Чужое тело - Алексей Изверин

– И часто она у королей бывает?

Спросил, а потом снова, в который раз уже, проклял свой язык длинный. Нечего ему лезть куда не надо. Молчать надо больше, молчать да слушать, что говорят. Но уже поздно.

Взгляд баронессы стал втройне внимательнее, чем до того. Я просто почуял, как меня протыкают насквозь и нашпиливают на пенопласт, как ту бабочку.

– Ваше высочество, я всего лишь баронесса, к тому же давно отошедшая от светской жизни. Замужество и семья отнимают довольно много времени, ваше высочество. Седдик был таким непоседой, знаете ли… Всегда норовил влезть в разные неприятности. Стоило больших трудов уберечь его от многих опасных решений. Отец-то его проводил все время на границе, дома бывал очень редко, и мальчик рос без присмотра. А болезнь близких… Хорошо, что за ум взялся. А то ходили тут всякие…

– Всякие? Это кто?

– Разные люди, ваше высочество. Те, которых называют тенями.

– Во дела, так зачем им?

– У них всегда недостаток. А мастер из фехтовальной школы Ри очень ценится. Тем более такой мастер, как мой сын. – В голосе баронессы прозвучала настоящая гордость.

В голове снова провернулись шестеренки. Я призадумался.

– А тени… Кто это?

– Убийцы и воры, ваше высочество. Они выходят из своих нор ночью. Но и днем им иногда находится работа.

– Знаю. Днем деньги ваши, ночью наши. Это они?

– Нет, – к моему удивлению, ответила баронесса. – Это просто городская чернь, без меры распустившаяся.

Так за милой беседой дошли до брички. Мастер Клоту уже сидел там, весь заждался. Процесс лечения я решил ему не показывать, не знаю я, как он отреагирует.

– Мастер Клоту, – сказал я, пока мы тряслись по ночной дороге. – Завтра и все следующие дни отвар не давать.

– Но, ваше высочество! Как так? Почему?

– Ничего страшного, все нормально! – сказал я как мог спокойнее. – Мастер Клоту, вы разве не видите, что им становится все хуже и хуже?

– Вижу, – сказал мастер Клоту глухо. – Но я ничего не могу сделать, ваше высочество. Медицина иногда бывает бессильна, ваше высочество.

– Тогда… Дайте им просто отдохнуть.

– Им будет очень больно, ваше высочество, без отвара.

Я задумался.

– Хорошо… Только давайте так, чтобы снять боль. Больше ни-ни!

– Я так и делал, ваше высочество.

– Тогда… – Я еще раз призадумался. Это как игла уже, наверное. Тут ничего не сделать, не получится. – Надо осторожно снижать дозу, чтобы их организм привык, чтобы они и без этой гадости жить смогли.

Проснувшись, я весь день ходил из угла в угол. И на смену пошел такой же издерганный, ничего не понимающий. В метро пропустил свою станцию, пришлось выйти и проехать станцию обратно. На автобусной остановке так и стоял пару минут, ничего не понимая и не соображая, хотя мои автобусы прошли один за другим.

Опоздал, конечно, в караулке уже все были, меня только ждали. Сергей-большой, Вербицкий и Мишка.

Вербицкий, уже переодевшийся в гражданку, рассказывал:

– …и вот, представляешь, просыпаюсь я от замечательного минета…

– Слышь, – Серега сочувственно так похлопал Вербицкого по плечу, – ты не подавился, не?

– Да иди ты! – обиделся Вербицкий.

Заржали.

– Что, Саш, уел я тебя, – сказал Серега-большой. – Ладно, пиво сегодня с меня, да? Пошли!

– Ну… Всю песню испортил… – Вербицкий покачал головой.

Серега и Вербицкий пожелали нам удачной смены и свалили в сторону метро.

– Ну, распаковываемся… – сказал я Мишке. – Теперь-то и отдохнуть можно будет. Кто первый спит?

– Слушай, давай я… – попросил Мишка. – А то вчера с Настей ходили на праздник их… Через костры всю ночь прыгали… Устал я что-то.

– А, ты с ней встречаешься? Как там дела ваши, как Хорс поживает?

– Да так себе… – Покачал головой Михаил. – Не нравятся они мне что-то.

– В каком смысле? – Я быстро переоделся в форму, застегнул ремни-молнии, зашнуровал ботинки, повесил на пояс тонфу.

– Да странные они какие-то.

Я вспомнил про слова Молчана.

– Слушай, Мих… А что это вообще за контора-то такая? Там Вербицкий с ними хороводит?

– Да нет, я его там давно не видел. Говорю же, мы там давно не были, вот один раз пришел с Настей и все. Настя зовет, а мне как-то не ко времени, работать и учиться-то когда? У них что-то вроде клуба по интересам, исторического. Кстати, про тебя спрашивали, почему не ходишь.

– Да что мне там делать, мы с Игорем занимаемся. Молчан который, помнишь?

– Ну да. Слушай, странная у них компания, не знаю. Настя с ними давно…

– Секта, что ли? Мих, смотри… Заманят, будешь потом зомбированный… Женщин не надо, ничего не надо…

– Слушай, сходи со мной пару раз, – попросил Мишка внезапно.

– На кой? Да и времени у меня не так много, Мих…Тренировки наши, да еще и Иванова к нам профом назначили, будь он неладен… Знаешь такого?

– Слышал. Слушай, сходи, а? Хочу Настю оттуда выволочь. Компания совершенно дурная у них, мне вообще ни один не нравится там.

– Мих, да что изменится? Ну, вот я там. Дальше-то что?

– Слушай. Прошу. Раза три. Больше не надо. Если не получится… То будем расставаться.

– Мих, а тебя что там держит, а? – серьезно спросил я. – На кой тебе оно надо? Что, других девчонок мало?

Мишка угрюмо молчал.

Я вздохнул.

– Ладно, спи давай. Как будет сборище, за неделю сообщи. С тебя пиво.

– Спасибо! – сказал Мишка и стал укладываться. А я погрузился в свои мысли.

Итак, уколы сделаны, все нормально стало. Но не слишком ли сильно я обрадовался-то? Всего один… Вернее, два укола. С чего я взял, что им станет лучше?

Ладно, скоро сон, в нем и посмотрим. Вот только Мишка выспится…

Днем в сонном мире на меня опять насели, на этот раз ювелиры. Величавые такие старички, с множеством шаблонов тонкого дерева, разукрашенных грубой аляповатой краской. Снимали мерки с пальцев, с рук, с шеи. Одевали какие-то перстни и кольца. Как только я думал, что освободился, пришли портные с мерками и стали меня наряжать.

Я даже не вникал, во что именно.

Когда родным Седдика и в самом деле стало лучше, я просто пальцы скрестил и возблагодарил всех известных мне богов, себя, судьбу свою, Чеботарева, ну и Советский Союз тоже… И для себя решил, что, если уж пройдет… То непременно подарю Алексею Иванычу самую большую и лучшую бутылку саке, которую только найду. Обязательно.