Голос одиночества - Ян-Филипп Зендкер

– Собственно, нет, – рассеянно ответил тот, направляясь к двери.

Пол тоже встал и пошел за ним. Где‑то внизу сдвинулся с места лифт и остановился на одном из нижних этажей. Послышались мужские голоса. Потом дверца лифта закрылась, он пошел вверх и лязгнул уже на их этаже. Появился Сяо Ху, бледный как смерть и с темными кругами под глазами.

– Заседание отменили, мне удалось пораньше уйти с работы, – объяснил он, увидев их удивленные лица.

– А почему не позвонил? – спросил Вайденфеллер.

Сяо Ху пожал плечами:

– Я вам помешал?

– Нет, что ты… Входи, – пригласил Вайденфеллер. – Хочешь чего‑нибудь выпить?

– Виски со льдом. Двойной, если можно.

Вайденфеллер отправился налить виски. Стало так тихо, что Пол слышал потрескивание кубиков льда под струей теплого напитка.

Сяо Ху повалился на диван. Он переводил взгляд поочередно то на Вайденфеллера, то на Пола, пока не сделал хороший глоток.

– Моя сестра совершила большую глупость.

– Знаю, – поморщился Вайденфеллер. – Лейбовиц мне уже рассказал. И ты не поверишь: он знал об этом заранее.

Сяо Ху вытаращил глаза на Пола. Тот кивнул.

– Вам было известно, что задумала моя сестра? – (Пол снова кивнул.) – И вы… – Он остановился и продолжил, выделяя голосом каждое слово: – И вы допустили это?

– Но что мне было делать?

Жалкая ложь. Как будто он хотел что‑нибудь сделать. Как будто хоть на минуту усомнился в правильности ее действий. С какой же стати ему теперь оправдываться?

– Могли, по крайней мере, поставить меня в известность, – пожал плечами Сяо Ху.

– Да с какой стати?! – разозлился Пол. – Она и сама поставила бы вас в известность, если бы того захотела.

– Вы самоуверенный подонок, – не повышая голоса, заметил Вайденфеллер.

Сяо Ху вертел в руке стакан. Пол не мог понять: согласен он с мнением Иоганна Себастьяна или подыскивает аргументы для возражения. Китаец глотнул виски, задумчиво посмотрел на плавающий в бокале кусочек льда и одним махом вылил в себя остаток.

– Еще? – спросил его Вайденфеллер.

– Спасибо, хватит. – Сяо Ху тяжело задышал. – Сегодня утром я узнал, что моя сестра арестована. – Он пристально посмотрел на Пола, потом на Вайденфеллера и продолжил: – «Саньлитунь» собирается подавать на нее в суд за клевету и подрыв репутации. Они будут требовать возмещения ущерба.

– Что за чушь!.. – возмутился было Пол, но тут же осекся. – Они хотят предъявить нам обвинение?

– Не вам, господин Лейбовиц, – поправил Сяо Ху. – Моей сестре. Существенная разница, так ведь?

– Ему этого не понять! – зарычал Иоганн Себастьян. – Да, это проблема…

– Процесс, – возвысив голос, продолжал Сяо Ху, – будет проходить в Ханчжоу или Иу. У нее нет шансов. Они разорят ее, вгонят в кабалу до конца жизни.

У Пола закружилась голова. На мгновение он почувствовал себя сидящим в утлой лодке посреди бушующего моря. Преступник предъявляет обвинение жертве? Он не мог поверить своим ушам.

– Правда, есть возможность поправить положение, если мы все сделаем правильно, – услышал он голос Сяо Ху. – Один высокопоставленный партийный чиновник готов вступиться за Инь‑Инь по моей просьбе. В этом случае концерн не станет подавать иск и даже заплатит моим родителям небольшую сумму. Но надо уговорить Инь‑Инь публично отказаться от обвинений и успокоить отца.

– Это издевательство, – выдавил сквозь зубы Пол.

Он чувствовал, как сердце переполняет ярость.

– Нравится вам это или нет, но дело обстоит именно так, – отозвался Сяо Ху.

Все трое разом сделали по глотку, каждый из своего стакана.

– Господин Лейбовиц, я хочу попросить вас об одной услуге… – (Пол настороженно посмотрел на Сяо Ху.) – Не могли бы вы переговорить с моим отцом?

– Я?

– Да. Судя по тому, что мне рассказывала Инь‑Инь, он прислушивается к вашему мнению. У нас с ним неважные отношения, мы почти не разговариваем. Мне он не доверяет. Он мог бы послушать Инь‑Инь, но сейчас обращаться к ней за помощью бесполезно.

– И что я должен ему сказать?

– Убедить его принять предложение «Саньлитуня», чего бы это ему ни стоило. И написать Инь‑Инь, чтобы сделала то же самое.

– «Саньлитунь» превратил его жену в калеку! И вы требуете от него принять подачку от преступников, да еще и отблагодарить их?

– Благодарить не надо, – спокойно поправил Сяо Ху. – Просто заверить их письменно, что впредь семья не станет требовать от концерна возмещения ущерба и отказывается от всех своих обвинений.

– Он не сделает этого! – Пол едва не задохнулся от возмущения. – И вы не имеете права требовать от него этого.

– У вас есть другие идеи?

Пол вскочил с дивана и заметался по комнате, как зверь в клетке, пока не остановился у окна. Под ним лежал ночной Шанхай – море переливающихся разноцветных огней. Яркие неоновые вывески призывали покупать духи, пиво или компьютеры. На стройплощадках вздымали стальные шеи десятки кранов. Машины и пешеходы текли по улицам сплошными потоками. Полу стало плохо. Предложение Сяо Ху было не просто циничным, оно несло в себе зло в самом высшем, последнем смысле. Человеку предписывалось уничтожить себя собственными руками, и убедить его сделать это должен был не кто иной, как он, Пол. Какими словами, во имя всего святого! Да он даже не представлял себе, как бы повел себя на месте Да Луна.

Пол чувствовал на себе тяжелые взгляды обоих собеседников. Он медленно повернулся к ним и прошептал:

– Я не могу.

– Но почему? – удивился Сяо Ху.

– Ну… потому что… – Пол запнулся.

– Вы не хотите помочь моему отцу? – спросил Сяо Ху.

– Хочу.

– И моей сестре?

– Да.

– Убедите отца отказаться от подачи иска, это уже будет большой помощью.

– Вы сами не понимаете, чего от меня требуете.

– Я не требую… Я прошу вас помочь моей семье.

– Мы… – начал Пол, – мы собрали большой материал… Есть и другие больные… лабораторные исследования. «Саньлитунь» не сможет… Я думаю, ни один суд… – Слова застревали у Пола в горле. Наконец он коротко тряхнул головой. – В общем, я не могу.

– Но в чем причина? – продолжал допытываться Сяо Ху. – Или в ком… в нем или в ней?

Хороший вопрос. Пол задумался, прежде чем дал на него ответ.

– Я видел его отчаяние. Я видел, как он боролся за жизнь вашей матери. Да Лун просил меня подыскать ему адвоката. Я обещал.

– Но вы совсем не знаете моего отца.