Дикая звезда - Кэтрин Коултер

— Вовсе нет, — возразил он. — Нам просто нужно время, чтобы лучше узнать друг друга, чтобы…

— Время, чтобы понять, наскучу я тебе или нет? — закончила за него фразу Байрони. — А когда это случится, я, как ты надеешься, уйду из твоей жизни, поскольку у меня есть колье?

— Не говори глупости, дурочка, черт бы тебя побрал!

Она удивленно вскинула брови.

— Я — дурочка? Я просто очередная любовница, верно, Брент? Любовница, которая даже не смеет взглянуть на другого мужчину, потому что принадлежит тебе на законном основании. Ты прав, я дура, безмозглая дура. Я думала.., ладно, это не важно.

Байрони повернулась к нему спиной, не в силах больше видеть лицо Брента. Слезы застилали ее глаза, и она злобно вытерла их тыльной стороной ладони. Она услышала, как он направился к ней, быстро отошла и встала по другую сторону кровати.

— Держись от меня подальше, Брент, я больше не желаю иметь с тобой дела.

Брент разозлился как никогда. Она смеет выслеживать его, а потом обвинять во всяких идиотских вещах!

— Твое желание или нежелание, жена, в действительности не имеет никакого значения. Как ты сама сказала, ты принадлежишь мне по закону. И будешь делать то, что я тебе скажу. А поскольку у тебя такое живое воображение и такой ядовитый язык, думаю, что дам тебе реальный повод для применения красноречия.

Она посмотрела на него и увидела в его глазах целеустремленность и решимость.

— Что ты имеешь в виду? — Ее голос прозвучал тонко и высоко.

Брент на сей раз ответил насмешкой:

— Раздевайся. Как ты уже сказала утром, моя дорогая, мне очень нравится, просыпаясь, заняться любовью. Возможно, тебе понравится мое тело, как мне нравится твое?

— Нет, — возразила Байрони, распрямляя плечи и вздернув подбородок. — Я не хочу тебя.

Брент пожал плечами.

— Это не важно. Я слышал, что жены обычно не склонны к занятиям любовью. Как я понимаю, жена просто терпит. Мужья ведь животные, и поэтому жены испытывают облегчение, когда они предаются похоти где-то в другом месте. Но я верный муж, Байрони, вопреки твоей подозрительности.

Так что раздевайся.

Байрони бегло взглянула в лицо Бренту. Теперь в его глазах появилось что-то еще. Желание!

— Нет! — Она бросилась к двери. Она с грохотом захлопнулась, едва она успела ее открыть. Брент стоял сзади, подняв руки над ее головой. Она слышала его дыхание, чувствовала тепло его тела.

Вернулись ненавистные слезы. Она хотела умолять его не унижать ее таким образом. Но нет, она не будет слабым, ноющим щенком. Байрони медленно подняла к нему лицо. И заставила себя холодно улыбнуться.

— Прекрасно, — проговорила она. — Я должна лечь голая на кровать или же мне следует надеть пеньюар и вызывающе согнуть ногу, как Селест?

Байрони удивила Брента, она прочла это в его глазах. Он был просто ошеломлен. Будь он проклят! Он хотел, чтобы она умоляла его со слезами! О, этого не будет, никогда!

— Да, — заговорил наконец Брент. — Я хочу, чтобы ты легла голая на спину. И когда захочу, я раздвину тебе ноги.

«У меня нет опыта, я не знаю, как нужно уклоняться от его поползновений», — подумала Байрони. Но она не поддастся, во всяком случае не сейчас. Она пожала плечами с нарочитым безразличием.

— Хорошо. Странно, Брент, но я чувствую, что как раз сегодня могу забеременеть. Не боишься?

Брент сузил глаза — она снова потрясла его — и рассмеялся. Это чудовище еще имеет наглость смеяться над нею!

— Дорогая моя, — непринужденно проговорил он, слегка поглаживая ее волосы, — тебе нужно многому научиться… Нет, не пытайся отойти от меня. Слушай. Я полагаю, тебе известно, что ребенка в твоей утробе создает мое семя. Но вовсе не обязательно, чтобы я извергал его внутрь твоего восхитительного тела. Разумеется, это для меня намного приятнее, но я уж как-нибудь переживу.

Глаза Байрони расширились от смущения, а Брент наклонился и нежно поцеловал ее сжатые губы.

— Я нетерпеливый мужчина, любимая, — проговорил он, чуть прикоснувшись губами к ее щеке. — Пойдем же, и делай, как я прошу.

Ему захотелось рассмеяться, глядя в лицо ошеломленной Байрони, но вместо этого на его губах появилась насмешливая ухмылка.

— Ты умница, Байрони, и, возможно, возьмешь верх надо мной в будущем. В отдаленном будущем.

— Ненавижу тебя, — прошептала она.

— Не правда. Ты просто проиграла. — Брент принялся расстегивать пуговицы на спине ее платья.

Прошу, хотелось ей сказать, пожалуйста, не делай этого. Но она оставалась безмолвной. Она чувствовала, как быстро поддавались пуговицы его ловким пальцам, и мысль о том, что он не раз раздевал женщин, заставила ее забыть о своей покорности и пассивности.

— Нет! — Байрони вырвалась от него. — Не надо, Брент!

Брент помолчал, потирая длинными пальцами подбородок. Потом отвернулся от Байрони и запер дверь.

Он слышал ее учащенное дыхание.

— Я справлюсь с тобой, дорогая, — очень спокойно проговорил он. — Нет, Байрони, я не стану тебя насиловать, хотя беру на себя смелость утверждать, что такое насилие доставило бы тебе наслаждение уже хотя бы потому, что подтвердило бы твою мысль, что я оказался таким же подонком, как твой отец и брат-недоносок.

— Но ты такой и есть! Все мужчины такие! Нет, не приближайся ко мне, Брент!

Но он подошел. Крепко удерживая ее около себя, он медленно снял с нее платье и белье. На ней остались только рубашка и чулки, когда она качнулась к нему, обессиленная попытками сопротивляться.

— Я буду кричать, — предупредила она.

— Если будешь кричать, вставлю тебе в рот кляп. — Он подвел ее к кровати, поднял и положил на спину. Байрони смотрела настороженно и гневно.

Он молча снял с нее то, что на ней оставалось. — Ну а теперь, — спокойно сказал он, отступив от кровати, — пожалуйста, лежи спокойно, Байрони. И накройся, если хочешь.

Натянув на себя одеяло, Байрони уставилась в потолок. Она слышала, как раздевался Брент, но решила не замечать его присутствия. «Я перехитрю его, — проснулась в ней неопределенная надежда, — буду безучастна, не стану отвечать».

Подойдя к ней, Брент внимательно посмотрел на ее профиль. Так вот, значит, в какую игру она решила сыграть, подумал он ухмыльнувшись. Дурочка! Не понимала, что женщина, познавшая наслаждение, которое он ей подарил, не может долго оставаться безжизненной и бесчувственной. Он сунул руку под одеяло и нащупал грудь Байрони Она мгновенно напряглась и попыталась увернуться. Тогда он отбросил одеяло и лег на нее, лишив возможности шевельнуться. Опершись локтями на постель, он всматривался в ее лицо.

— Я твой муж, — заговорил он, — за которого ты добровольно согласилась выйти. Я лишил тебя девственности и научил наслаждаться. Почувствуй меня, Байрони.