Чужая воля - Джон Харт

– Ну а вы?

Френч резко развернулся к алкашам за стойкой. Один испуганно помотал головой. Другой свалился с задней части табурета и бросился к выходу, дважды споткнувшись, прежде чем Френч подставил ему сзади подножку и пришпилил коленом к полу.

– Почему ты побежал? Чего ты так испугался?

Старый пьянчуга был худой и хилый, но в груди у Френча словно рванулась на свободу некая неистовая тварь.

– Посмотри на фото! – Он сунул снимок прямо под нос старику; ухватил его за подбородок, задрал ему голову назад. – Я сказал смотреть! Он был здесь, да?

Пальцы еще крепче сжались на бакенбардах и щетинистых скулах. Старик замычал от боли, но где-то здесь были ответы, и Френч был готов вырвать их с мясом, если бы понадобилось. Бармен. Этот старик. Каким-то темным уголком разума он понимал, что даже девица не в безопасности.

– Был он здесь? С кем он был?

Старик разрыдался.

– Еще один раз спрашиваю…

– Прекратите, пожалуйста! Ему же больно!

Эта была юная уборщица – испуганная, с посеревшим лицом. Она прижимала обе руки к сердцу – беззащитная, худенькая девчушка.

– Он даже не может говорить! Разве не видите? Он же немой!

Она прикоснулась к губам, и Френч опустил взгляд на старика, словно впервые увидев его – хилого старого алкаша с дикими глазами, насмерть перепуганного, который лишь что-то сипло мычал, разинув рот без языка.

Френч, пошатнувшись, попятился, ужаснувшись размаху собственного страха и ярости твари, которая следовала за ним по пятам. Ему хотелось извиниться, но он знал, что не найдет подходящих слов. Так что взамен Френч лишь выставил перед собой ладони и попятился, и пятился так до тех пор, пока не оказался на ночном воздухе – в тишине, спокойствии и в своей собственной машине. Из-за руля стал наблюдать, как люди поспешно покидают бар – старики, спотыкаясь, появились первыми, за ними бармен, а потом и девица-уборщица, которая заперла дверь строения, прежде чем вытряхнуть из пачки сигарету и сунуть ее в рот. Она словно и не замечала полицейскую машину, пока от сигареты не осталась половина, а потом двинулась в его сторону, и он молча наблюдал за ее приближением. Тонкая талия. Тени под глазами. Если она и боялась, то никак это не показывала. Положив руку на крышу машины, девушка заглянула внутрь. Френч точно не знал, что сказать, так что заговорил как коп.

– Тебе не стоит запирать такое заведение одной в таком месте. Это опасно.

– Обычно я этого не делаю, но вы очень сильно напугали бармена.

Вблизи девушка оказалась симпатичней и моложе, чем показалось на первый взгляд – может, всего лет восемнадцати.

– Насчет того, что тут произошло…

– Вы типа как психанули. Ну да, я видела.

– Он в порядке?

– Старый Том? Он крепче, чем выглядит.

– Он тут завсегдатай?

– Ну да, постоянно тут торчит.

Она еще раз затянулась, с задумчивым видом изучая его. Френч подумал, что это явно неспроста, но не мог мыслить ясно. То, как он себя вел, эта слепая ярость… Девушка все еще наблюдала за ним, глазами то ли серыми, то ли темно-синими.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Восемнадцать.

– А твои родители в курсе, что ты работаешь в таком месте?

– И что с того? – Она нахмурилась поверх сигареты. – Теперь вы добрый коп?

– Мне приходилось вытаскивать трупы из этой лавки. Еще до тебя, но далеко не один раз.

Девушка пожала плечами, тихо изумившись.

– Я-то думала, тут мне ничего не грозит.

– С чего бы это вдруг?

– Мой отец тянет десятку за клуб. В центральной тюрьме.

– Так что это за место?..

– Это легкие деньги, и, как я уже сказала, никто меня здесь и пальцем не тронет – если только не хочет, чтобы все «Ангелы ада» в штате за ним гонялись.

– Это клубный бар?

– И да, и нет. Пару вечеров в неделю.

– А бармен?

– Косит под своего.

Теперь Френч почувствовал себя получше – мысли замедлились, наметился кое-какой порядок.

– Жанель, верно?

– Точно.

– Что я могу для тебя сделать, Жанель?

Девушка отвернулась, показав маленькие зубки, которыми она прикусила нижнюю губу.

– А тот парнишка реально ваш сын?

– Выходит, он все-таки был здесь… Ты видела, что произошло?

– Я вам не стукачка. Я просто заметила его, вот и всё.

– И?..

– И он был моего возраста, вежливый и типа как симпатичный.

– Он чуть не погиб – прямо вон там, в канаве, выброшенный, как мусор. Его здорово отпинали в голову.

Девушка покачала головой, а потом показала все те же сумрачные глаза.

– Здесь только мы, Жанель, ни души вокруг.

Она нерешительно медлила, но Френч чувствовал, что цель близка.

– Что бы сделал твой отец, если б это ты была на его месте, полумертвая в канаве? Что бы ты сама хотела, чтоб он сделал? Моему сыну всего восемнадцать. Он твой ровесник…

– Ладно, хорошо! Хватит. Господи! – Жанель прикурила новую сигарету. – Послушайте, все было, как я уже сказала. Я работала, увидела его и обратила на него внимание. Симпатичный. Типа как серьезный. Мне не было слышно, что он говорил, но я знаю, что он расспрашивал про Тиру Норрис…

– Тиру Норрис? Ты не ошиблась в имени?

– Эй, я не стукачка, но я и не тупая! Он расспрашивал про Тиру Норрис – я совершенно четко это слышала, – и прежде чем кто-то порезал эту суку на кусочки, она была натуральной блядиной. Байкеры. Дальнобойщики. Даже кое-кто из копов. – Она ткнула вперед сигаретой, полуприкрыв один глаз. – Может, как раз из-за этого вашего парня и отметелили.

* * *

Через час, подъехав к дому, Френч увидел, что в комнате Гибби до сих пор горит свет. Ему отчаянно хотелось увидеть сына, убедиться, что все с ним хорошо, но также и поднажать на него как следует по поводу Тиры Норрис и «Каретного сарая». Но время терпит, решил он. Пусть уляжется негодование, поутихнет гнев. Зайдя вместо этого к себе в кабинет, Френч налил себе выпить, подровнял личное дело Джейсона на столе и сидел, уставившись на конверт, пока стакан не опустел.

Три часа ночи.

Тьма прочно удерживала свои позиции.

Глубоко вдохнув, чтобы укрепить свою решимость, он взломал печать и принялся за чтение. Все это было здесь, в фотографиях и ровных машинописных строчках: потерянные годы и та война, что так плотно переплелась с жизнью его среднего сына. Понадобился час, чтобы по верхам проглядеть дело, и еще два, чтобы изучить его более вдумчиво. Выключив свет, Френч попытался уложить в голове все, что он только что узнал про Джейсона и тьму этой его совершенно отдельной от прочих войны. Это было непросто. Это не была прямая и ровная дорога. Френч был вымотан и полон боли, но когда взошло солнце, он по-прежнему сидел за столом, все еще ошарашенный, пришибленный, пораженный громом – потрясенный, блин, до самой глубины души.