Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета - Тим Ву

«Через несколько лет, — писал Ликлайдер, — люди смогут общаться посредством машин куда эффективнее, чем лицом к лицу». Если компьютерным интерфейсом мы больше обязаны предвидению Энгельбарта, то статус идеального средства коммуникаций компьютер получил в основном благодаря Ликлайдеру. Тот был убежден, что однажды компьютер вытеснит телефон с позиции ведущего инструмента человеческого общения. Фактически он первым предвидел будущую великую битву между телефоном и компьютером.

В своей работе 1968 г. «Компьютер как устройство для коммуникаций» Ликлайдер и его коллега — ученый Роберт Тейлор — сделали следующее предсказание: «Мы считаем, что человечество стоит на пороге новой технологической эпохи, когда мы сможем взаимодействовать со всем многообразием существующей информации. Причем это будет происходить не привычным нам пассивным способом, каким мы используем книги и библиотеки: люди будут выступать активными участниками динамичного процесса, взаимодействуя с информацией и привнося нечто новое, а не просто подключаясь и воспринимая ее».

Это невероятно проницательное утверждение. Хотя его значение могло оказаться гораздо меньше, если бы в 1962 г. администрация Кеннеди не назначила Ликлайдера руководить обеспечением компьютерных разработок ARPA в Пентагоне. Такое положение позволило ему направлять финансирование тем ученым, чья работа, по его мнению, могла приблизить создание великой сети коллективного доступа. Среди них, как мы уже видели, был Энгельбарт, а также большинство легендарных отцов интернета.

Здесь, у истоков интернета, мы видим причины того, что он стал другим типом сети: в игру включились абсолютно иные, по-настоящему революционные идеи. Но если компьютер обладал потенциалом перевернуть сферу коммуникаций, на пути воплощения этого потенциала вставали весьма сложные проблемы. Компьютерные коммуникации требовали разработки общего языка (эту попытку мы рассмотрим в главе 15) и массового распространения. Решение двух этих задач заняло много лет, и семена дали плоды лишь в 1990-е гг.

Как-то вечером в конце 1960-х гг. Ральф Ли Смит находился у себя дома в нью-йоркском районе Гринвич-Виллидж. Вдруг зазвонил телефон. Звонил редактор из The New York Times Magazine, которого Смит хорошо знал, так как был внештатным журналистом и часто писал во все крупные журналы города. Редактор был знаком с прогрессивным настроем Смита и его социальной критикой, включая талантливые исследования в книгах The Health Hucksters («Торговцы здоровьем» — разоблачение рекламы еды и лекарств), а также At Your Own Risk: The Case Against Chiropractic («На ваш собственный риск: аргументы против хиропрактики»). Теперь же редактор хотел предложить новую тему — «кабельное телевидение». Смит никогда не слышал о таком — по правде говоря, у него и телевизора-то не было. Однако он поблагодарил редактора, что тот вспомнил о нем.

Решив, что тема достойна изучения, Смит начал общаться с инженерами, футурологами и чиновниками. То, что он узнал, необычайно захватило его. Все, с кем он разговаривал, описывали зарождающуюся технологию, которая открывает почти утопические перспективы освобождения общества. Они верили, что кабельное ТВ обещает еще более захватывающий прорыв, чем изобретение печатного станка. Теоретически оно было способно принести в дома американцев бесконечное количество каналов информации, исцелить американскую политику, вдохнуть жизнь в местные сообщества и открыть каждому человеку прямой доступ к мировому знанию и мудрости: «канал коммуникации, настолько всеохватный и гибкий, что он затронет каждый аспект частной и общественной жизни»{285}.

Смит стал ярым приверженцем кабеля. Идея технологии, которая может сделать информацию доступной, вполне отражала взгляды, распространенные в Нью-Йорке в конце 1960-х гг. Он был тогда центром фолк-музыки, и властям незадолго до этого удалось отклонить проект Роберта Мозеса по строительству скоростной дороги через Нижний Манхэттен, грозившей разрушить атмосферу тихих районов. Смит написал программный текст под названием «Страна, соединенная проводами», который получил награды как журнальная статья, а позднее — как книга. И вот он обнаружил себя в авангарде движения мечтателей (сегодня большей частью забытого), которое ратовало за распространение кабельного телевидения — спасительной технологии для поддержки прогрессивных ценностей{286}.

К 1940-м гг. все крупные медиаотрасли приняли стабильную и, казалось бы, непоколебимую форму. Они казались неизменными компонентами американского ландшафта, как демократическая партия или гора Рашмор. NBC и CBS господствовали в сфере вещания. AT&T управляла телефонной связью. Голливудские студии держали под контролем киноиндустрию. Каждая из монополий (или олигополий) пользовалась благосклонностью властей, выражавшейся разными способами. И уже через два десятилетия каждая из них будет лежать в руинах.

Империи AT&T и Голливуда будут раздроблены по решению суда. Но судьба вещания окажется другой. Станции — и в итоге сами сети — станут естественными жертвами Цикла. Кабель был первой подрывной инновацией со времен войны, и он ниспроверг доминирующую власть телевидения. Таким образом, Ральф Ли Смит стал воплощением уже известного нам образа: идеалист, способствующий переходу закрытой, стабильной отрасли в открытую фазу развития и расширения.

Однако мало кто знает, что у Ральфа Смита был, возможно, самый могущественный союзник в этой кампании за «власть народу» — президент Ричард Никсон. В 1960-х гг. кабельная технология применялась в небольших городах и отдаленных местах, а федеральный закон ограничивал ее распространение. Казалось, что она обречена оставаться в роли служанки телевещания. Если бы история развивалась другим путем, кабельные сети появились бы лишь как придатки NBC, CBS и ABC — именно так сложилась судьба кабеля в других развитых странах, включая Германию и Японию. Но у администрации Никсона имелся другой взгляд на кабельное телевидение. Молодой руководитель по информационной политике Клэй Уайтхед возглавлял Комитет по кабельному ТВ, который видел будущее нового СМИ как в высшей степени либерализованной отрасли универсального обслуживания. Именно в период президентства Никсона Федеральная комиссия по связи провела реформы, расчистившие кабелю дорогу, хотя причины этого выходили за рамки общего продвижения идеи свободы.

В конце 1960-х гг. у кабельного ТВ была очень специфическая ниша. Разрозненная отрасль, заполненная предпринимателями из небольших городков, которые вечно не в ладах с правоохранительными органами, почти как сайты-файлообменники в начале XXI в., — они определенно находились на дне рынка и, возможно, вне закона{287}.