Любя, гасите свет - Наталья Андреева

– С мастера! – выпалила я. План действий у меня давно уже созрел.

…Тот долго не мог понять, чего мы от него хотим.

– Ну да. Было такое. – Насквозь пропахший куревом мужик морщил лоб и, явно недоумевая, вертел в руках купюру, которую я довольно ловко ему всучила. Я же старалась держаться на почтительном расстоянии и не морщиться. Что за дрянь, интересно, он курит? – Какие-то жалобы? Вы чего хотите-то? А?

– Адрес. Куда именно Корнеев должен был отвезти квитанцию двадцать пятого сентября?

– Так ведь это… Давно это было. Базу поднимать надо.

– Вы ее уже поднимали. Вам из полиции звонили.

– Ну да. – Он опять наморщил лоб. – Было такое.

– Вот и дайте нам этот адрес.

– Ребята, вы кто?

– Что, словила? – прошипел Клим, когда мы наконец-то вышли из офиса. – Как на идиотов на нас смотрел. И правильно!

– Зато адрес дал.

– Готовься к очередному такому шоу. Тебе придется объяснить еще одному вполне нормальному человеку, за каким тебе все это надо?

– У этого человека, похоже, рыльце в пушку.

– Ты сначала войди в его квартиру.

Поначалу дальше порога нас и в самом деле не пустили. Хозяин был слегка поддавши. Жена с подругой улетели отдыхать в Таиланд, и товарищ явно праздновал свободу. Это мы выяснили из дальнейшей нашей беседы.

– Чего надо? – нелюбезно спросил он. Хотя дверь нам открыл быстро и охотно. Я сразу подумала, что он кого-то ждет. – Если вы к жене, то она в отпуске. За границу улетела. А я вас не знаю. До свидания.

– Погодите. – Клим слегка придержал тяжеленную дверь. Новенькую, как и все в этой квартире, расположенной в только что отстроенной семнадцатиэтажной панели. Убить такой дверью можно. Такие вполне годятся для пещеры Али-Бабы, полной сокровищ. А в этой квартире даже мебели было маловато. С двери решили начать процесс стяжательства. За нее и завязалась борьба между моим Качаловым и хозяином квартиры. К моему глубокому удовлетворению, Клим одержал победу. Дверь перед нашим носом захлопнуть не удалось, и мы продолжили беседу. – Вас недавно вызывали в полицию, – пыхтя, сказал Качалов, не расставаясь с дверной ручкой.

– Допустим, – краснея от напряжения, выдавил из себя его оппонент, вцепившийся в ручку с другой стороны. – Убирайтесь, а не то я сейчас полицию вызову…

Пустые слова. Затруднительно звонить по телефону, когда ты пытаешься захлопнуть тяжеленную дверь, а с другой стороны на нее налегает весьма энергичный парень.

– Вы дали ложные показания, – сердито сказал он.

– Чего? А ну, валите отсюда! И зачем я вам только открыл! – И хозяин квартиры, удвоив усилия, приналег на дверь.

– Вы кого-то ждете! – не сдавалась я, готовая в любой момент ринуться на помощь моему парню. – И не хотите, чтобы о вашем госте узнали!

– Любовницу! – выпалил Клим.

– А ну, тихо! – И хозяин, разом отпустив ручку, теперь уже сам с силой втащил нас в квартиру. – Чего орете? – Он закрыл стального монстра с тремя хитрыми замками и с опаской посмотрел в глазок. – У меня соседка уж больно любопытная.

– Да еще с женой вашей подружилась, – ехидно заметила я.

– Вот уж не повезло так не повезло, – уныло признался мужик. – Ну? Чего приперлись?

– В тот день, двадцать пятого сентября, вы тоже изменяли жене? Потому и не открыли помощнику мастера, который привез квитанцию? – продолжал фонтанировать догадками Качалов.

– Ребята, тихо, я вас умоляю! – Мужик сразу же обмяк и стал жалким. – Она небось тоже не в шахматы играть в Таиланд полетела, супруга-то моя. С подружкой, ага. Денег она, зараза, много зарабатывает. А я так. – Он тяжело вздохнул. – Потому мне и не охота, так сказать, быть застуканным в момент супружеской измены. Иначе благоверная в суд потащит и разденет до нитки. Жена в тот день, ну, двадцать пятого, в банк поехала, сказала, квартальный отчет сдавать. Подзадержались они, вот моя и нервничала. А я уже знаю: если отчет, то надолго. Бухгалтер она у меня главный в крупной фирме. Ну, я и звякнул Вальке – забегай. Забыл совсем, что за квитанцией должны приехать. Но вы сами подумайте: разве это моя вина? Не я квитанции перепутал. Они сами должны знать, чего клиенту давать. А я не обязан жертвовать своей сильно обделенной личной жизнью из-за того, что кто-то лоханулся.

– Итак, вы были с любовницей, и в этот момент позвонили в дверь?

– Я подумал, что это моя. Не поехала в банк, или очереди не было. Струхнул, прямо жуть. Верите, нет? На цыпочках к глазку-то крался. Гляжу – а там мужик какой-то толстый стоит. Тут я и вспомнил про квитанцию. И мужика признал. Дом у нас новый, вот и заказали цифровое телевидение. Чтоб двести каналов. Ну не открывать же? У меня женщина, сами понимаете.

– Да еще раздетая, – хмыкнул Качалов. – Конечно, понимаем.

– Все, ребята, идите отсюда скоренько, сейчас Валька прибудет. Я вам все сказал. – Мужик тихонечко открыл дверь и стал озираться по сторонам. – Вроде тихо. Но в полиции я ничего не скажу, вы это учтите. Да и, вроде, закрыто дело. Говорят, повесился он, убийца-то.

Мы с Климом сердито переглянулись.

– Что теперь скажешь? – спросила я у Качалова, когда мы вышли из пахнущего свежей штукатуркой полутемного подъезда на свет.

– Я не верю, что это Мамаев убийца. Все его видели, и машина его у дома стояла. Даже если в багажнике лежал труп. Когда Мамаев мог сгонять на дачу? Ночью что ли?

– А если ночью?

– Тогда это может знать наверняка только его жена. Интересно, ее ты чем собираешься припугнуть? – В голосе у Клима было откровенное ехидство.

Я пожала плечами:

– Будем импровизировать. Сегодня же получилось?

– Везет гораздо реже, чем не везет, – философски заметил мой парень. – Я давно это заметил.

– Поедем, Клим, а? – взмолилась я. – Это последнее.

– Ну хорошо, – сдался он.

Адрес мы узнали на бывшей работе у Клима. Секретарша ему сказала по старой дружбе. Мамаев ведь съезжался с тещей, и, само собой, был в клиентской базе риелторского агентства. Жили Мамаевы недалеко от работы отца семейства, видимо, им это было удобно. А вот почему они вдруг решили съезжаться, это нам предстояло узнать.

Чего только я не передумала, пока мы туда ехали! Сначала хотела давить на жалость, потом на совесть. Брат все-таки. Дожали невиновного. Потом подумала: а тут-то муж! И трое детей. Скорее всего, с нами вообще не пожелают разговаривать. Пошлют, и все. Имеют полное право, потому что уголовное дело почти закрыто. Остались формальности. И если Мамаевы будут молчать, дело об убийстве Виталины Барановской благополучно отправится в архив.

Получилось все гораздо проще. Когда мы подошли к нужному подъезду, тяжелая дверь, пискнув домофоном, открылась, и оттуда вышла пожилая женщина в накинутом на плечи болоньевом пальто. Она остановилась, придерживая массивную дверь и помогая другой женщине, помоложе, выкатить из подъезда инвалидное кресло. В нем сидела седая худющая старуха с пустыми глазами, из уголка ее перекошенного рта стекала струйка слюны.