Боги вне подозрений - Елизавета Шумская

Протекторы вновь хотели уточнить у юноши, что имелось в виду, но погруженный в себя или книгу вид продавца по-прежнему не располагал к разговорам. Вряд ли бы это остановило мужчин, но взыграла профессиональная гордость. Ранреу пробурчал что-то странное и принялся ощупывать стену в самом подозрительном месте. И не ошибся. Скоро и остальные заметили, что между досками обшивки видны некоторые щели, а картина с идиллическим пейзажем горбатого моста через реку разрезана на две неодинаковые части. Ручкой двери оказалась металлическая голова крота, будто любопытно высунувшегося из норы.

С некоторым трепетом Ранреу потянул дверь на себя, но ничего странного за ней не обнаружилось, лишь совершенно обычный выкрашенный в горчичный цвет коридор. В отличие от первой комнаты в нем более не было ничего – ни цветов, ни украшений, ни чего-то иного. Вполне достаточное освещение поступало из нескольких высоких узких окон.

Команда Карнавы неторопливо двинулась по длинному неширокому проходу, удивляясь задумке архитектора. Ничего не происходило, и протекторы расслабились, начали переговариваться, обсуждая увиденное, однако при этом не переставая посматривать по сторонам.

Угроз, похоже, не предвиделось. Наоборот, идти было светло и удобно. Пол был выстлан чистыми, довольно больших размеров половиками из туго сплетенных тонких бечевок. Неплохое освещение не давало ни единой надежды для затаившегося врага. Правда, почему этот коридор такой длинный? Шагов тридцать, а то и сорок будет.

– Как вы думаете… – начал Элайтер и в следующий момент совершенно неподобающим для протектора образом вскрикнул, проваливаясь в какую-то дыру. Олестер и Ранреу рванулись к нему, хватая его за руки и упираясь ногами в пол, дабы не дать коллеге сгинуть в ловушке.

Тот и сам пытался что-то сделать, выпрыгнуть, опереться, как-то иначе спастись, но яма затягивала его во что-то мягкое и даже приятное. Правда, продолжалось это недолго.

Через мгновение после столь эффектного падения Элайтер ощутил под ногами твердую землю и наконец сподобился посмотреть, куда это провалился.

Оказалось, что он – лучший протектор Карнавы – по грудь стоит в яме, устланной подушками того же цвета, что половики и стены, а за руки его держат другие лучшие протекторы, находясь в самых живописных позах.

Немая пауза длилась куда дольше происшествия.

– Полагаю, это было болото, – приходя в себя, засмеялся Микош. – Вот это у кого-то фантазия!

Рошел, невольно наклонившийся вперед в напряжении, выпрямился, погасил готовое сорваться заклинание и выразительно посмотрел на напарника угольками глаз.

– Только молчи, Халль, – проворчал Элайтер, с помощью хохочущих друзей выбираясь из ловушки. – Протектор, вахны разбери!

– То ли еще будет, – в приступе прозорливости заметил Альзорел.

Фаар хмыкнул и двинулся вперед в обход ямы. Но стоило ему сделать пару шагов, как прямо перед его лицом появилась ярко раскрашенная глумливая рожа с высунутым языком. Откуда она выпрыгнула, сразу понять не удалось, однако, качнувшись пару раз в разные стороны и вспыхнув без помощи уже тянущегося к ней огня Халльдуора, самоликвидировалась, осыпавшись пеплом на пол. Микоша снова скрутил приступ хохота, Элайтер выругался. Ранреу поддержал и того и другого. Они ожидали и крепкой тирады от Рошела, но когда тот заговорил, тон его показался даже задумчивым:

– Кого-то она мне так напомнила…

– Наверное, Шерши, кого же еще? – посмеиваясь, подначил его Лоу и двинулся вперед.

В следующий момент всю их группу осыпало лягушками.

Маленькими. Зелеными. Бумажными.

Последнее выявилось не сразу. Однако тонкое искусство складывания фигурок из бумаги не вызвало никакого восхищения у протекторов Карнавы. Халльдуор так вообще вспыхнул на две ладони больше обычного. Стоит ли говорить, что все лягушки, что были в доступе, сгорели без остатка?

– Нет, ну это уже просто невыносимо!!! – зарычал фаар. – Да мне проще спалить эту вахную лавчонку, чем терпеть чье-то идиотское чувство юмора!

Его коллеги знали, что тот вполне сможет что-то подобное сотворить, и мгновенно начали обдумывать, как остудить гнев огнеопасного приятеля. Но тут из двери, до которой осталось дойти всего шагов пять, выглянул хозяин лавки, видно, почуявший, что его заведению грозит немедленное уничтожение.

Выглядел мужчина совсем не грозно: стройная когда-то фигура за годы жизни обзавелась пивным брюшком, а на лице выделялись пышные седые усы и голубые добрые глаза. Он осмотрел собственный коридор, злых протекторов, валяющихся вокруг них лягушек и пришел в полный восторг.

– Вы попали в «болото»!!! – возликовал он на редкость приятным звучным баритоном.

Фаар заполыхал еще сильнее, раздалось нехорошее потрескивание.

Ранреу, понимая, что доверенная ему миссия на грани срыва, как истинный командир принял удар на себя. Заслонив спиной злющего Рошела, он широко улыбнулся и покаянно развел руками:

– Виновны, господин Солмеу.

– Это же потрясающе! – еще больше обрадовался толстяк. – Вы первые за последние два года!!!

Элайтер сдавленно застонал. Ранреу сглотнул, представляя, во что превращается фаар за его спиной. Однако в этот момент случилось невероятное. Сначала со стороны Олестера раздался какой-то странный всхлип. Все, даже хозяин лавки, повернулись к Окаянному. Тот оглядел лица, порывисто зажал рот руками, но потом не выдержал и начал смеяться. Он хохотал так, что из его глаз брызнули слезы. Мгновение спустя к нему присоединились Альзорел и Микош. Потом и Ранреу с Халльдуором.

А дядюшка «демона» смотрел на них и очень по-доброму улыбался.

Юношу, который пытался унести из дома проклятого чиновника фальшивое зеркало, звали Рамий Горнон. Он даже уточнил, что в фамилии ударение на второй слог. В целом более ничего примечательного в молодом человеке не было. Он принадлежал к тем людям, у которых жизнь как качание на волнах – то вверх, то вниз – и никогда не угадаешь, что судьба в следующий миг приготовит: взлет или падение. Правда, в последние годы все больше вниз получилось.

Происходили они с братом Корфом из семьи бедной, но до поры до времени им худо-бедно удавалось сводить концы с концами. Увы, не более. И как часто и вполне понятно бывает, в какой-то момент это стало просто невыносимо. Они были молоды, полны желаний, хотелось испытать хоть что-то яркое, красивое, чудесное. Хоть немного пожить в свое удовольствие. Братья долго обдумывали, как им поступить, и решили открыть собственное красильное дело. Тем паче, что Рамию всегда нравилось придумывать новые узоры для тканей. Ему даже порой удавалось продать подобные изделия. Чтобы встать на ноги и стать более-менее известными, то бишь покупаемыми, нужны были немалые деньги, а никто из знакомых и более-менее порядочных ростовщиков не решился ссудить на столь рискованное предприятие. Тогда Рамий и Корф отправились к Эмбосу Мартину, на котором никакого проклятия еще не было, но слава о чиновнике уже шла нехорошая. Но за ссуду он запросил не особо большой процент, и юноши наконец-то получили свой шанс. Однако скоро поняли, что просчитались. То ли деловой хватки недоставало, то ли мешал кто, но подняться никак не удавалось. А нужно было отдавать деньги. Время поджимало, появлялись все новые и новые долги. Понемногу сначала, но потом все больше и больше. На них уже начали косо смотреть окрестные лавочники, долго продававшие им в долг. Из дома пришлось переехать в мастерскую, потому что платить за него уже стало нечем. Дальше – больше. Но хуже всего – приходил срок возврата золота Мартину, а все знали, как он крут на расправу. Однако и к этой страшной дате денег не появилось, как братья ни старались.