Пуля справедливости - Вячеслав Жуков

Серов огляделся.

– Да что тут можно у тебя взять? Безделушки золотые, которые тянут на копейки. Теща, ты же нищая, как миллионы таких же, как ты. – Он шагнул к женщине и уже без улыбки спросил: – Где Рита? Мне она нужна. Я понятно излагаю? Или у тебя, что-то не в порядке со слухом?

Женщина молчала. Колян подошел еще ближе и размашисто ударил ее ладонью по щеке. Удар оказался таким, что женщина упала на диван, стоящий позади нее. Причем при падении, она задрала ноги, чуть раздвинув их. Потом она опустила ноги, но Колян успел разглядеть белые трусики, которые смотрелись совсем неплохо на смуглом теле женщины. Он встал напротив нее, пристально вглядываясь ей в глаза. Заметил в глазах женщины смятение, которое она тщательно старалась спрятать и не смогла.

– Ты что? Отойди немедленно, – проговорила она, заметив, как он медленно расстегивает брюки. – С ума сошел? Что ты делаешь? Ведь ты же спал с моей дочерью. – Этот укор оказался слишком слабым, чтобы остановить Коляна.

– А ты подсматривала, как я ее трахал. Так ведь? Ну скажи? Так? Ты же ведь давно живешь одна. И тебе очень хочется потрахаться. Разве я не прав? Я видел однажды, как ты полезла в ванну мыться и долго гладила пальчиком между ног.

– Замолчи, – стыдливо произнесла женщина, сделавшись пунцовой. Но Колян не замолчал.

– Тебе же едва исполнилось восемнадцать, когда ты родила дочь. А сейчас тебе – тридцать шесть. Самый рассвет для женщин, чтобы заниматься любовью. Ты же хочешь со мной трахнуться? Так ведь? Ну, скажи?

– Отстань, – глубоко дыша, простонала женщина, глядя на стоящего перед ней Коляна. Быстро пробежав стыдливым взглядом по его фигуре, остановилась на трусах, которые Колян приспустил, показав то, чем собирался сейчас ее удовлетворить. Еще находясь на зоне, вогнал в свою штуковину под кожу пару пластмассовых шариков, сделанных из зубной щетки. Рите это очень нравилось, приводило ее в настоящее безумие, от которого она громко стонала. Теперь стонать настала очередь ее матушки. Глянув на штуковину, которая была между ног у Коляна, женщина тихонько ойкнула и закрыла глаза, предоставляя Серову полный простор действий. Это он понял сразу, чуть наклонившись, деловито стянул с нее трусики, бросил тут же на диван. Потом раздвинул ей ноги, потрогав короткие жесткие волосы. От его прикосновения, она вдруг возбужденно задышала и, обхватив его руками за спину, привлекла к себе, приглашая войти в ее лоно, которое сделалось влажным. И когда, поддавшись желанию, Колян втиснул в нее свою штуковину, она тихонько вскрикнула, впиваясь в его голую спину острыми коготками едва ли не до крови, при этом высоко поднимая ноги.

Она дрожала так, что Коляну стало немножко не по себе. Припомнил, как Рита не раз говорила, что у ее мамы больное сердце. Не хватало еще, чтобы она умерла во время занятия с ним любовью. Поэтому, Колян решил не затягивать. Ведь ему еще надо узнать о Рите. Ментам ее держать в камере не за что. И дома ее не оказалось. Но ведь где-то же она была.

– Майор Туманов отправил ее в наркологический диспансер.

– Опять этот Туманов, – проговорил Серов, чувствуя, как на смену только что полученному удовольствию, приходит мрачное чувство, будто этот Туманов где-то тут рядом. Стоит и смотрит на него. Ополоснувшись под душем, Колян оделся, но уходить не спешил. Да, собственно, и некуда было спешить. Избавившись после милицейской погони от машины, он несколько ночей провел в старых, предназначенных под снос, домах, как бомж. И не отказался от предложения Ритиной матери, пока пожить у нее.

– До возвращения дочери. Только хотелось бы, чтобы она не узнала про то, что было между нами, – попросила Ритина мать, проявляя покорность рабыни, на все готовой для мужчины овладевшего ею. И Колян эту покорность принимал, как должное. В сущности, мать с дочерью так похожи. Правда, немного их разделяет возраст. Но в постели матушка оказалась ничуть не хуже дочуры. К тому же, Колян изголодался за эти дни без женской ласки.

Обняв женщину, усадил ее к себе на колени и, поглаживая большие груди, страстно проговорил:

– Она и не узнает. Главное, чтобы нам было хорошо. Тебе хорошо?

Вместо ответа женщина кивнула и, закрыв глаза, подставила губы для поцелуя.

Колян обнял ее покрепче.

Разговаривая со Щавелевым, Татьяна уже начала сомневаться, правильно ли она поступила, дав согласие на то, чтобы поставить в его кабинете для прослушки «жучок». Ей управляющий банком показался человеком культурным, вежливым и порядочным. Таким она про себя обрисовала Щавелева. Даже досада брала. Ну не тянет он на прохвоста, каким его представил ей Андрей. А потом этот портрет дорисовал майор Туманов.

Выслушав ее просьбу о приеме на работу, управляющий минут тридцать с восхищением фанатика рассказывал о банке, в котором ей в будущем предстоит работать. Если, конечно, она с успехом выдержит испытательный срок.

– Был тут у нас один сотрудник, – проговорил Щавелев, при этом изобразив на лице брезгливую гримасу. А Татьяна чуть не схватилась за сердце, догадываясь, о ком говорит банкир.

– Оказался обыкновенным разгильдяем. Сначала взял отпуск. А теперь, оказывается, и вовсе пропал. Из милиции уже спрашивали о нем. Ищут и не могут найти. Представляете?

– Представляю, – произнесла Татьяна. На лице при этом оставалась улыбка, а у самой состояние близкое к обморочному. Ведь это же Щавелев говорит про ее жениха, Андрея Катаева. Хотя уточнять она и не стала, чтобы не вызвать ненужных подозрений.

– Он у нас работал в хранилище. Так сказать, был главным хранителем. Теперь вот вакансия освободилась. И она, может быть, вашей.

– И что нужно для того, чтобы она была моей? – спросила Татьяна, испытывая легкое головокружение от охватившего ее волнения.

Банкир улыбнулся.

– Для начала, вы должны мне понравиться. Хотя можете считать, что с этим вы уже справились. Вы мне нравитесь. А дальше все зависит от вас. От вашего старания, – он не договорил, давая понять, что просто понравиться, это еще ничего не значит. И от красивой, незамужней девушки, требуется нечто большее. Его глаза говорили сейчас об этом. И глядя в них и его слащавую физиономию, растянувшуюся в улыбке, Татьяна уже не сомневалась в том, о чем ей рассказывал Андрей. Банкир мразь, которая умеет маскироваться. Сначала, беседуя с ней, он маскировался, рассказывал о престиже, о той большой зарплате, которая ее ожидает. И видя, что отказываться от всего этого Татьяна не намерена, перестал маскироваться. Когда-то так он поступил с ее женихом Андреем Катаевым.

Заметив на отдельно стоящем столике бутылку с минералкой, Татьяна сказала, что не отказалась бы от стаканчика воды. И когда Щавелев встал, достала из сумочки, размером с небольшую пуговицу, «жучок» и, сунув руку под стол, прилепила его к внутренней части стола, за которым сидел банкир.

Воду пришлось допить, чтобы не вызвать подозрения у управляющего банком. Хотя пить ей совсем и не хотелось. Потом была выполнена небольшая формальность с заявлением, в верхнем левом углу которого, банкир размашистым почерком написал «согласен» и поставил свою подпись.