Древнейший - Роберт Энтони Сальваторе

— Погодите, друг мой, — сказал ему Бедден и снова обратился к своему собеседнику: — Так что же?

— Я боюсь, что последователи Абеля с каждым годом войны будут набирать силу, — пояснил молодой человек. — Всем владыкам так нравятся их самоцветы! С каждым исцеленным абелийцы завоевывают все больше людского доверия.

Кое-кто из самхаистов ахнул, удивляясь дерзости молодого собрата, но старец Бедден совсем не рассердился и вел себя как ни в чем не бывало.

— Вы рассуждаете так, как свойственно молодым, — сказал он мягко. — Но подумайте о десятилетиях, о веках, предшествовавших нам, и не бойтесь последователей Абеля. В итоге победим мы, потому что мы правы. Мировой порядок зависит от нас. Разве может быть долговечным торжество прихвостней дурака Абеля, если их достижения нарушают этот порядок? Они мягкосердечны, не вселяют страха в души людей, а без этого наступает анархия. Сколько в истории таких примеров! Стоит людям потерять страх перед суровым и честным правосудием, как они утрачивают нравственный стержень. В каждой женщине живет шлюха, а в каждом мужчине — блудник и развратник. Обещания вечного рая не помешают жене наставить мужу рога! Милосердный бог способствует греху, а в конечном счете — анархии. Абелийские монахи восторжествуют в Хонсе, — торжественно произнес старец Бедден, и гости разом выдохнули, услышав то, чего все боялись. — Да, братья мои, они победят, но лишь до тех пор, пока там не рухнут общественные устои. Сменится поколение, может, несколько, а потом рогоносцы и другие жертвы призовут нас, не сомневайтесь. Пусть бушует война на юге. То, что вы расцениваете как победу абелийцев, нам на руку, ибо Гвидра не сможет рассчитывать на помощь владык. Пусть наши противники забирают Хонсе. Мы навсегда обоснуемся в Вангарде и будем готовы отозваться на мольбы тех, кто пострадает от веры в милосердного бога и фальшивых обещаний вечного рая. Таков закон существования цивилизации, братья мои, — заключил Бедден. — Он требует жестокости.

В толпе послышались одобрительные возгласы, проникновенные и полные благоговения. Старец почувствовал, что вновь подтвердил свое первенство в ордене. Никто не посмеет бросить ему вызов.

— Ступайте, — велел он. — Возвращайтесь к себе и наблюдайте. Тролли и гоблины разоряют вангардские земли, потому что народ этой страны отверг нас. Когда вы заметите, что люди вашего округа снова стали принимать нас, отвернулись от Гвидры и ее любовника, мы немедленно перебросим наши войска в другой район.

Самхаисты принялись отвешивать ему многочисленные поклоны.

— Мы не можем сказать простому народу всю правду о монахах и их ложном милосердии. Он слишком глуп, чтобы должным образом осмыслить великую истину, что суровое наказание преступника — это милость по отношению к добропорядочному человеку, — добавил Бедден. — Это мы по-настоящему милосердны, а они, ученики дурака Абеля, сеют хаос и разрушение.

Старец поклонился в ответ своим любимцам и направился к дворцу. За его спиной одни умчались на волшебных ногах, другие обратились в быстрых животных, а самые великие улетели прочь, став птицами.

— Бедден окружил себя грозными союзниками, — объяснял Джеймстон Секуин своим спутникам, утомленным долгой дорогой. — Чтобы выполнить задуманное, вам лучше было бы прийти на север с целой армией.

— Нам негде ее взять, — ответил практичный и опытный Крейт. — К тому же она привлекла бы столько внимания, что нам пришлось бы на каждом шагу отбиваться от троллей, гоблинов и варваров.

— Если нам суждено осуществить план, то пусть уж лучше к тому моменту у нас в запасе останется побольше воинов, — добавил брат Джонд.

— Тогда, сдается мне, ваша идея была изначально обречена на провал, — заключил Джеймстон. — Вы недооцениваете врага. Ведь это старец Бедден, предводитель всех самхаистов. Ему поклоняются как божеству, и не без причины. Он необыкновенно могуществен.

— Вы видели, что вытворяет монах со своими самоцветами? — перебил его Крейт. — А как управляется с мечом этот малый? — добавил он, кивая на Брансена.

— Да, и впечатлен обоими! — кивнул Секуин. — А вот вы хоть раз видели Дракона отчаяния?

— Дракона? — переспросил Брансен.

— Старец Бедден среди самхаистов подобен богу, — продолжал Джеймстон. — Вы когда-нибудь сражались с великаном? Не с высоким человеком, а с настоящим великаном, чудовищем, ростом с трех здоровяков, а весом и того больше, который переломит вам хребет так же легко, как любой из нас — старую стрелу? Придется, если хотите подобраться к Беддену.

— Мы не могли привести с собой армию, — повторил брат Джонд. — Но и народу дамы Гвидры больше не снести набегов орд Беддена. Да, наш план безумен, но все мы сознательно пошли на это. А почему вы не можете?

Джеймстон хотел было ответить, но лишь примирительно засмеялся.

— Будем по возможности держаться населенных мест, — произнес он затем, достал кинжал и, присев, начертил на земле что-то вроде карты. — Двинемся на юг Альпинадора по проторенной дороге, а здесь пойдем вдоль восточной границы гор. Там есть пара деревень, где живут мирные альпинадорцы. У них мы сможем пополнить запасы.

— А откуда нам знать, что они не доложат о нас Беддену? — спросила Вона.

— Даже если тамошние жители знают, кто он такой, они ему не присягали, — ответил Джеймстон. — Не стоит думать, будто самхаисты заслужили их любовь. У этих гордых племен своя история, свои обычаи и верования. Я ни разу не слышал об альпинадорцах-самхаистах.

— Однако среди войск Беддена варвары были, — заметил брат Джонд.

— Уверен, скорее в силу их воинственности, а не преданности, — отозвался Секуин.

— И все же риск слишком велик, — рассудил абелиец. — Нам лучше держаться пустынных мест.

— Тогда путешествие к леднику, где обосновался старец Бедден, через дикие земли, уже ощутившие холод зимы, будет долгим и трудным.

Брат Джонд кивнул в знак готовности. Джеймстон, исчерпавший свои доводы, лишь пожал плечами.

Вскоре они снялись с лагеря и двинулись на север под прикрытием горного хребта, высившегося западнее. Секуин учел просьбу брата Джонда, но следующие несколько дней им то и дело попадалась на глаза заброшенная дорога, иногда виднелся дым альпинадорских походных костров.

— Ловкость или сила? — подмигнула как-то Крейту Вона, когда Джеймстон и брат Джонд спустились вниз, чтобы лучше рассмотреть одно поселение, оставив Брансена и Олконну ждать на краю отвесной скалы.

Крейт хмыкнул.

— Ах, как он движется, этот Разбойник, — добавила Вона. — Танцует словно ветер в лучах луны.

— А рыжий-то, рыжий!.. — подсказал Крейт, поняв, к чему клонит Дикарка Ви.

— Его руки просто созданы, чтобы сжимать бедра наездницы, — продолжала она. — Таким рукам нельзя не подчиниться.