Видео Иисус - Андреас Эшбах

Луиджи Баттисто Скарфаро был худой высокий сицилиец. Выразительный крючковатый нос, высокий лоб, чёрные волосы над которым были зачёсаны назад, и тонкие бескровные губы придавали его лицу аристократический вид, что ещё дополнительно подчёркивалось сутаной, в которую он был одет. Ему было тридцать шесть лет, но казался он старше. Семейная традиция требовала отдавать одного члена семьи в служение Святому престолу, чтобы уравновесить то обстоятельство, что остальные члены семьи работали на мафию, и Луиджи выпало в своём поколении поддержать эту традицию. Чтобы воспрепятствовать ещё одной фамильной традиции – в довольно молодые годы заболевать тяжёлой формой подагры, – он питался строго вегетариански, не курил и не пил. Но, невзирая на это, и на его пальцах уже появились характерные узловатые суставы, и у него были плохие зубы. Традиции были сильнее отдельной человеческой воли.

Он сидел за своим большим письменным столом, совершенно пустым, если не считать массивной бронзовой лампы – единственного источника света в высоком, просторном помещении – и двух листов бумаги. Вот уже несколько часов он заново перечитывал их и обдумывал.

Многое могло показаться старомодным в тайных помещениях Ватикана, но те, кто здесь работал, могли прибегать к самому богатому арсеналу, какой только существует по части добычи и передачи важной информации. Здесь применялись шифровки ещё в те времена, когда всё остальное население вообще не умело читать. Пусть это были пыльные фолианты, стоящие на полках, но в них содержалась подлинная история последних двух тысяч лет. Собирать информацию и составлять сообщения было одной из главных задач бесстрастной службы во благо церкви, и поэтому эти сообщения были, как правило, настолько же надёжны, насколько точны.

Эти две бумаги казались ему головоломкой.

Одна была запиской из префектуры финансовых дел Святого престола. Секретарь префектуры, прелат Дженаро имел беседу с одним американским предпринимателем по имени Джон Каун, который посетил его и утверждал, что на раскопках в Израиле обнаружена находка времён Иисуса, которая якобы способна доказать либо опровергнуть тот факт, что Иисус воскрес из мёртвых – что именно из этих двух возможностей, он не пожелал сказать по причинам, которые не приводились в кратком меморандуме.

Само по себе событие не содержало в себе ничего необычного. То и дело в Ватикан являлись какие-нибудь безумцы с самыми смелыми утверждениями. Археологические находки были лишь одной из разновидностей. То и дело возникала какая-нибудь личность, выдающая себя за Спасителя второго пришествия, и затем впадала в безбожный раж, когда вместо Папы, пришедшего преклонить перед ним колена, являлись три дюжих санитара, чтобы забрать его с собой. У других были видения, в которых чаще всего являлась Богоматерь и давала странные повеления, поскольку якобы близился конец света. Да, и раскопки. Согласно данным раскопок, Иисус якобы жил в восьмом веке в Южной Америке. А после воскресения убыл в Тибет. А задолго до своего якобы рождения действовал как один из библейских пророков.

И подобного рода безумные представления не ограничивались каким-то одним слоем населения. Религиозная мания на равных овладевала бедными и богатыми, образованными и безграмотными, ей были подвластны все профессии, возрасты, расы и оба пола. Нет ничего удивительного, что среди них оказался и известный американский медиамагнат. В конце концов, были даже президенты, которых преследовал нечистый дух или которые ощущали себя посланниками Всевышнего.

Единственным, заслуживающим внимание, было то, что Джон Каун обратился именно в префектуру финансовых дел. Будто ожидал, что его находку у него тут же купят, с руками оторвут.

Да, а ещё был второй листок. Скарфаро сложил кончики пальцев домиком, указательными пальцами подперев подбородок, и прочитал текст в сотый раз.

Сообщение поступило от францисканского патера из Иерусалима. Он сообщал, что к нему приходил человек, который работал на раскопках западнее Иерусалима. Как нарочно, на тех самых раскопках, которые вёл Джон Каун.

Этот человек – американец мексиканского происхождения – поведал патеру Лукасу, что именно было найдено на этих раскопках.

Якобы.

Из-за возникновения упомянутых причин раскопки пришлось внезапно свернуть. Неизвлечённые находки были помечены и присыпаны слоем песка. Извлечённые находки были размещены в собрании Рокфеллеровского музея (Инв. номера 1003400-1003499); за исключением артефакта, о котором говорилось в гл. XII.

Профессор Уилфорд-Смит. «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».

Темнота опустилась как всегда быстро, почти без перехода. С наступлением темноты заканчивался шаббат, и Стивену показалось, что уличное движение сразу усилилось – тоже без перехода. Как только стемнело настолько, что пришлось включать фары, со всех сторон нахлынули машины, как будто дожидались за углом окончания дня покоя, а теперь вырвались на дорогу с дикой решимостью наверстать всё упущенное.

Сегодня утром он с нетерпением ждал вечера, чтобы вернуться в лабораторию и снова продолжить расшифровку письма из прошлого. Но в течение дня он так много размышлял над возможностями, интерпретациями и теориями, что у него, казалось, образовалась болезненная закупорка мозгов. И сейчас он просто ехал, ни о чём не думая, открытый всем впечатлениям.

Он мельком взглянул на Юдифь. Она смотрела в темноту, полную шныряющих огней, и была погружена в свои мысли.

– Ты жалеешь, что так получилось? – спросил он. Ей понадобилось время понять, что он имеет в виду.

– Нет. Нет, я думаю, так даже лучше.

– Я бы на твоём месте переехал к Иешуа. Я только что представил себе, что бы было, если бы я позвонил своей матери и сказал ей, что приеду в гости на два месяца. Тут бы такое началось! Она бы мыла, стирала и готовила и носилась со мной, пока не рехнулась от материнского счастья. Нет уж, спасибо. Лучше ночевать под мостом.

– Если я перееду к Иешуа, то не пройдёт и пяти дней, как обнаружится, что это я готовлю, мою и стираю. Ты хотя бы представляешь себе, какое у него холостяцкое жильё? В его кухне ни к чему нельзя притронуться без щипцов, а чтобы навести чистоту в его комнате, пришлось бы воспользоваться огнемётом. Так что лучше уж я перееду к матери. Там хотя бы чисто, и она будет ухаживать за мной, а не наоборот.

– Хороший аргумент, – признал Стивен. Она повернулась так, чтобы видеть его сбоку:

– Мне было бы интересно посмотреть, как ты живёшь у себя дома.

– Очень хорошо живу. Я бы тебе с радостью показал, но это в пяти тысячах миль отсюда.

– Ты же вроде говорил, что живёшь в студенческом городке? Но ведь тогда у тебя там только крошечная комнатка.

– У всех остальных действительно крошечные комнатки. Но там есть квартира для коменданта, на самом верхнем этаже, с великолепным видом на лес и на озеро, она пустовала с тех пор, как университет начал экономить на персонале и сократил должность коменданта. Каким-то чудом мне предложили эту квартиру, и я, естественно, воспользовался этим предложением.