верила.

Я не успела ни поправить волосы, ни как следует встревожиться, как в дверь тихонько постучали. Посетители, которые знают, что вы нездоровы, редко стучат.

– Войдите, – сказала я. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился лорд Вигмер.

– Можете принять посетителя, мисс Теодосия? – спросил он.

– О да! Входите. Мне так много нужно рассказать вам.

– Да, – согласился он, прикрывая за собой дверь. – Представляю.

Он, прихрамывая, дошел до моего стола, присел рядом с ним на свободный стул.

– Как вы сюда попали? – произнесла я.

– Моя дорогая, – ответил он, слегка приподнимая бровь. – Я возглавляю организацию, в которую входят самые лучшие тайные агенты в стране. Думаю, вы понимаете, что мне не составило большого труда проникнуть в ваш… – он огляделся по сторонам, – офис.

Я нетерпеливо подалась вперед и спросила:

– Вы используете для этого заклинание, о котором пишет в «Черной магии фараонов» Мардохей Квирк? То самое, что позволяет незамеченным проходить мимо людей?

– Нет. Я просто сказал вашему швейцару – как его, Флимп, кажется? – что я доктор, с которым консультируются ваши родители, – слегка застенчиво улыбнулся Вигмер. – Ну, к делу. Расскажите мне о своих приключениях.