Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

Мортийцам было нечего грабить, но Келси все равно ненавидела саму мысль о том, что они там, движутся, словно неторопливая темная волна, по ее земле. Она скомкала послание в кулаке, чувствуя, как на внутренней стороне бедра открывается новый порез. Порезы удерживали злость внутри нее, не давая выплескивать ее на окружающих, но как же она чертовски устала от это вечной необходимости сдерживаться! Келси тосковала по настоящей цели, по врагу, чтобы по-настоящему его покалечить, и эта тоска заставляла ее рассекать кожу глубже, наслаждаясь болью, но при этом буквально истекая кровью.

Порезы с невероятной скоростью заживали сами по себе, иногда даже раньше, чем один день сменялся другим, поэтому оказалось довольно легко спрятать их ото всех остальных… кроме Андали, которая отдавала белье в прачечную. Андали молчала, но Келси знала, что она беспокоится. Несмотря на летнюю жару Келси надевала только плотное черное платье с длинными рукавами, и это только усиливало ее сходство с Лили Мэйхью, которой столько всего приходилось скрывать.

Келси долгое время пыталась понять Лили, разгадать, какая связь могла быть между ними. Она не верила, что может безо всякой причины видеть что-либо так детально и реалистично. С помощью отца Тайлера она перечитала все учебники истории Карлин, но не нашла ни одной записи о Лили. С исторической точки зрения Лили была не важна. Но когда Кесли была с ней, вплетаясь в ее жизнь, такого ощущения не возникало. Тем не менее, она вела свое исследование, посвящая много времени Лили и прошлому. Настоящее стало слишком страшным.

Так и держа послание Бермонда в плотно стиснутом кулаке, Келси вышла из кабинета Арлисса и направилась по коридору в свою комнату. Закрыв занавес перед Пэном, она направилась к камину. Портрет красавца по-прежнему опирался о стену, прикрытый тряпками. Келси обнаружила, что картина ее волнует: глаза мужчины в самом деле следовали за ней, куда бы она ни шла, и, казалось, что он над ней насмехается. Андали также испытывала к человеку на портрете сильную неприязнь. Если у нее, или Гли, и были какие-то еще видения, то Андали держала их при себе, но на портрет она смотрела, как на отраву, – именно она накинула простыню мужчине на лицо.

Теперь Келси сдернула простыню и уставилась на портрет долгим взглядом. Что ни говори, мужчина из камина был очень красив. Андали заявила, что он злой, и так оно и было: Келси чувствовала это даже по портрету, по намеку на жестокость в улыбке. Но Келси понимала, что это также и замысел художника. Мужчина уже несколько раз приходил к ней во снах, которые она едва могла вспомнить. В них она представала перед ним обнаженной на чем-то вроде огненного ложа. Келси всегда просыпалась прямо перед близостью на влажных от пота простынях. Это отличалось от того, что она чувствовала к Ловкачу, который, несмотря на все злодеяния, казался чрезвычайно порядочным. Порочность этого мужчины притягивала. Она провела пальцем по холсту, размышляя. Он сказал, что знает, как победить Красную Королеву. Келси поверила ему только наполовину, но мортийцы уже были здесь, и она больше не могла позволять себе отказываться от помощи. Незнакомец говорил, что жаждет свободы. Говорил, что придет, стоит ей только позвать. Келси села перед огнем, скрестив под собой ноги. Огонь омыл ее лицо жаром.

«Я просто рассматриваю все варианты, – решительно сказала она самой себе. – В этом нет ничего плохого».

– Где вы? – прошептала она.

Перед пламенем будто бы собралось что-то темное, словно уплотняющаяся угольная пыль, и мгновение спустя прямо перед камином появился он, высокий и осязаемый. Сейчас Келси отреагировала на его присутствие даже сильнее, чем раньше, она безуспешно пыталась утихомирить пульс и нервы.

«Откуда вы? – спросила она. – Вы живете в огне?»

Я живу во тьме, наследница Тира. И ждал долгие годы, чтобы увидеть солнце.

Келси указала на портрет.

Эта картина очень старая. Вы призрак?

Он окинул взглядом портрет, на его лице появилась безрадостная улыбка.

Можешь думать, что я призрак, но я из плоти и крови. Посмотри сама.

Он положил руку чуть выше груди Келси. Ее плечи невольно дрогнули, но он, казалось, этого не заметил, глядя на нее испытующим взглядом.

Ты стала сильнее, наследница Тира. Что с тобой случилось?

Хочу поторговаться.

Так сразу к делу? А как же обмен любезностями?

Он улыбнулся, и Келси встревожил собственный ответ на эту улыбку.

Любезности делают жизнь терпимее, знаешь ли.

Келси закрыла глаза, сосредотачиваясь, потом зашипела, когда открылся новый порез на предплечье. Он получился глубоким и болезненным, но успокоил ее, усмирив пульс и боль в груди.

Вы сказали, что знаете, как победить Королеву Мортмина.

Да. Она не неуязвима, хотя ей бы этого хотелось.

Как ее победить?

Что ты предлагаешь взамен, наследница Тира? Себя?

Вы не хотите меня. Вы хотите свободы.

Я много чего хочу.

Что такое создание, как вы, может хотеть в физическом мире?

Мне до сих пор не чужды физические удовольствия. И я должен поддерживать себя.

Поддерживать себя? Чем?

Он ухмыльнулся, хотя его глаза вспыхнули красным.

Ты умна, наследница Тира. Задаешь правильные вопросы.

Чего вы хотите? Скажите честно.

Мы будем оформлять сделку, как договор, который разбил твою мать?

Вы являлись моей матери так же?

Твоя мать была недостойна моего внимания.

Мужчина произнес это как комплимент, Келси не сомневалась, и он сработал: зажег в ней маленькую, теплую искорку. Но она одернула себя, зная, что не может отвлекаться.

Если мы будем торговаться, я хочу иметь четкие представления об условиях.

Хорошо. Ты освободишь меня, и я расскажу об ахиллесовой пяте Красной Королевы. По рукам?

Келси задумалась. Как-то все слишком быстро. Мортийцев тормозила их осадная техника: по оценкам Холла, у Келси был, по крайней мере, месяц, прежде чем они доберутся до города. Не слишком долго, но достаточно, чтобы подумать и принять правильное решение. А теперь Келси поразило новое беспокойство: если даже она каким-то образом уничтожит Красную Королеву, обязательно ли это приведет к победе над ее армией? Падет ли она, если ей отсекут голову, или, словно гидра, просто отрастит новую?

«Слишком много неизвестных», – и Келси поняла, что она права.

«Я подумаю», – ответила она стоящему перед ней мужчине.

Он моргнул, словно утомился, и Келси поняла, что он каким-то образом выглядит менее вещественным… Прищурившись, она увидела, что за ним отчетливо виден огонь, тускло мерцавший и через одежду, и через грудную клетку. Его лицо тоже побледнело от усталости.