Любовные послания герцога - Элизабет Бойл

Очевидно, оба они никогда в жизни не видели собственными глазами настоящего живого герцога.

– Я Холлиндрейк! – заявил он, принимая позу, которую, насколько он помнил, не раз принимал его дедушка. Когда он был мальчиком, ему казалось, что эта поза напоминает проголодавшегося льва, который лениво посматривает, нет ли поблизости какой-нибудь зазевавшейся незадачливой дичи, которую можно было бы без особых усилий схватить в когти.

Оба клерка вскочили со своих стульев.

– Холлиндрейк? – пискнул тот, что повыше. – Не думаю, что хозяин назначал встречу…

Тэтчер снял перчатки и позволил рубину и бриллианту, украшавшим его перстень-печатку, сверкнуть в скудно освещенной комнате.

– Вы, наверное, не поняли, кто я такой. Я герцог Холлиндрейк, – сказал он и, прищурив глаза, взглянул на первого парня. – Мне нет необходимости назначать встречу.

Сутулый белобрысый клерк побледнел еще больше, сравнявшись по белизне с собственным галстуком.

– Нет-нет, ваша светлость. Разумеется, вам нет необходимости… – пробормотал он. – Я просто…

К счастью для него, дверь в офис Эллиота в это мгновение открылась, и оттуда появился хозяин собственной персоной.

– Мистер Фишман, что означает… – Он, естественно, замолчал, недоговорив фразы, при виде явно высокопоставленной персоны в своей конторе.

– Вас желает видеть герцог Холлиндрейк, сэр, – пробормотал тот клерк, что пониже ростом, и торопливо укрылся за спинкой стула.

Но Арчибальд Эллиот не зря обзавелся аристократической клиентурой.

– Примите мои извинения, ваша светлость. Я не ожидал вашего визита, – сказал он, бросая укоризненные взгляды на своих работников, как будто неожиданность его визита объяснялась исключительно их недосмотром. Одним жестом убрав с дороги своих клерков, он провел Тэтчера в свой теплый личный офис.

Пусть клерки работали в необогреваемой приемной, обходясь одной свечой на двоих, в личном офисе мистера Эллиота было тепло и уютно и все говорило о том, что дела юридической конторы процветают: письменный стол красного дерева, толстый турецкий ковер, лампа на столе, высокие напольные часы в углу. Одна из стен была целиком занята книжными полками. Эллиот жестом предложил Тэтчеру сесть в большое кожаное кресло напротив письменного стола, а сам, не задавая вопросов, направился к бару в углу, отпер его и извлек из его недр графин и два сверкающих хрустальных бокала.

Жидкость в нем, судя по насыщенному янтарному цвету, могла быть только шотландским виски, подумал Тэтчер. Причем, если судить по слою пыли, говорившему о том, что бутылка крайне редко появляется на столе, это было лучшее виски из запасов Эллиота. Он налил неожиданному гостю щедрую порцию напитка.

– Ваша светлость, ваш визит ко мне – большая честь. Но вы могли бы прислать записку, и я почел бы за честь избавить вас от необходимости…

Тэтчер остановил его жестом.

– В этом не было надобности. Когда у меня есть настроение, я предпочитаю принимать личное участие в решении своих дел.

– Ну разумеется. В таком случае приступим к делу, – сказал Эллиот, придвинув к себе лист бумаги и выбрав перо.

– Я здесь по делу одной молодой леди, – начал Тэтчер. Перо опустилось на пресс-папье, и Эллиот покраснел.

– Ваша светлость, ваш собственный поверенный мог бы с большим успехом…

– Эта леди – ваша клиентка.

Мистер Эллиот покачал головой:

– Я обычно не веду дел с…

Тэтчер выгнул бровь и просверлил грозным взглядом смущенного поверенного.

Потребовалось всего мгновение, чтобы поверенный понял, о ком идет речь.

– Вы имеете в виду дочерей лорда Лэнгли?

– Именно так, – сказал в ответ Тэтчер. – Вы разблокируете их финансовые средства. Немедленно.

– Ничего подобного я не сделаю, – с жаром произнес поверенный.

Тэтчеру пришлось отдать должное этому мистеру Эллиоту. Он умел держать удар. Но сколько бы он ни хорохорился, он вскоре почувствует себя в положении лосося на крючке, которого осталось подхватить сачком и бросить на сковородку.

– Уверен, что вы это сделаете, причем готов поклясться, что сделаете это с готовностью, – улыбнулся Тэтчер. – Молодые леди желают провести сезон в Лондоне, так что, судя по всему, в этом назрела необходимость.

– Необходимость! – презрительно фыркнул поверенный. – Пустая трата денег, вот что это такое. Не знаю, как удалось мисс Лэнгли убедить вас прийти сюда и просить за нее, но денег я ей не дам. Не дам до ее совершеннолетия – и то под большим давлением. Как я догадываюсь, именно поэтому вы здесь. Наверное, эта упрямая девчонка долго приставала к вам с просьбой прийти сюда, чтобы просить за нее. Я вас понимаю, ваша светлость, но со временем вы, как и я, выработаете иммунитет к ее уловкам.

– Все совершенно не так, сэр. Эта леди не знает, что я здесь. Кстати, лично меня ее целеустремленность восхищает.

Достав носовой платок, поверенный протер стекла очков и, водрузив их на место, снова пристально посмотрел на Тэтчера. Видимо, убедившись, что передним всего-навсего избалованный болван, он продолжил свою речь, как будто отчитывал одного из своих клерков:

– Особы вроде мисс Лэнгли в финансовых вопросах не разбираются. Им бы только бегать по магазинам да тратить деньги. А для чего? Чтобы выйти замуж за какого-нибудь тщеславного болвана. – Он откинулся на спинку стула и сложил на груди руки. – Это все равно, что бросать деньги на ветер.

– Может быть, это и так, – сказал ему Тэтчер, наклоняясь вперед, – но вы, возможно, смотрите на это в неправильной перспективе. – Пока Эллиот собирался с мыслями, чтобы возразить ему, Тэтчер продолжил: – Если мисс Лэнгли возьмет свои деньги и разумно инвестирует их, а по истечении трех месяцев получит не только солидную прибыль, но и столько денег, что этой леди никогда уже не придется думать о собственной безопасности, вы бы тоже сочли ее планы глупыми?

Эллиот нахмурил лоб:

– Я не высказываю предположений, тем более, когда речь идет об интересах моих клиентов.

– Не сомневаюсь. Но если бы так случилось и доходы леди за три месяца – нет, скажем лучше, за неделю – превзошли бы самые фантастические пределы, вы и тогда остались бы при своем мнении?

Эллиот презрительно фыркнул:

– У меня нет склонности к фантазиям, ваша светлость. Я человек дела. Но если – хотя это весьма сомнительно – у мисс Лэнгли была бы реальная возможность сделать подобное капиталовложение, я бы, возможно, рассмотрел этот вопрос.

– Отлично! Потому что такой удобный случай ей представился, – сказал Тэтчер.

Поверенный покачал головой:

– Но это невозможно.

– Ошибаетесь. Потому что как только вы разблокируете ее финансовые средства, она займет должное место в обществе и до конца текущей недели станет герцогиней, и ее будущее будет обеспечено так надежно, что наследство ее батюшки покажется сущим пустяком по сравнению с богатствами, которые окажутся в ее распоряжении.