Неизбранная - Ариана Джолин

феникса. Кусок увядшего корня сновидений уже лежит в его руках.

Я поворачиваюсь обратно, продолжая смотреть на Солианский лес. Они контролируют наши мысли. Голос Костяного эхом звучит в моей голове. Я никому не рассказала правду о нём. Правду, которая меняет всё как для меня, так и для Солии. Лорды и Леди Эвина солгали нам. А это значит, что и Вэл солгала мне. Они никогда не позволят простой деревенской девчонке стать героиней.

Я смотрю на Кору, десятки детей кланяются ей. Её лицо раскраснелось, руки неловко свисают вдоль тела. Она бесчисленное множество раз говорила мне, как ей жаль, что все дети боготворят её, а не меня. Меня это совсем не задевает. Но разве она не имеет права знать, что её избранность была ложью? Разве вся Солия не имеет права?

Всю жизнь я мучилась из-за того, что, как выяснилось, было предопределено ещё до моего рождения. И что в итоге оказалось фальшивкой. Сколько ещё людей живут подобным образом? Скольких ещё детей заставляют поверить, что они никто и вынуждены ждать, пока фальшивое Солнце спасёт их, вместо того чтобы спасать себя самим?

– Ну, так? – кашляет Белен.

– Извини. Я просто хотела подышать свежим воздухом. Зачем ты пришёл?

Он подошёл ко мне, но рядом не сел, предпочитая смотреть сверху вниз.

– Чтобы собрать доказательства.

– Доказательства? – хихикаю я. – Мы везём этих разбойников в Крэйл. Разве у вас не бросают в застенок всех подряд без суда и следствия?

– Говоришь как настоящая валендка. В твоей деревне даже нет темниц! – Я закатываю глаза. Тогда высокий четырнадцатилетний подросток прочищает горло: – Крэйл всегда отправляет худших узников, тех, кто представляет угрозу для всей страны, в Эвин. А там их судят по-настоящему, с доказательствами.

Значит, разбойники отправятся прямиком в Эвин? Костяной, вероятно, никогда больше не увидит солнечного света. Никто даже не узнает, кто он на самом деле… Мои внутренности неприятно сжимаются. Никто, кроме меня. Светло-карие глаза Белена словно заглядывают мне прямо в душу.

Он наклоняет голову и снова откашливается:

– Ну, я пойду. Спускайся, когда будешь готова.

– Хорошо, – киваю я. Ощущение накатывающей тошноты только усиливается. Белен тоже понятия не имеет. Никто, совершенно никто не имеет понятия, что вся наша история, вся наша культура оказалась одной большой наглой ложью. И теперь мы собираемся отдать единственное доказательство, изобличающее лжецов, самим же лжецам. Должна ли я вывести их на чистую воду? Но что, если, сделав это, я только всё испорчу? Что, если Лорды и Леди Эвина правы и Солия действительно нуждается в герое для поднятия боевого духа?

– Приветш, – Вэл легонько похлопывает меня по плечу. Я смотрю на феникса, сидящего на дереве под нами. Каким-то чудом он чувствует мой взгляд и поворачивается ко мне, глядя прямо мне в глаза сквозь тонкие щёлочки своих подрагивающих век. Вэл плюхается рядом со мной. Он всё ещё хочет отвезти его в Эвин? Он спас мне жизнь, и если дела действительно обстоят так, как рассказал Костяной… то я не уверена, что теперь смирюсь с этим. Вэл хихикает: – Тшо, што жделала шегодня тшы – бежумие чиштшое. Коштшяного победила. Феникша шпашла. Вше говорятш об этом.

Вот тут приходит мой черёд смеяться:

– Сомневаюсь. Они уже и забыли об обычной деревенской девочке. – Потом беспокойство снова возвращается ко мне, и я сжимаю челюсти. – Ты соврала мне.

Она отводит глаза:

– Я жащитшитшь шебя хотшела.

Мои щёки вспыхивают.

– Защитить себя? Это каким, интересно, образом правда о том, что Небесный, Солнце и вообще вся наша традиция выбирать героев – просто схема, придуманная твоими драгоценными эвинцами, угрожает лично тебе?!

Вэл вздрагивает. Я практически вижу, как волоски на её шее встают дыбом.

– О! О чём тшы говоришь, не понимаю я. Что обо мне вшё поняла тшы, я думала.

– Что всё? – Эвинка продолжает врать?

– Не иж Эвина я. – Она смотрит вперёд, и на её глазах выступают слёзы. Что? Но её волосы и глаза, где ещё может жить такой человек, как она? – Не отшюда я вообще. Мештшо, родом я отшкуда, жа находитшя горами. – Она смотрит на заснеженные вершины гор, и у меня кружится голова. – Не тшак тшам вшё, как ждешь. В лешах чудовищ нетш тшам, волков шветшящихшя или ражмером ш лошадь лошей. Книг даже нетш у наш, – смеётся она. – Ишпольжуем мы швитки.

Я отодвигаюсь от неё. Она лгала всё это время.

Она шумно выдыхает и, заикаясь, продолжает сквозь слёзы:

– Д-друг лучший мой. Иж-жа меня он у-умер. Шмиритшя ш этшим не ш-шмогла я. И вшё я ижучила п-потшому, што ш магией в швяжи. Вернутшь иж мёртшвых ч-человека, не было шилы подобной в жемле моей. Феникш иж Шолии единштшвенный шпошобен н-на тшакое. Вотш почему перешекла я г-горы.

Из моих глаз текут слёзы.

– Как долго вы живёте там? Почему ваши люди не помогали нам всё это время?

Она вздыхает.

– Шкажали мне, што Шолия мертшва. Што монштшры вшех людей убили. Когда пришла я, удивилашь людей живых увидев. Но мошет… – Она качает головой. – Не важно этшо. Когда пришла, я поняла, што Шолнце и Небешный, наверняка почтши, подделка. Никтшо бы иж моей жемли шюда идтши бы не ришкнул бы. Да и жа чем шпашатшь каких-тшо нежнакомцев кучку? Шюда пришла я тшолько иж-жа друга.

Она пинает пяткой камни.

– Но я влюбилашь в этшо вшё потом. В леш, в Шолию, в моих дружей… – Её глаза метнулись ко мне. – И поняла я, друг мой этшого хотшел бы. Он говорил, вшегда ештшь вышший шмышл. Причина, по котшорой я горы перешла и вштшретшила тшебя.

– Вэл, я не понимаю. – Мне кажется, к этому моменту мой мозг уже раз двадцать закипел. Слишком много информации за один раз.

– Не видишь ражве?.. – Она берёт мои ладони в свои. – Небешный – горы перешедший человек. Я горы перешла. Небешный наштшоящий – я. – Она улыбается мне. Мои щёки краснеют. – А жначитш, Шолнце выбиратшь – моя жадача. Тшебя. Тшебя я выбираю.

Моё сердце безотчётно заходится от радости. Она – настоящий Небесный. И она выбирает меня.

– Н-но почему?

– Тшы героиня, – она касается моей груди. – Была тшы ей ш тех пор, как отш ражбойников меня шпашла. Потшом тшы ж Беленом шражалашь, а тшебе почтши не помогла. Но победила вшё равно тшы. Тшы Фемуша шпашла, меня шпашла тшы отш моршкого чуда-юда. Шпашла тшы даже Шолию и феникша попутшно приручила! Вшё тшы. Вшегда одна лишь тшы. – Моё сердце пропускает удар. Я оборачиваюсь на феникса, который продолжает настороженно наблюдать за нами с Вэл.

Один