Пират и язычница - Вирджиния Хенли

Наконец она позволила убедить себя, но поставила на кон только браслеты. Что же, это единственный шанс отобрать у Барбары бриллианты.

Саммер вытянула туза, шестерку и даму. У Анны-Марии оказался перебор. И вот наступила очередь леди Каслмейн. Лицо Барбары было омрачилось, но тут же вновь просветлело.

– Двадцать одно! – объявила она, выкладывая туза и десятку. Саммер похолодела, не в силах поверить случившемуся. Невозможно! Немыслимо! Этой шлюхе Каслмейн удалось выиграть ее рубиновые браслеты!

Саммер негнущимися пальцами сняла браслеты и протянула их Барбаре. Кровь шумела в ушах, виски ломило так, что казалось, она вот-вот лишится сознания.

Анна-Мария отдала изумруды и отстегнула серьги, ничуть не жалея о проигрыше.

– Боюсь, ты разденешь меня догола, еще до того как кончится ночь, – заметила она.

– Пытаюсь помочь дражайшему кузену, – отмахнулась Барбара. Саммер поставила на кон ожерелье в отчаянной попытке отыграться.

Выпали туз и девятка, что давало почти выигрышную комбинацию. Барбара мрачно хмурилась, совсем как в прошлый раз, и сердце Саммер ушло в пятки. Однако теперь удача изменила любовнице короля, и Саммер торжествующе потянулась за браслетами.

– Минутку, дорогая, – вмешалась Анна-Мария. – Я же говорила, сегодня мой счастливый день… Двадцать одно!

Она подхватила было браслеты, но они оказались слишком малы для ее пухлых рук, и графиня бросила многозначительный взгляд на ожерелье. Саммер была вне себя от горя. Кровь отлила от лица, перед глазами все плыло. Неужели это не сон?

Но кошмар продолжался. Саммер с деланной улыбкой извинилась и, встав, поспешила в сад. Кажется, ей сейчас станет плохо.

Она долго тужилась в рвотных позывах, но так и не сумела облегчить желудок, поскольку почти ничего не ела со дня роковой ссоры.

Стоя на коленях, пытаясь прийти в себя, Саммер наконец осознала, до какого унижения дошла. Ну нет! Больше она не станет никого молить о милости… никогда!

Девушка вскочила и, пошатываясь, направилась к конюшне. Почти все грумы и конюхи, пользуясь передышкой, ушли ужинать, ведь позже им предстояла тяжкая работа – запрячь множество лошадей в экипажи.

Саммер оседлала Эбони и вывела его из стойла, но, заметив мимолетный взгляд конюха, поспешно объяснила:

– Сегодня у меня не было времени прогулять беднягу, и, кроме того, все эти чужие лошади беспокоят его.

Паренек, привыкший к прихотям знати, послушно кивнул. Саммер отвела вороного в темный угол сада и привязала к дереву.

Вернувшись в дом, она велела слуге отнести пару бочонков эля кучерам, ждавшим в каретном сарае, а потом отправилась к гостям, успевшим осушить едва ли не половину содержимого винных погребов Хелфорд-Холла. Игра была в самом разгаре. Саммер подошла к королю и, присев, прошептала:

– Ваше величество, боюсь, мне придется просить у вас разрешения удалиться. Я нездорова. Вероятно, во всем виноваты восточные пряности, уж слишком я ими увлеклась!

– Может, позвать Хелфорда? – встревожился король.

– О нет, не стоит, сир, довольно и того, что хозяйка покинула гостей, пусть хотя бы хозяин выполнит свои обязанности! Обещаю, что все будет хорошо. Я прилягу, отдохну и завтра непременно буду здорова.

Карл поцеловал ей руку, и стоило Саммер выйти, как среди собравшихся разнесся слух, что миледи Хелфорд, вероятнее всего, в интересном положении.

Саммер, едва переставляя ноги, поднялась наверх и задвинула засов. Кажется, самый ход событий сегодня вечером предопределен судьбой.

Она поплескала в лицо холодной водой и попыталась выбросить из головы вчерашний сон. Однако все усилия были бесплодными. Двигаясь словно сомнамбула, она подошла к сундуку, который привезла из Лондона. Сверху лежала широкополая черная шляпа. Саммер вынула ее и отыскала камзол и кюлоты, купленные для Спайдера. За ними последовали высокие черные сапоги из телячьей кожи.

Девушка медленно разделась и недрогнувшей рукой натянула бархатный костюм. Пора честно признаться себе – она готова пойти на преступление. Это не просто игра с переодеванием. Но другого выхода нет, иначе она не сумеет достать денег на оплату закладной и возвратить рубины. Если верить сплетням, на дорогах кишит больше разбойников, чем мух на навозной куче. Доходило до того, что аристократы хвастались друг перед другом подробностями ограблений.

Саммер надвинула шляпу на лоб и подошла к зеркалу. Черные волосы ниспадали до плеч, совсем как у юного аристократа. В мужском костюме она выглядела высокой и стройной. В темноте вполне сойдет за молодого человека. Однако этого недостаточно. Нужно, чтобы ее непременно приняли за мужчину.

Отрезав прядку волос, она смастерила усики и прикрепила их клеем, которым обычно приклеивала мушки. Потом надела маску и нашла пистолет. Необходимо продумать каждую мелочь, любая ошибка обернется катастрофой.

Во рту пересохло, ноги внезапно затряслись. Теперь, когда все было готово, Саммер заколебалась. Если она немедленно не осуществит свой план, значит, не решится никогда.

– Вперед, – приказала она себе и шагнула к балкону. Ей удалось незамеченной спуститься по лозе, обвивавшей железную решетку. Перчатки для верховой езды предохраняли руки от ссадин. Очутившись наконец на земле, она спряталась в кустах и настороженно прислушалась. Кажется, никого.

Через минуту она растаяла в темноте. Эбони узнал хозяйку и тихо приветственно заржал. Саммер погладила его по бархатистому носу и нежно пробормотала:

– Не подведи меня, дорогой, только на тебя вся надежда…

Вскочив в седло, она поехала шагом по опустевшей тисовой аллее, кончавшейся в нескольких акрах от границы Хелфорд-Холла, и приготовилась ждать.

Самым трудным было узнать экипаж Шрусбери на расстоянии. Вблизи она легко отличит его от других, поскольку на дверцах красуется графский герб.

Ночную тишину нарушали пение птиц и стрекот кузнечиков. Иногда слышалось уханье филина. В траве шуршали маленькие неразличимые в темноте создания. Саммер старалась сохранить спокойствие, опасаясь, что страх и неуверенность передадутся лошади и она в самый важный момент прянет в сторону. Пара летучих мышей ринулась с небес прямо на нее, но в последнюю минуту резко свернула направо. Сердце Саммер бешено колотилось, ладони стали мокрыми.

Она сидела абсолютно неподвижно, но руки тряслись, а зубы стучали. Плотно сжатые челюсти ныли от напряжения. Время тянулось бесконечно. Саммер призвала на помощь терпение, но вполне возможно, придется провести здесь не один час. Накопившаяся энергия требовала выхода, и вынужденное бездействие сводило ее с ума.

Наконец вдали послышался тихий перестук колес. Карета! Саммер испуганно встрепенулась. Еще слишком рано, гости не должны разъезжаться!

Она твердила себе, что ничего особенного не случилось, что стоит лишь постоять в темноте, пока карета не проедет, а потом спокойно вернуться домой и лечь в постель. Но тут же услышала собственный шепот: