Экстремальная археология - Артем Каменистый

Я покачал головой:

– Ты ошибаешься. Здесь и до колонистов развалины были. Развалины чего-то очень большого и древнего.

– Откуда знаешь?

– Я такими делами интересуюсь.

– Зачем таким интересоваться? – удивилась девочка.

– Затем, что в древних развалинах можно всякое найти. На этом некоторые люди неплохо зарабатывают.

– Ага, я такие сказки слышала. И еще слышала, что просто так такие богатства не валяются. Нужны очень сильные воины и маги, чтобы такое в древних развалинах добывать. А ты не воин и не маг. Хотя Бунчу и Кридо ты круто навалял. Мне понравилось, как ты их отшлепал. – Сафи злорадно хохотнула. – Но ты все равно не воин. Просто дерешься хорошо. Небось Ловкость первой развивал, да?

– Что-то вроде того, – туманно ответил я.

Девочка подробности выспрашивать не стала. В Роке не принято проявлять детальный интерес к чужим показателям, это даже детям известно.

Сафи волновало другое.

– А откуда ты про богатства в руинах знаешь? Тоже сказок наслушался, да?

– Скажи, где про такие развалины слышала, и расскажу тебе про богатства, – вновь закинул я примитивную наживку.

– Так я только в сказках про такое и слышала.

– А здесь, про город ваш, разве нет таких историй?

Сафи вздохнула:

– Ты вообще меня не слушаешь. Да пойми уже, нет здесь ничего древнего. Когда основатели приплыли на «Хлонассисе», на берегу не было ничего, кроме сухой травы и песка. С них все началось. Потом почти все семьи основателей погибли. Степной клан постарался, а Данто последних добили. Выжившие служат Данто. Мало таких. Ну так что там с богатствами?

Выдумывать, как с неизменным успехом обыскивал древние руины на предмет ценнейших артефактов и немыслимо драгоценных предметов, я не стал. Девочка, конечно, далеко не взрослая, но и не наивно сопливая. Трудная жизнь закаляет мозг без оглядки на возраст. Если уж вешать лапшу, придется приправлять ее реалистичностью, иначе тяжело фальшь скрывать.

– Ты про древний металл слышала? Такой сейчас делать не могут или могут, но не любой. За вшивый факельный держатель из древних руин можно получить кучу денег.

– Куча – это сколько? – заинтересовалась Сафи.

– Ну… можно купить телегу хлеба. Или две. Вместе с телегами и лошадьми.

– Ну ничего себе! – изумилась девочка. – За какой-то вшивый держатель?! Блин, да как же не повезло, что здесь нет таких древностей!

– Говорю тебе, должны быть. – Я не прекращал давить на единственный доступный источник информации. – Подслушал один разговор. Серьезные люди говорили, что такие руины здесь есть.

– А почему они не сказали точное место? – уточнила Сафи.

– Да сложно там все. Говорю же, просто подслушивал. Без деталей. Где-то здесь есть такое место. Обязано быть. Ты, наверное, плохо город знаешь.

– Прекрасно я его знаю, я почти везде была, – возразила девочка. – Да и откуда тут древностям взяться? Вот, посмотри, раз не веришь.

Сафи присела над вывалившимся из стены блоком, ткнула в него ножом, без труда выкрошила приличную борозду.

– Видишь? Говорю же, это ракушечный камень, он весь такой. Его легко тесать, его даже пилить можно спокойно плохой пилой. Но если его не штукатурить сильно, он сыпется. Где-то потихоньку, где-то быстро. Я не разбираюсь, почему так. Со временем он весь рассыпается. Вот для этой стены брали лучший. Долбили там, где самый крепкий добывают. Для всяких сараев и простых домов берут любой. Тут есть места, где ничего не осталось, только куча такого вот песка. Были стены, а стало такое. И здесь так тоже будет лет через сто.

– У вас что, весь город из такой трухи построили?.. – призадумавшись, уточнил я.

– Опух?! Сам ты труха! Говорю же, это ракушечный камень. Он хороший, но такой вот сыпучий. Тысячу лет ни за что не проживет. А древности, о которых ты говорил, это больше тысячи. Ну, наверное. Говорю же, я плохо такие цифры понимаю. Это же очень много.

– Угу, помню, ты в больших цифрах не сильна, – кивнул я. – Но да, все верно, там больше тысячи.

– Так я тебе про то и говорю. Откуда у нас развалины такие? Если тут что-то стояло, от него давно песок остался.

– Нет, Сафи, ты неправа. Серьезные стройки у древних серьезно делались. Там такой камень не использовали, там другие материалы.

– Но у нас тут все из такого камня или из кирпичей. Весь Хлонассис на нем стоит. В любом месте можно его копать. Есть районы, где строить страшно, под ними все изрыто. Там дома под землю проваливаются.

Я терпеливо продолжал настаивать на своем:

– Должен быть и другой камень. Не может быть, что вся эта земля только на ракушечнике держится. Так не бывает, здесь есть и другие породы. Вот ты сказала про кирпичи, да и я их видел, на стене. Глина для кирпичей откуда берется? Вряд ли к вам ее из-за моря привозят. Глина есть, известняк ракушечный есть, значит, и еще что-то есть.

– Может, и есть, – кивнула Сафи. – Но рядом нет. Дальше, в степи, наверное, всякое бывает. Но кто оттуда камни потащит? Ракушечник вот он, его везде много. А их найди, добудь как-то, обработай, привези. Зачем такие сложности, если есть ракушечник.

– У древних и богатых свои причуды. Им это несложно. Говорят, у древних были технологии, которые и резали камень легко, и переносили. Я видел такие блоки гранитные, что если встану рядом и тебя на плечи поставлю, ты до верхнего края не дотянешься. Вспомни, может, попадались такие? Бывает так, что, когда на древнем месте ставят новый город, используют фундаменты старых храмов, дворцов, простых домов. Или их фундаменты кое-где выглядывают из земли и отличаются от всего остального. У вас половина стены из кирпичей сделана. Представь, сколько глины добыть пришлось. Говоришь, под городом ее нет? Значит, притащили. И это ваши притащили, не древние. А у древних с переноской еще проще. Где-то камень есть, они его добывали, строили что-то. Должны остаться следы. Ты просто плохо знаешь город или невнимательная, потому и не замечаешь.

– Да ты точно опух! Все я замечаю, – обиженно ответила Сафи. – Меня даже хвалят за это. И если ты такой умный, это что, получается, мы все тут тупые? Никто древности не заметил, да? Так не бывает.

– Еще как бывает. Люди часто не замечают то, что у них под носом.

На этих словах беседа прервалась. Хотя через развалины мы пробирались неспешно, плюс, разговаривая, Сафи замедлялась, наконец выбрались на открытое место.

Дальше простиралось хаотичное скопище лачуг. Мы метров двести петляли по вонючему лабиринту, засыпанному мусором и залитому нечистотами. Крысы здесь обнаглели до такой степени, что даже не уступали дорогу. Приходилось через грызунов переступать, потому что девочка попросила даже не пытаться их отфутболивать. Мол, в таком случае могут разозлиться все ближайшие хвостатые, и, если покусают, страдать от ран придется долго. А то и заразят чем-нибудь нехорошим. Они тут такие болячки переносят, что вылечиться можно лишь за деньги, коих у большей части населения никогда не бывает.