Когда-то там были волки - Шарлотта Макконахи

видела, что он сосредоточен на мне. Что он изучает меня. Я не позволила себе нервничать из-за этого, а наслаждалась его вниманием, как делала бы Эгги, зная, что она заказывает музыку. Я наслаждалась положением желанной женщины, воистину запретным сладострастным трепетом, который давно подавила в себе, но теперь спустила с цепи.

Я не придумала, как осторожно завести разговор, как разогреться для важного сообщения, так что в полумраке бара просто выпалила:

— Мы с Инти съезжаем.

Гас с изумлением уставился на меня, и глаза его сверкнули, но он не двигался и так долго ничего не говорил, что я начала чувствовать, как земля уходит из-под ног.

— Кажется, — произнес Гас очень медленно, — я выразился достаточно ясно. — Его рука скользнула к моему бедру и стиснула его крепко, еще крепче. — Если ты попытаешься бросить меня, я найду тебя и убью твою сестру.

Я подумала, что ослышалась.

Тут-то и обнаружилась правда, слишком ужасная, чтобы я могла о ней догадаться. Никакой игры между ними не было. Только нешуточная опасность. За привлекательным лицом мужчины скрывалось чудовище. А я была слепа и не замечала этого.

— Пойдем домой, примем ванну, расслабимся. День выдался долгим.

Я так дрожала, что едва могла идти, но он вывел меня из бара, и я осознала, как смешно с моей стороны было полагать, что я задаю тон, что Эгги задает тон. Сила была всецело на его стороне, и он использовал ее, чтобы удерживать заложницу. Теперь я поняла, почему сестра пыталась заставить меня уехать.

По пути домой Гас рассказывал про работу, а я могла думать только о том, что должна выйти из машины, я должна выйти, я должна выйти, я должна открыть дверцу и вывалиться на дорогу, я должна сбежать, просто, черт возьми, сбежать, но, конечно, я не могла этого сделать без Эгги.

Он привел меня в их спальню. Я оцепенела. Нужно было заговорить, объяснить, что это я, но из моего рта вырвался только сухой хрип. Он закрыл дверь, а я все еще стояла как каменная. Никогда еще я не испытывала такого страха, липкого, горячего. И вдруг он обеими руками схватил меня за горло и стиснул его, перекрыв доступ воздуха. Так вот что он делал с Эгги. Неужели это происходило каждую ночь? В комнате, отделенной от моей всего одной стеной.

— Я думал, ты понимаешь, — проговорил он, душа меня, — как, блин, сильно я тебя люблю.

Он был безумцем. И собирался убить нас.

— Прекрати, — удалось прохрипеть мне, но он не остановился.

Тут дверь распахнулась, на пороге появилась Эгги, и руки Гаса отпустили мое горло, так что я, хватая ртом воздух, отшатнулась от него.

— Что за на фиг? — заорал он.

— Ага, попались, — сказала Эгги и улыбнулась.

— Вы поменялись местами? — В его глазах заплясал какой-то лихорадочный огонь, и сердце стало выпрыгивать у меня из груди; нам надо бежать, он сейчас совсем слетит с катушек. Но он вдруг разразился смехом. Аж рычал от хохота.

— Должен признать, офигенный розыгрыш. Я даже не догадывался.

Словно насилие и угрозы были просто шалостью.

— Ловко ты меня провела, Инти, — сказал он.

— Полагаю, мы доказали, способен ли ты нас различить, — проговорила Эгги, и голова у меня пошла кругом — что, черт возьми, происходит, такое впечатление, что они оба участвовали в какой-то мистификации, и потом я увидела, как рука Эгги за спиной делает мне знак. Мы уже много лет не общались на языке знаков.

«Уходи».

Она защищала меня. Она догадалась, что я намеревалась сделать, и собиралась разрядить обстановку. Но как я могла бросить ее одну с ним в этой комнате? Как я вообще теперь смогу оставлять их наедине?

Эгги поцеловала мужа, и это я поцеловала его, и меня чуть не вырвало. Ее рука снова подала знак: «Верь мне».

И я, трусиха, сбежала. Пошла в туалет, и меня действительно стало рвать, пока в желудке совсем ничего не осталось. После этого я села, окоченев как бревно, на край своей кровати, и стала прислушиваться к звукам за стеной. Так и слушала до самого рассвета.

25

Сегодня вечером мэр Энди Оукс созывает в школе собрание по поводу гибели скота, а нас, участников проекта, не приглашают. Боюсь представить, что они там наговорят.

Я пытаюсь отвлечься, отправившись в супермаркет за продуктами, и надеюсь не встретить там никого из знакомых. В глубокой задумчивости бесцельно слоняюсь по проходам, и приходится все время возвращаться в одни и те же отделы. Сотрудники магазина озираются на меня и перешептываются. Смущенная излишним вниманием, я сношу тележкой огромную стойку с собачьим кормом, отчего банки с грохотом сыплются на пол и катятся во все стороны.

Я опускаюсь на колени, чтобы собрать их, и два молодых кассира торопятся мне на помощь. Девушка и юноша не старше пятнадцати лет.

— Извините, — бормочу я.

— Ничего, мы все соберем, — приветливо отвечает девушка.

— Правда, мэм, не беспокойтесь, — добавляет парнишка.

Я сдаюсь, садясь на пятки. Трудно ползать, когда живот у тебя величиной с шар для боулинга. Теперь он, кажется, растет быстрее, в то время как силы истощаются, а спина все время болит. Утром я впервые заглянула в «Гугл», чтобы узнать, нормально ли это, и выяснила, что живот у меня меньше среднестатистического на таком сроке. Эгги сказала, плод сейчас размером с канталупу. Когда Интернет стал рассказывать мне, что ребенок теперь различает свет, кашляет, икает и видит сны, я в ледяной панике отложила телефон.

— Это вы занимаетесь волками? — спрашивает меня кассирша.

Я киваю, ожидая не знаю чего — выговора? Но подростки перестают собирать банки и смотрят на меня с восхищением.

— Какие они? — интересуется девушка. — Вы гладили их?

Мы находимся в последнем отделе, и вокруг никого нет. Я опираюсь спиной на полку с продуктами.

— Много раз.

— Волчат или взрослых?

— И тех и других.

Это приводит молодых людей в дикий восторг, и они подходят ближе ко мне.

— А они вас кусали?

— По-настоящему нет. Малыши могут пожевать твою руку или цапнуть тебя, но это только игра.

— А они вас узнают?

— Конечно. Волки живут семьями. Если вы их вырастили, то они будут верными, пока вы не отпустите их на свободу. — А иногда и после этого.

— А почему тогда вы не оставите их у себя?

— Дикие животные должны жить в лесу.

— А те, что здесь живут, действительно опасны? — спрашивает девочка. — Я ведь видела одного из них как-то ночью, но он просто убежал, так быстро,